- Мой путь
лежит к Утнапишти, и я знаю, что только эта дорога приведет в
страну, где нет смерти.
- Ты боишься смерти? - спросила женщина.
- Да, боюсь,- не опуская глаз сказал Гильгамеш.- Я
видел ее, она отняла у меня брата, имя которого вы, привратники
Уту, должны знать. Я говорю об Энкиду, победившем Хуваву,
одолевшем небесного тура и демонов Инанны...
- Так ты - Гильгамеш? - удивленно произнес
мужчина-скорпион.- Всем известна смелость Построившего Стены,
но сейчас я вижу на твоем челе не ее, а отчаяние.
- Я боюсь смерти,- повторил Большой.- Только
человек может понять, что это такое. Я могу сражаться с любым
врагом, но не со временем, которое как червь подтачивает
скрижаль моей судьбы. Мой бог, Уту, и тот не сумел спасти
Энкиду. Я надеюсь только на Благочестивого Царя. Кто, кроме
Утнапишти, избавленного от самой страшной напасти, сможет помочь
мне?
- На две трети он бог, на одну только человек,- сказала
своему мужу женщина-скорпион.- В нем есть кровь с лазуритовых
небес и дыхание того, кто дышал до Энлиля. Но он смертен. Как
поступить нам? Смертный не может пройти по дороге Уту!
- Если я найду Утнапишти, то вернусь уже
бессмертным,- умоляюще обратился к ней владыка
Урука.- Помоги мне, добрая демоница; горечь сердец всех людей,
живших когда-либо на земле, сейчас перед тобой! Если я не
спущусь к Утнапишти, то кто же еще сделает это? Коли вы не
откроете ворота, человек может навсегда забыть о том, что одному
из его рода даровано бессмертие. Пустите меня, стражи, я вернусь
на землю с лекарством, за которое люди станут благодарить вас.
Воздвигнут святилища, поклонятся, как богам...
- Мы же не боги,- сказал мужчина.- Нам не нужно
поклонения. Но есть великое правило, установленное Куром и
Энлилем: тот, кто пожелает спуститься под землю и вернуться
наверх невредимым, должен принести жертву, оставить залог...
Пусть твой спутник умрет, это будет выкупом за раскрытые ворота!
- Отдать моего спутника?
Ойкнув, охотник попятился. В сердце Зумхарара мигом всплыли
темные предчувствия, мучившие его всю дорогу. "Он притащил
меня сюда, чтобы откупиться,- промелькнуло в голове охотника.
Он - Большой, он знал заранее..."
- Нет, я не пойду на это,- помотал головой
Гильгамеш.- Достаточно пожираемого червями Энкиду, умершего
вместо меня. Сколько же можно требовать выкупа, когда мириады
человеческих тел лежат в земле?
- Но мы не можем так просто открыть тебе дорогу! - с
досадой воскликнул скорпион-мужчина.- Таков порядок...
- Все - боги, демоны, жрецы - только
и говорят о порядке,- рассвирипел Гильгамеш.- Я буду драться
с тобой, привратник!
Тяжкий топор, испробовавший вкус крови и людей, и демонов,
завертелся над плечами Большого. Владыка Урука чуть отклонился
назад, готовясь к прыжку. Но женщина-скорпион опередила его.
- Пропусти этого великана,- сказала она
привратнику.- Закрой глаза на человеческое в нем. От богов в
Гильгамеше больше, чем в нас с тобой.
- Я вижу,- угрожающе подняв клешни и жало, мужчина
пятился к стене.- Я вижу, что он не отступит. Либо он найдет
смерть около ворот, либо мы с тобой.
- Что нам делить? - перестал вращать топором
Гильгамеш.- Пропусти меня; если порядок, о котором ты говорил,
так суров, я просто не вернусь обратно. Кроме меня разобраться в
том, правда ли это, не сможет никто.
Мужчина опустил клешни.
- Уту свидетель, твоя сила не пугает меня. Наоборот, она
внушает жалость. Ты используешь силу только для того, чтобы
насытить свое отчаяние.
- Пусти меня,- тихо, словно готовясь пасть на колени,
произнес Гильгамеш.
- Хорошо. Иди! - повинуясь знаку человека-скорпиона,
ворота начали раскрываться.- Не бойся темноты, не страшись
ничего - может быть, ты найдешь, чего так желаешь!
- А я? - тоскливо прошептал Зумхарар.
- Возвращайся в Урук,- торопливо прикрепляя оружие к
поясу, сказал Гильгамеш.- Передай, пусть ждут меня. Я
приказываю: пусть ждут!
В глаза охотника все двоилось, троилось, умножалось. Он видел
уже не одни ворота, а множество ворот, окруженных блистающими
привратниками. Здесь были скорпионы, львы, просто люди с
высокими, острыми копьями в руках. Они медленно, неохотно
расступались перед владыкой Урука, а тот, не глядя по сторонам,
спускался в темноту, на многие поприща уходящую куда-то вниз.
Потом высокую фигуру в грязной полотняной юбке укутал подземный
сумрак, и ворота начали закрываться. Зумхарар закрыл лицо
руками, стремясь как можно дольше сохранить в глазах образ
уходящего Гильгамеша. Когда же он снова захотел взглянуть на
стену, та исчезла. Вместе с ней пропали ворота и таинственные
привратники. Зумхарар сидел на горном склоне, а далеко наверху
высился змеиный клык, до которого они так и не добрались.
* * *
Редкий в землях черноголовых туман укрыл прибрежные кварталы
Урука. Он сделал ночь длиннее, медленно и неохотно пропуская
свет утренней зари. Горожане уже проснулись, но не торопились
подниматься с постелей. Туман сохранял ночную промозглую
сырость, и теплолюбивые урукцы предпочитали ему сонный жар,
которым тянуло от жаровен, да уютные, мягкие бока своих жен.
С тихим журчанием бежали мимо купеческих причалов воды Евфрата.
Подернутая пленкой тумана, река казалась куда шире обычного.
Что-то невидимое с берега волновало ее поверхность и иногда
вокруг столбов, на которых был укреплен причал, крутились
воронки матово-асфальтового цвета. По таким водам мог приплыть
кто угодно, и нахохлившиеся, завернувшиеся в плащи сторожа,
сидевшие у амбаров, поглядывали на Евфрат с непроизвольной
опаской. То ли река лежала перед ними, то ли расстилалось
бескрайнее море. В море, говорят, водятся рыбы размером с целый
храм; там живут женщины с плавниками вместо ног и крученой
раковиной, приросшей к спине. А еще там есть змеи, толстые, как
сотни канатов, скрученных вместе. Иногда они выползают на берег,
разинув клыкастые пасти и заглатывают все, что попадается им на
пути. "Это не море. Это Евфрат",- говорили себе
сторожа, но вздрагивали каждый раз, когда им чудилось в глубине
тумана какое-то движение.
Однако, как ни были они насторожены, прибытие лодки стало для
них неожиданностью. Длинная и странно светлая среди туманных
сумерек, лодка появилась совершенно бесшумно, будто ее породила
влага, рассеянная над водой. Она казалась сделанной из цельного
дерева; шумерам, пользовавшимся для выплетения своих судов
связками тростника, это казалось невероятным. Все как один
стражи амбаров поднялись и смотрели на высокий, украшенный
птицеподобным идолом нос лодки, приближающийся к берегу.
В лодке стояли два высоких человека, направлявших ее движение
ударами длинных шестов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
лежит к Утнапишти, и я знаю, что только эта дорога приведет в
страну, где нет смерти.
- Ты боишься смерти? - спросила женщина.
- Да, боюсь,- не опуская глаз сказал Гильгамеш.- Я
видел ее, она отняла у меня брата, имя которого вы, привратники
Уту, должны знать. Я говорю об Энкиду, победившем Хуваву,
одолевшем небесного тура и демонов Инанны...
- Так ты - Гильгамеш? - удивленно произнес
мужчина-скорпион.- Всем известна смелость Построившего Стены,
но сейчас я вижу на твоем челе не ее, а отчаяние.
- Я боюсь смерти,- повторил Большой.- Только
человек может понять, что это такое. Я могу сражаться с любым
врагом, но не со временем, которое как червь подтачивает
скрижаль моей судьбы. Мой бог, Уту, и тот не сумел спасти
Энкиду. Я надеюсь только на Благочестивого Царя. Кто, кроме
Утнапишти, избавленного от самой страшной напасти, сможет помочь
мне?
- На две трети он бог, на одну только человек,- сказала
своему мужу женщина-скорпион.- В нем есть кровь с лазуритовых
небес и дыхание того, кто дышал до Энлиля. Но он смертен. Как
поступить нам? Смертный не может пройти по дороге Уту!
- Если я найду Утнапишти, то вернусь уже
бессмертным,- умоляюще обратился к ней владыка
Урука.- Помоги мне, добрая демоница; горечь сердец всех людей,
живших когда-либо на земле, сейчас перед тобой! Если я не
спущусь к Утнапишти, то кто же еще сделает это? Коли вы не
откроете ворота, человек может навсегда забыть о том, что одному
из его рода даровано бессмертие. Пустите меня, стражи, я вернусь
на землю с лекарством, за которое люди станут благодарить вас.
Воздвигнут святилища, поклонятся, как богам...
- Мы же не боги,- сказал мужчина.- Нам не нужно
поклонения. Но есть великое правило, установленное Куром и
Энлилем: тот, кто пожелает спуститься под землю и вернуться
наверх невредимым, должен принести жертву, оставить залог...
Пусть твой спутник умрет, это будет выкупом за раскрытые ворота!
- Отдать моего спутника?
Ойкнув, охотник попятился. В сердце Зумхарара мигом всплыли
темные предчувствия, мучившие его всю дорогу. "Он притащил
меня сюда, чтобы откупиться,- промелькнуло в голове охотника.
Он - Большой, он знал заранее..."
- Нет, я не пойду на это,- помотал головой
Гильгамеш.- Достаточно пожираемого червями Энкиду, умершего
вместо меня. Сколько же можно требовать выкупа, когда мириады
человеческих тел лежат в земле?
- Но мы не можем так просто открыть тебе дорогу! - с
досадой воскликнул скорпион-мужчина.- Таков порядок...
- Все - боги, демоны, жрецы - только
и говорят о порядке,- рассвирипел Гильгамеш.- Я буду драться
с тобой, привратник!
Тяжкий топор, испробовавший вкус крови и людей, и демонов,
завертелся над плечами Большого. Владыка Урука чуть отклонился
назад, готовясь к прыжку. Но женщина-скорпион опередила его.
- Пропусти этого великана,- сказала она
привратнику.- Закрой глаза на человеческое в нем. От богов в
Гильгамеше больше, чем в нас с тобой.
- Я вижу,- угрожающе подняв клешни и жало, мужчина
пятился к стене.- Я вижу, что он не отступит. Либо он найдет
смерть около ворот, либо мы с тобой.
- Что нам делить? - перестал вращать топором
Гильгамеш.- Пропусти меня; если порядок, о котором ты говорил,
так суров, я просто не вернусь обратно. Кроме меня разобраться в
том, правда ли это, не сможет никто.
Мужчина опустил клешни.
- Уту свидетель, твоя сила не пугает меня. Наоборот, она
внушает жалость. Ты используешь силу только для того, чтобы
насытить свое отчаяние.
- Пусти меня,- тихо, словно готовясь пасть на колени,
произнес Гильгамеш.
- Хорошо. Иди! - повинуясь знаку человека-скорпиона,
ворота начали раскрываться.- Не бойся темноты, не страшись
ничего - может быть, ты найдешь, чего так желаешь!
- А я? - тоскливо прошептал Зумхарар.
- Возвращайся в Урук,- торопливо прикрепляя оружие к
поясу, сказал Гильгамеш.- Передай, пусть ждут меня. Я
приказываю: пусть ждут!
В глаза охотника все двоилось, троилось, умножалось. Он видел
уже не одни ворота, а множество ворот, окруженных блистающими
привратниками. Здесь были скорпионы, львы, просто люди с
высокими, острыми копьями в руках. Они медленно, неохотно
расступались перед владыкой Урука, а тот, не глядя по сторонам,
спускался в темноту, на многие поприща уходящую куда-то вниз.
Потом высокую фигуру в грязной полотняной юбке укутал подземный
сумрак, и ворота начали закрываться. Зумхарар закрыл лицо
руками, стремясь как можно дольше сохранить в глазах образ
уходящего Гильгамеша. Когда же он снова захотел взглянуть на
стену, та исчезла. Вместе с ней пропали ворота и таинственные
привратники. Зумхарар сидел на горном склоне, а далеко наверху
высился змеиный клык, до которого они так и не добрались.
* * *
Редкий в землях черноголовых туман укрыл прибрежные кварталы
Урука. Он сделал ночь длиннее, медленно и неохотно пропуская
свет утренней зари. Горожане уже проснулись, но не торопились
подниматься с постелей. Туман сохранял ночную промозглую
сырость, и теплолюбивые урукцы предпочитали ему сонный жар,
которым тянуло от жаровен, да уютные, мягкие бока своих жен.
С тихим журчанием бежали мимо купеческих причалов воды Евфрата.
Подернутая пленкой тумана, река казалась куда шире обычного.
Что-то невидимое с берега волновало ее поверхность и иногда
вокруг столбов, на которых был укреплен причал, крутились
воронки матово-асфальтового цвета. По таким водам мог приплыть
кто угодно, и нахохлившиеся, завернувшиеся в плащи сторожа,
сидевшие у амбаров, поглядывали на Евфрат с непроизвольной
опаской. То ли река лежала перед ними, то ли расстилалось
бескрайнее море. В море, говорят, водятся рыбы размером с целый
храм; там живут женщины с плавниками вместо ног и крученой
раковиной, приросшей к спине. А еще там есть змеи, толстые, как
сотни канатов, скрученных вместе. Иногда они выползают на берег,
разинув клыкастые пасти и заглатывают все, что попадается им на
пути. "Это не море. Это Евфрат",- говорили себе
сторожа, но вздрагивали каждый раз, когда им чудилось в глубине
тумана какое-то движение.
Однако, как ни были они насторожены, прибытие лодки стало для
них неожиданностью. Длинная и странно светлая среди туманных
сумерек, лодка появилась совершенно бесшумно, будто ее породила
влага, рассеянная над водой. Она казалась сделанной из цельного
дерева; шумерам, пользовавшимся для выплетения своих судов
связками тростника, это казалось невероятным. Все как один
стражи амбаров поднялись и смотрели на высокий, украшенный
птицеподобным идолом нос лодки, приближающийся к берегу.
В лодке стояли два высоких человека, направлявших ее движение
ударами длинных шестов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51