даже обильное
количество светильников не могло рассеять тень, скопившуюся у
потолка.
"Он придет сверху!" - Гильгамеш сделал над головой
несколько рубящих движений.- "И попадет прямо на
меня!" - Большой поднял топор перед глазами. Он стоял между
окнами и Энкиду, широко расставив ноги. "Ну, давай же, иди!
Или тебя нужно упрашивать, как Хуваву?"
Фитили в лампадах разом затрещали. Пламя с удвоенной жадностью
стало пожирать масло, оно сверкало, как золото на солнце, но не
могло развеять туманный полумрак, поднимающийся от пола. Ногам
Гильгамеша стало зябко, он принялся перебирать ими, перекладывая
топор то влево, то вправо.
- Я знаю, ты близко! - уже не скрываясь, во весь голос
крикнул он.- Хочешь испугать холодом? Ничего не выйдет! Даже
горе Хуррум не удалось это! . . Ну, где твоя преисподняя
храбрость? Или там все наоборот? В гонцах у Кура не самый
храбрый, а самый трусливый?
Темнота за окнами оставалась неизменной. Затылок Большого
уже болел от долгого стояния с задранной головой, а
поднимавшийся от пола туман делал очертания предметов
студенисто-неустойчивыми. "Он уже входит! - тяжелое
предчувствие сжало сердце Гильгамеша.- Но почему я не вижу
его? . . Намтар крылат, но значит ли это, что ему нужно
окно, дабы проникнуть в комнату?" Опуская топор, владыка
Урука обернулся.
Дверь отсутствовала. На ее месте находился затянутый зыбкими
сумерками провал, из глубин которого в комнату поднималось
существо, похожее на гигантскую летучую мышь. Порывистые,
бесплотные как две огромные тени, взлетали за спиной крылья, но
существо двигалось плавно, будто не они поднимали его, а сила,
источник которой находился в этой комнате. Оно всплывало, как
всплывает на свет Луны утопленник со дна Евфрата.
Пересиливая странную слабость, из-за которой суставы стали
ватными, Большой обошел ложе, чтобы оказаться между существом и
Энкиду. Обошел вовремя: едва он сделал это, существо ступило
через порог.
Крылья сложились и исчезли сзади, лишь два темных бугра за
плечами пришельца напоминали о них. Тело существа покрывали
перья, пестрые, как у степной кукушки. Пальцы на руках
отсутствовали, вместо них торчали четыре кривых когтя. Перья
четко обрисовывали линию головы пришельца, но его лицо было
закрыто тенью, из которой торчал клюв, напоминавший старую,
почерневшую от времени мотыгу. Существо слепо вытянуло вперед
лапы и, словно не замечая Гильгамеша, стоявшего на пути с
воздетым топором, сделало несколько шагов к Энкиду.
- Не желаешь видеть? Ну так на тебе! - Большой со всего
размаха обрушил на пришельца оружие.
Со свистом раскрылись крылья. Они - огромные, призрачные - в
один мах отбросили посланца Кура к дверям. Лезвие не задело
существо, но, нисколько не обескураженный этим, Гильгамеш снова
поднял оружие над плечом.
- Уходи! . .- голос крылатого звенел как
металлическое било: высоко, резко, так, что на мгновение
Гильгамешу захотелось зажать уши.- Уходи с дороги!
- Кто ты такой? - стараясь говорить грозно, спросил
Большой.- Назови свое имя!
- Я - Намтар! - в тени над клювом что-то туманно
блеснуло.- Теперь я вижу, ты - Гильгамеш.- Посланник
преисподней поднял перед грудью руки, и все восемь его когтей
оказались направлены в сторону владыки Урука.- Прочь! В
сторону, несчастный! Мне ты не повредишь - только себе.
- Что же ты тогда испугался моего топора? - усмехнулся
Гильгамеш.- Ну, давай, попробуем, кому из нас станет хуже!
Лезвие топора описало перед грудью Большого широкий крест.
Набрав ход, оружие само бросило хозяина на демона. Пронзительно
закричав, Намтар взмыл в воздух. Крылья подкинули его к потолку,
и прежде, чем Гильгамеш успел увернуться, быстрый как мысль
демон обрушился на него сверху. Острые когти вонзились в плечи
Владыки Урука, боль была такой резкой, что тот выронил топор.
Перед глазами человека мелькнула мотыга-клюв,
пахнуло злом и затхлостью. Большой закричал.
Перехватив покрытые перьями лапы, он рванулся в сторону. Его
плечи свело почти непереносимым спазмом бол, но он вывернулся,
вырвался.
Длинные полоски кожи остались в когтях у Намтара. Шипя как кот,
Гильгамеш сжал демона за запястья и, превозмогая силу бьющихся
за спиной чудовища крыльев, стал клонить его к полу. Судорожно
извиваясь, Намтар пытался вырваться. Клацали когти, клюв целил
Большому в глаза. Но владыка Урука лягнул демона ногой в живот.
Лягнул дважды - и призрачное дыхание Намтара пресеклось. Он
запрокинул голову, судорожно распахнув зловонный клюв, а когда
пришел в себя, оказался припечатан к полу. Уперевшись коленом в
грудь Намтара, Гильгамеш торжествующе смеялся.
- Мы с тобой на равных, Намтар! - отсмеявшись, сказал
он.- Я не только вижу тебя, но и могу сломить подземную силу.
Ты колючий и быстрый, но не более. Ума не приложу, почему с
тобой не справился мой брат?
- Ему суждено было умереть! - звонко прохрипел
демон.- Сила здесь не причем. Когда близится смерть, силу
заменяет время, отпущенное жизни. У Энкиду оставалось очень,
очень мало времени. Как бы ни был он могуч, я отмерил пределы
его судьбы.
- Ага! У меня, получается, времени много! - воскликнул
Гильгамеш.- Первые добрые слова, которые я слушал за два дня!
Ну что же, времени достанет на то, чтобы отогнать от брата
подземную нечисть.
- Не надейся слишком на силу, полученную от
родителей,- голос Намтара стал сиплым.- Смерть приходит к
каждому человеку. Так оно от века. Разве тебе менять порядок,
установленный богами?
Крылья, распростертые на полу, конвульсивно дернулись.
- Проверяешь мое внимание? - скривился Большой.- Хочешь
заговорить, а потом вырваться? - груз его колена,
придавливавшего демона к полу, стал еще тяжелее.- Если правило
смерти установлено богами, то отчего бы им не пересмотреть его?
Хотя бы сейчас, ради одного человека!
- Даже бог не сможет вернуться в тот день, когда Энлиль и
Энки установили человеку судьбу. Смерть - единственное, что
обещано человеку твердо. Она живет в вас словно бабочка в
коконе. Ваша сила от ее роста, не будь внутри бабочки, кокон,
высушенный солнцем, в один день превратился бы в труху. Глупый
род: вскормленные смертью, питаемые ею, вы пускаетесь в плач,
когда приходит срок выпустить хозяйку наружу...
- Не клевещи на жизнь! - воскликнул Гильгамеш.- Не
клевещи на богов. Смерть всегда была после жизни. Вначале Энки
создал людей, а потом только появился ты.
Намтар зашелся в кашляющем смехе - то визгливо-сиплом, то
металлически-звонком.
- Кур древнее всех,- прохрипел он.- Кур сильнее всех.
Человек - откуп, жертвоприношение богов подземному царю. Вы
созданы нашей волей и никуда от нее не денетесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
количество светильников не могло рассеять тень, скопившуюся у
потолка.
"Он придет сверху!" - Гильгамеш сделал над головой
несколько рубящих движений.- "И попадет прямо на
меня!" - Большой поднял топор перед глазами. Он стоял между
окнами и Энкиду, широко расставив ноги. "Ну, давай же, иди!
Или тебя нужно упрашивать, как Хуваву?"
Фитили в лампадах разом затрещали. Пламя с удвоенной жадностью
стало пожирать масло, оно сверкало, как золото на солнце, но не
могло развеять туманный полумрак, поднимающийся от пола. Ногам
Гильгамеша стало зябко, он принялся перебирать ими, перекладывая
топор то влево, то вправо.
- Я знаю, ты близко! - уже не скрываясь, во весь голос
крикнул он.- Хочешь испугать холодом? Ничего не выйдет! Даже
горе Хуррум не удалось это! . . Ну, где твоя преисподняя
храбрость? Или там все наоборот? В гонцах у Кура не самый
храбрый, а самый трусливый?
Темнота за окнами оставалась неизменной. Затылок Большого
уже болел от долгого стояния с задранной головой, а
поднимавшийся от пола туман делал очертания предметов
студенисто-неустойчивыми. "Он уже входит! - тяжелое
предчувствие сжало сердце Гильгамеша.- Но почему я не вижу
его? . . Намтар крылат, но значит ли это, что ему нужно
окно, дабы проникнуть в комнату?" Опуская топор, владыка
Урука обернулся.
Дверь отсутствовала. На ее месте находился затянутый зыбкими
сумерками провал, из глубин которого в комнату поднималось
существо, похожее на гигантскую летучую мышь. Порывистые,
бесплотные как две огромные тени, взлетали за спиной крылья, но
существо двигалось плавно, будто не они поднимали его, а сила,
источник которой находился в этой комнате. Оно всплывало, как
всплывает на свет Луны утопленник со дна Евфрата.
Пересиливая странную слабость, из-за которой суставы стали
ватными, Большой обошел ложе, чтобы оказаться между существом и
Энкиду. Обошел вовремя: едва он сделал это, существо ступило
через порог.
Крылья сложились и исчезли сзади, лишь два темных бугра за
плечами пришельца напоминали о них. Тело существа покрывали
перья, пестрые, как у степной кукушки. Пальцы на руках
отсутствовали, вместо них торчали четыре кривых когтя. Перья
четко обрисовывали линию головы пришельца, но его лицо было
закрыто тенью, из которой торчал клюв, напоминавший старую,
почерневшую от времени мотыгу. Существо слепо вытянуло вперед
лапы и, словно не замечая Гильгамеша, стоявшего на пути с
воздетым топором, сделало несколько шагов к Энкиду.
- Не желаешь видеть? Ну так на тебе! - Большой со всего
размаха обрушил на пришельца оружие.
Со свистом раскрылись крылья. Они - огромные, призрачные - в
один мах отбросили посланца Кура к дверям. Лезвие не задело
существо, но, нисколько не обескураженный этим, Гильгамеш снова
поднял оружие над плечом.
- Уходи! . .- голос крылатого звенел как
металлическое било: высоко, резко, так, что на мгновение
Гильгамешу захотелось зажать уши.- Уходи с дороги!
- Кто ты такой? - стараясь говорить грозно, спросил
Большой.- Назови свое имя!
- Я - Намтар! - в тени над клювом что-то туманно
блеснуло.- Теперь я вижу, ты - Гильгамеш.- Посланник
преисподней поднял перед грудью руки, и все восемь его когтей
оказались направлены в сторону владыки Урука.- Прочь! В
сторону, несчастный! Мне ты не повредишь - только себе.
- Что же ты тогда испугался моего топора? - усмехнулся
Гильгамеш.- Ну, давай, попробуем, кому из нас станет хуже!
Лезвие топора описало перед грудью Большого широкий крест.
Набрав ход, оружие само бросило хозяина на демона. Пронзительно
закричав, Намтар взмыл в воздух. Крылья подкинули его к потолку,
и прежде, чем Гильгамеш успел увернуться, быстрый как мысль
демон обрушился на него сверху. Острые когти вонзились в плечи
Владыки Урука, боль была такой резкой, что тот выронил топор.
Перед глазами человека мелькнула мотыга-клюв,
пахнуло злом и затхлостью. Большой закричал.
Перехватив покрытые перьями лапы, он рванулся в сторону. Его
плечи свело почти непереносимым спазмом бол, но он вывернулся,
вырвался.
Длинные полоски кожи остались в когтях у Намтара. Шипя как кот,
Гильгамеш сжал демона за запястья и, превозмогая силу бьющихся
за спиной чудовища крыльев, стал клонить его к полу. Судорожно
извиваясь, Намтар пытался вырваться. Клацали когти, клюв целил
Большому в глаза. Но владыка Урука лягнул демона ногой в живот.
Лягнул дважды - и призрачное дыхание Намтара пресеклось. Он
запрокинул голову, судорожно распахнув зловонный клюв, а когда
пришел в себя, оказался припечатан к полу. Уперевшись коленом в
грудь Намтара, Гильгамеш торжествующе смеялся.
- Мы с тобой на равных, Намтар! - отсмеявшись, сказал
он.- Я не только вижу тебя, но и могу сломить подземную силу.
Ты колючий и быстрый, но не более. Ума не приложу, почему с
тобой не справился мой брат?
- Ему суждено было умереть! - звонко прохрипел
демон.- Сила здесь не причем. Когда близится смерть, силу
заменяет время, отпущенное жизни. У Энкиду оставалось очень,
очень мало времени. Как бы ни был он могуч, я отмерил пределы
его судьбы.
- Ага! У меня, получается, времени много! - воскликнул
Гильгамеш.- Первые добрые слова, которые я слушал за два дня!
Ну что же, времени достанет на то, чтобы отогнать от брата
подземную нечисть.
- Не надейся слишком на силу, полученную от
родителей,- голос Намтара стал сиплым.- Смерть приходит к
каждому человеку. Так оно от века. Разве тебе менять порядок,
установленный богами?
Крылья, распростертые на полу, конвульсивно дернулись.
- Проверяешь мое внимание? - скривился Большой.- Хочешь
заговорить, а потом вырваться? - груз его колена,
придавливавшего демона к полу, стал еще тяжелее.- Если правило
смерти установлено богами, то отчего бы им не пересмотреть его?
Хотя бы сейчас, ради одного человека!
- Даже бог не сможет вернуться в тот день, когда Энлиль и
Энки установили человеку судьбу. Смерть - единственное, что
обещано человеку твердо. Она живет в вас словно бабочка в
коконе. Ваша сила от ее роста, не будь внутри бабочки, кокон,
высушенный солнцем, в один день превратился бы в труху. Глупый
род: вскормленные смертью, питаемые ею, вы пускаетесь в плач,
когда приходит срок выпустить хозяйку наружу...
- Не клевещи на жизнь! - воскликнул Гильгамеш.- Не
клевещи на богов. Смерть всегда была после жизни. Вначале Энки
создал людей, а потом только появился ты.
Намтар зашелся в кашляющем смехе - то визгливо-сиплом, то
металлически-звонком.
- Кур древнее всех,- прохрипел он.- Кур сильнее всех.
Человек - откуп, жертвоприношение богов подземному царю. Вы
созданы нашей волей и никуда от нее не денетесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51