.. Никому не советую попадать в тюрьму, даже если в подоплеке твоего поведения лежит глупый дух интеллигентской корпоративности. Дамы и господа, я должен заявить, что никто из сотрудников моей газеты не вел съемок господина Кочева. Вы газетчики, и вы должны понять меня: сенсация – наша профессия. Я хотел бы задать вопрос, как бы вы поступили на моем месте, если бы к вам пришел человек и предложил вам пленку, на которой снят господин Кочев? Тот самый, который выбрал свободу! Как бы вы поступили на моем месте, хотел бы я знать?! Я приобрел эту пленку и поехал на ТВ, потому что я очень не люблю, когда нашу с вами нацию обвиняют в похищениях, принуждениях и прочей чепухе. Но в каждой нации, увы, есть разные люди. За действия этого человека, недостойные действия, – пока что я могу их квалифицировать лишь таким образом, – меня арестовали как фальсификатора.
– Вы можете назвать человека, который передал вам пленку? – перебил Ленца американский журналист из ЮПИ. – Его имя?
– Это помощник режиссера Люса.
– Какого Люса? Это автор картины «Наци в белых рубашках»? .
– Да.
– Где находится в настоящее время Люс?
– Не знаю. Я надеялся... Я долго ждал, что он придет сам, узнав о моем аресте... Он не пришел... За показ этого материала по телевидению ответственность несу я. Никто из моей газеты не имел отношения к съемкам.
– Кто записал беседу с Кочевым? Ту, которую вы опубликовали?
– Я получил ее от помощника Люса. Я по профессии газетчик, а не инспектор уголовной полиции, я не заметил фальшивки...
– Вы хотите сказать, – заметил Кроне из «Телеграфа», – что мы работаем в полиции?
В зале засмеялись. Улыбнулся и Ленц.
– Нет, – ответил он, – я не хочу сказать, что вы работаете на полицию, просто, видимо, вы журналисты более высокого класса, чем я.
– Как вы думаете, где сейчас Кочев? – спросил Гейнц Кроне.
– Об этом надо спрашивать не меня.
– Вы ощутили ужас, когда оказались за решеткой? – спросила старуха из «Пари-жур».
– Я ощутил ужас, когда прошло двадцать четыре часа, а Люс, который через своего помощника передал мне этот материал, не сделал никакого заявления, подставив меня таким образом, под удар.
– У вас есть доказательства связи Люса с левыми?
– Этим предстоит заняться вам, если вы этого пожелаете. Не так уж трудно, я думаю, докопаться до его связей с Тойфелем, Дучке и прочей швалью.
– Вы оскорбляете людей, которые не могут ответить вам, ибо их нет в зале, – сказал Кроне. – Допустимо ли это, господин Ленц?
– А допустимо ли меня, газетчика, подставлять под удар только потому, что я не разделяю социал-демократических взглядов Люса? Кто кого унизил, господин Кроне? Я, назвавший их швалью, или они, посадив меня в тюрьму? От этих людей – я убедился теперь – можно ожидать всего.
– Допускаете ли вы, – спросил Ленца журналист из гамбургской газеты, – что Люс действовал против вас для того, чтобы нанести удар по престижу концерна Акселя Шпрингера?
– Кто вам сказал, что моя газета входит в концерн Шпрингера?
– Вы отрицаете это?
– Я выпускаю газету, а не держу пакет акций. Спросите об этом Шпрингера. Его финансовые дела меня не касаются.
– Но вы допускаете мысль, что могут бить в поддых только потому, что вы, ваша газета публиковала против Люса, против его фильма резкие материалы?
– Мне бы не хотелось допускать такой мысли. Если это так, то это провокация.
– Насколько мне известно, Люс – режиссер. Он что, одновременно сам и снимает? – спросила старуха из «Пари-жур».
– Этого я не знаю. Ко мне пришел человек от Люса с его пленкой. И все.
– Собираетесь ли вы привлечь Люса к суду?
– Я еще не говорил с моим адвокатом. По характеру я не кровожаден, но хотел бы просить Люса избегать личных встреч со мной – это я говорю с полной мерой ответственности.
Кроне спросил:
– Господин Ленц, вы работали в министерстве пропаганды у доктора Геббельса?
– Да.
– Ваш пост?
– Я был референтом в отделе проведения дискуссий с представителями церкви.
– По-моему, с представителями церкви дискутировали в концлагерях, – пожал плечами Кроне, – их же сажали в концлагеря, господин Ленц.
– Смею вас уверить, что я никого не сажал в концлагерь, господин Кроне. Есть еще вопросы, господа?
– Большое спасибо, – сказала старуха из «Пари-жур», – мы благодарны вам, господин Ленц. Примите ванну, отоспитесь и возвращайтесь поскорее в свою газету.
– Простите, господин Ленц, – поднялся Кроне, – последние вопросы: когда и где вам была передана пленка, сколько вы за нее уплатили человеку Люса и, наконец, сколько вы получили за показ этого материала?
– О том, где и когда была передана пленка, я не буду сейчас говорить, чтобы не вооружать моих незримых врагов лишними материалами. Скажу лишь, что при этом присутствовало еще два человека. О моих финансовых делах, думаю, бестактно беседовать здесь, ибо я не считаю приличным задавать встречный вопрос господину Кроне. Впрочем, каждому – свое. До свидания, господа, спасибо за внимание...
СТРЕМИТЕЛЬНАЯ МЕДЛИТЕЛЬНОСТЬ
1
– Господин Люс, на мое имя поступила жалоба редактора Ленца с требованием привлечь вас к ответственности.
– Я уже читал об этом в утренних газетах, – устало ответил Люс. – Я к вашим услугам.
– К моим услугам, – задумчиво повторил Берг, – ну что же, пусть так. Что вы можете сказать о заявлении редактора Ленца?
– Это ложь.
– Кому выгодна эта ложь? Вы знакомы с редактором Ленцем?
– Нет.
– Ленц утверждает, что вы знакомы.
– Он мог знать меня. Я его не знаю.
– Где он мог видеть вас?
– Я не иголка в стоге сена, – Люс пожал плечами. – Мы могли видеться на фестивалях, приемах...
– Когда и зачем ваш человек передал ему пленку?
– Какой человек? Что за ерунда! Допросите моих помощников... Какая пленка?!
– Вы сейчас работаете над фильмом?
– Это известно из газет, господин прокурор.
– Я в данном случае не читатель, господин Люс, я должностное лицо, ведущее расследование. Итак, над чем вы сейчас работаете?
– Я снимаю картину, которая называется «Берлин остается Берлином». Такой ответ вас устраивает?
Берг посмотрел на Люса из-под толстых стекол своих диоптрических очков и сказал:
– Вполне. В каком качестве вы выступаете в вашем новом фильме?
– Я выступаю в моем новом фильме в качестве автора.
– Что есть понятие «автор фильма»? Автор фильма – это сценарист?
– В фильме «Берлин остается Берлином» я выступаю как сценарист, режиссер, оператор и автор музыки.
– Теперь мне все ясно, господин Люс, благодарю вас. На каком этапе сейчас работа над фильмом?
– На заключительном.
– Вы знаете всех ваших сотрудников?
– Да.
– Что вы делали девятнадцатого августа?
– Снимал. На улицах. Да, да, именно на тех, которые были показаны по телевидению Ленцем. Я снимал в тот день те же самые объекты, которые показал телезрителям Ленц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93