— спросил чиновник. — Где ваши свидетели?
Солдат, запинаясь, что-то пробормотал. У него не было свидетелей.
— Я думал, когда женится фронтовик, они не нужны, — наконец произнес он.
— Этого еще не хватало! Нет, у нас во всем образцовый порядок.
Солдат обратился к Греберу.
— Может, ты нам пособишь, приятель? Ты и твоя фрейлейн? Ведь только подписать.
— Ну, ясно. А потом вы подпишете для нас. Я тоже не думал, что нужны свидетели.
— Кто же об этом помнит!
— Каждый, кому дороги обязанности гражданина, — резко заявил чиновник. Он, видимо, считал эту небрежность личным для себя оскорблением. — Может быть, вы и в бой идете без винтовок?
Солдат в недоумении уставился на него.
— Так там совсем другое дело. Свидетель-то ведь не оружие.
— Я и не утверждаю. Это всего-навсего сравнение. Ну, как же? Есть у вас свидетели?
— Вот этот военный и его дама.
Чиновник сердито посмотрел на Гребера. Он был явно недоволен, что все разрешилось так просто.
— А у вас бумаги в порядке? — спросил он Гребера с затаенной надеждой.
— Да. Мы и сами собираемся регистрироваться. Чиновник что-то пробурчал и взял документы. Он внес имена Элизабет и Гребера в книгу.
— Распишитесь здесь.
Все четверо поставили свои подписи.
— Поздравляю вас от имени фюрера, — холодно сказал чиновник солдату и его жене и повернулся к Греберу.
— А ваши свидетели?
— Вот, — Гребер указал на тех двоих.
Чиновник отрицательно покачал головой.
— Я могу признать только одного из них, — объяснил он.
— Почему же? Ведь нас вы признали.
— Вы еще не женаты. А эти двое уже супруги. Свидетелями могут быть два лица, не состоящие в родстве. Супруга таким лицом не считается.
Гребер не знал, прав чиновник или это придирка.
— Нет ли здесь кого-нибудь, кто бы мог явиться свидетелем? — спросил он. — Может быть, кто-нибудь из служащих?
— Я здесь не для того, чтобы подыскивать вам свидетелей, — со скрытым торжеством заявил чиновник. — Если у вас нет свидетелей, вам нельзя сочетаться браком.
Гребер оглянулся.
— В чем дело? — спросил пожилой человек, который, подойдя к ним, прислушивался к разговору. — Нужен свидетель? Возьмите меня.
Он встал рядом с Элизабет. Чиновник холодно посмотрел на него.
— Документы есть?
— Конечно. — Он небрежно вытащил из кармана паспорт и бросил на стол.
Чиновник посмотрел его, поднялся и гаркнул:
— Хайль Гитлер, господин обер-штурмбаннфюрер!
— Хайль Гитлер! — небрежно ответил обер-штурмбаннфюрер. — И прекратите эту комедию, понятно? Что это вам взбрело в голову так обращаться с солдатами?
— Слушаюсь, господин обер-штурмбаннфюрер! Пожалуйста, будьте любезны, распишитесь вот здесь.
Вторым свидетелем Гребера, оказывается, стал оберштурмбаннфюрер СС Гильдебрандт. Первым был сапер Клотц. Гильдебрандт крепко пожал руку Элизабет и Греберу, потом Клотцу и его жене. Чиновник достал из-за канатов для лазанья, похожих на веревки для повешения, два экземпляра книги Гитлера «Мейн кампф».
— Подарок государства, — кисло объяснил он, глядя вслед Гильдебрандту.
— В штатском, — пробормотал он. — Как его узнаешь!
Направляясь к выходу, обе пары прошли мимо кожаного коня и брусьев.
— Тебе когда возвращаться? — спросил Гребер сапера.
— Завтра, — Клотц подмигнул. — Мы уж давно хотели пожениться. Зачем дарить деньги государству? Если со мной что случится, пусть хоть моя Мария будет обеспечена. Как ты считаешь?
— Верно.
Клотц расстегнул ранец. — Ты меня выручил, приятель. У меня есть тут отличная колбаса. Кушайте на здоровье! Не отказывайся, я из деревни, этого добра у меня хватает. Я было хотел дать тому чиновнику. Подумай, этакому стервецу!
— Вот уж ни за что бы не дал! — Гребер взял колбасу. — А ты бери книгу. Больше мне тебя отдарить нечем.
— Да ведь я получил такую же.
— Не беда, будут две. Одну отдашь жене.
Клотц повертел в руках книгу «Мейн кампф».
— Шикарный переплет, — сказал он. — А тебе она действительно не нужна?
— Нет, не нужна. У нас дома есть переплетенная в кожу с серебряными застежками.
— Тогда дело другое. Ну, прощай.
— Прощай.
Гребер нагнал Элизабет.
— Я нарочно не говорил Биндингу, чтоб он не навязался нам в свидетели, — сказал он. — Не хотелось, чтоб рядом с нашими стояла фамилия крейслейтера. И вот вместо него мы заполучили обер-штурмбаннфюрера СС. Такова судьба всех добрых намерений.
Элизабет рассмеялась.
— Зато ты променял библию национал-социализма на колбасу. Одно другого стоит.
Они перешли через рыночную площадь. Памятник Бисмарку, от которого остались только ноги, был снова водружен на постамент. Над церковью пресвятой девы Марии кружили голуби. Гребер посмотрел на Элизабет. «Мне бы полагалось сейчас быть очень счастливым», — подумал он, но не испытывал того, что ожидал.
Они лежали на небольшой лужайке в лесу за городом. Лиловая дымка висела между деревьями. По краям лужайки цвели примулы и фиалки. Пронесся легкий ветерок. Вдруг Элизабет поднялась и села.
— Что это там? Точно лес волшебный. Или, может, я сплю? Деревья будто одеты в серебро. Ты тоже видишь?
Гребер кивнул. — Похоже на мишуру.
— Что же это?
— Станиоль. Это очень тонко нарезанный алюминий. Вроде серебряной бумаги, в которую завертывают шоколад.
— Да. Это висит на всех деревьях! Откуда же он берется?
— Самолеты сбрасывают его целыми пачками, чтобы нарушить радиосвязь. Кажется, тогда нельзя установить, где они находятся, или что-то в этом роде. Тонко нарезанные полоски станиоля, медленно опускаясь, задерживают радиоволны и мешают им распространяться.
— Жаль, — сказала Элизабет. — Можно подумать, будто весь лес состоит из рождественских елок. Оказывается, и это война. А я-то надеялась, что нам удалось, наконец, убежать от нее.
Они смотрели на лес. Деревья были густо опутаны свисавшими с ветвей блестящими полосками, они сверкали, развеваясь на ветру. Лучи солнца пробивались сквозь облака, и лес становился лучезарной сказкой. И эти полоски, слетавшие вниз вместе с яростной смертью и пронзительным воем разрушения, теперь тихо висели, искрясь и сверкая на деревьях, и казались мерцающим серебром, воспоминанием о детских сказках или о рождественской елке.
Элизабет прижалась к Греберу.
— Пусть этот лес останется для нас таким, каким он кажется, не будем думать о том, какой он на самом деле.
— Хорошо.
Гребер вытащил из кармана шинели книгу, подаренную ему Польманом.
— Мы не можем отправиться в свадебное путешествие, Элизабет. Но Польман дал мне этот альбом с видами Швейцарии. Когда-нибудь, после войны, мы поедем туда и все наверстаем.
— Швейцария! Это где ночью горит свет?
Гребер открыл альбом.
— Нет, и в Швейцарии свет уже не горит. Я слышал в казарме, что мы предъявили ультиматум и потребовали затемнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90