Я знал этот взгляд: взгляд
Роксаны, каким она должна была посмотреть на Сирано де Бержерака, когда
узнала, что это он, а не тупой осел Христиан посылал ей любовные письма. И
у нее вырвалось:
- Для меня это новость. Де Сота!
- Я не обманываю, Найла!
Она подумала немного и улыбнулась.
- В тех условиях, - сказала она, - это, может быть, и хорошо! Давайте
поговорим о чем-нибудь другом. Что вы говорили про концерт Гершвина? Вы
знаете, ведь он умер совсем молодым.
Я пожал плечами: я не разбираюсь в таких деталях.
- Он оставил после себя много хороших вещей, - продолжила она,
наблюдая за мной, затем поднялась и подошла к окну. - Разумеется, все
очень популярны. Голубая рапсодия, конечно. Концерт в Ф., "Американец в
Париже", но, право, он ничего не сочинял для скрипки!
Я взглянул на портал, где стоял нереальный Джугашвили, и решительно
покачал головой:
- Неправда! Абсолютная неправда! Верно, я не знаток классической
музыки, но немножко научился от вас, другой... Я часто слушал Гершвина.
Его мелодии очень успокаивают. Считаю, я смогу даже насвистеть ее,
подождите минуту!
Я прошелся по комнате, пытаясь вспомнить прекрасное журчащее
вступление, где Найла так великолепно исполняла соло. Когда я попытался,
мне стало ясно, что я ужасно сфальшивил, но подобную музыку трудно
испортить, даже искаженная, она звучит великолепно!
Она нахмурилась:
- Я никогда не слышала такого, но это просто здорово!
И она поджала губы, пытаясь насвистеть сама.
А я наклонился к ней и поцеловал.
Она - меня.
Я был почти уверен в том, что она поцеловала меня. Я ощущал ее
прекрасные мягкие и теплые губы, приоткрывшиеся перед моими, но не стал
убеждаться в истинности... Краем кулака я резко ударил ее по затылку, так
как делал раньше в секции дзюдо.
Сержант Найла Самбок рухнула, как скала...
Этот вид единоборства был для меня только теорией: исключая
тренировки, я никогда не пользовался приемами дзюдо. И не хотел этого
делать, хотя часть моего сознания с самого начала кричала, что моя одежда
и костюм Найлы абсолютно неразличимы, за исключением зеленой повязки и
карабина.
Когда она упала, я засомневался, что ударил Найлу не слишком сильно.
Но когда положил руку на знакомую грудь, то почувствовал отличную
работу сердца и легких.
- Мне очень жаль, милая! - сказал я и прицепил ее повязку к своему
рукаву. Подняв с пола карабин, я перекинул его через плечо и ушел не
оглядываясь...
Семидесятитрехлетний Тимоти Мак-Гарен - швейцар "Лейк-Шор Тауэрс",
где он открывает и закрывает двери с тех пор, как ушел на пенсию. Тимоти и
отель были ровесниками, у обоих в прошлом десятилетия. Мак-Гарен ходил к
лифту так часто, что мог делать это с закрытыми глазами или пятясь раком.
Иногда, как сейчас, поддерживая двери для миссис Шпигель из 26-А, он так и
поступал: спал и пятился спиной, нащупывая ногой нижнюю ступеньку. Только,
казалось, все они испарились. Он потерял равновесие, попытался ухватиться
за перила и упал в воду.
Над поверхностью Мичигана мерцали огни Чикаго.
АВГУСТ, 24, 1983 г. ВРЕМЯ: 12.30 ДНЯ. МАЙОР ДЕ СОТА, ДОМИНИК Р.
Захваченная нами база была набита получше рождественского чулка. Я
был сентиментален, и мне пришелся по душе офис коменданта. Там находилась
комната для обедов и кухня, персональный холодильник с полудюжиной
отличных бифштексов. Все это я обыскал еще вечером. Нас было шесть
человек: полковник Темп, возглавляющий отдел ядерных исследований; майор
пехотинцев Билл Силайтковиц; капитан из корпуса связи; два других капитана
- адъютанты Темпа; и я. Мы были самыми высшими чинами на базе (с нашей
стороны, разумеется) и в полной мере наслаждались своими привилегиями. Мы
обедали за чистой льняной скатертью, имея салфетки и столовое серебро,
если даже в бокалах и была простая вода, зато они были из датского
хрусталя. Из большого окна на пятом этаже штаб-квартиры мы видели
остальные, шестьдесят зданий, захваченных нами. На улице стояла жара, но в
нашем маленьком замке кондиционер работал просто великолепно.
Нас было шестеро - шесть счастливчиков.
Один из адъютантов Темпа смеялся над тупыми проектами здешних парней:
группа чудаков пыталась читать мысли врага, бинарное химическое оружие, от
которого мы отказались пять лет назад; лазерные автоматы, способные
зажарить вражеских солдат на расстоянии в три мили... Но через три минуты
он затих и уже не выглядел таким сияющим.
Это был поистине комический контраст: их народ тратил больше средств
на дурацкие идеи, чем мы. Но не все их проекты были чудаковатыми! Когда мы
приступили к мороженому и яблочному пирогу. Темп заговорил о серьезных
вещах, остальные внимательно слушали. В прошлые сутки все это, без всякого
сомнения, было засекречено, но ведь мы узнали об этом из прямых
источников. Ядерное вооружение этих людей намного превосходило наше.
- У них есть крылатые ракеты, - говорил полковник, - похожие на
маленькие реактивные самолеты, ускользающие от радаров, весьма быстрые,
чтобы их можно было перехватить, точно запрограммированные. На ракете
располагается множество боеголовок: на высоте в десять миль около цели они
отделяются и поражают любые объекты. И есть также подводные лодки!
Это заинтересовало меня:
- Подводные лодки? Что, к дьяволу, в них интересного?
- Они ядерные. Де Сота! - ответил он мрачно. - Здоровенные ублюдки на
десять тысяч тонн и более! Они могут находиться под водой месяц, и на
каждой лодке установлено по двадцать атомных ракет с радиусом действия в
десять миль. О Боже! И плевать им на наши чертовы биологические атаки!..
Если бы только мы пронесли сквозь портал хоть одну из этих субмарин,
русские бы моментально подохли!
Пирог внезапно стал безвкусным.
- И мы сразу нарвались на таких... - заметил Силайтковиц.
Полковник кивнул.
- Они не ждали нас! - сказал он. - Но теперь знают о нашем
существовании и где мы находимся.
- Продолжайте, полковник! - вмешался я. - Они ведь не будут бомбить
свою собственную базу?
Это нельзя считать аргументом, но частично можно вопросом.
Никто не хотел отвечать, и не только полковник. Он молча доел свой
пирог и затем взорвался.
- Черт возьми! Мы все сделали не так, как надо! Нам сразу нужно было
идти на самый верх! Занять Белый Дом, захватить в плен их президентшу,
сказать ей пару ласковых, и тогда русские спутники раскусили бы
"археологические раскопки".
Все обернулись ко мне. И я пожалел, что отрыл свой рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Роксаны, каким она должна была посмотреть на Сирано де Бержерака, когда
узнала, что это он, а не тупой осел Христиан посылал ей любовные письма. И
у нее вырвалось:
- Для меня это новость. Де Сота!
- Я не обманываю, Найла!
Она подумала немного и улыбнулась.
- В тех условиях, - сказала она, - это, может быть, и хорошо! Давайте
поговорим о чем-нибудь другом. Что вы говорили про концерт Гершвина? Вы
знаете, ведь он умер совсем молодым.
Я пожал плечами: я не разбираюсь в таких деталях.
- Он оставил после себя много хороших вещей, - продолжила она,
наблюдая за мной, затем поднялась и подошла к окну. - Разумеется, все
очень популярны. Голубая рапсодия, конечно. Концерт в Ф., "Американец в
Париже", но, право, он ничего не сочинял для скрипки!
Я взглянул на портал, где стоял нереальный Джугашвили, и решительно
покачал головой:
- Неправда! Абсолютная неправда! Верно, я не знаток классической
музыки, но немножко научился от вас, другой... Я часто слушал Гершвина.
Его мелодии очень успокаивают. Считаю, я смогу даже насвистеть ее,
подождите минуту!
Я прошелся по комнате, пытаясь вспомнить прекрасное журчащее
вступление, где Найла так великолепно исполняла соло. Когда я попытался,
мне стало ясно, что я ужасно сфальшивил, но подобную музыку трудно
испортить, даже искаженная, она звучит великолепно!
Она нахмурилась:
- Я никогда не слышала такого, но это просто здорово!
И она поджала губы, пытаясь насвистеть сама.
А я наклонился к ней и поцеловал.
Она - меня.
Я был почти уверен в том, что она поцеловала меня. Я ощущал ее
прекрасные мягкие и теплые губы, приоткрывшиеся перед моими, но не стал
убеждаться в истинности... Краем кулака я резко ударил ее по затылку, так
как делал раньше в секции дзюдо.
Сержант Найла Самбок рухнула, как скала...
Этот вид единоборства был для меня только теорией: исключая
тренировки, я никогда не пользовался приемами дзюдо. И не хотел этого
делать, хотя часть моего сознания с самого начала кричала, что моя одежда
и костюм Найлы абсолютно неразличимы, за исключением зеленой повязки и
карабина.
Когда она упала, я засомневался, что ударил Найлу не слишком сильно.
Но когда положил руку на знакомую грудь, то почувствовал отличную
работу сердца и легких.
- Мне очень жаль, милая! - сказал я и прицепил ее повязку к своему
рукаву. Подняв с пола карабин, я перекинул его через плечо и ушел не
оглядываясь...
Семидесятитрехлетний Тимоти Мак-Гарен - швейцар "Лейк-Шор Тауэрс",
где он открывает и закрывает двери с тех пор, как ушел на пенсию. Тимоти и
отель были ровесниками, у обоих в прошлом десятилетия. Мак-Гарен ходил к
лифту так часто, что мог делать это с закрытыми глазами или пятясь раком.
Иногда, как сейчас, поддерживая двери для миссис Шпигель из 26-А, он так и
поступал: спал и пятился спиной, нащупывая ногой нижнюю ступеньку. Только,
казалось, все они испарились. Он потерял равновесие, попытался ухватиться
за перила и упал в воду.
Над поверхностью Мичигана мерцали огни Чикаго.
АВГУСТ, 24, 1983 г. ВРЕМЯ: 12.30 ДНЯ. МАЙОР ДЕ СОТА, ДОМИНИК Р.
Захваченная нами база была набита получше рождественского чулка. Я
был сентиментален, и мне пришелся по душе офис коменданта. Там находилась
комната для обедов и кухня, персональный холодильник с полудюжиной
отличных бифштексов. Все это я обыскал еще вечером. Нас было шесть
человек: полковник Темп, возглавляющий отдел ядерных исследований; майор
пехотинцев Билл Силайтковиц; капитан из корпуса связи; два других капитана
- адъютанты Темпа; и я. Мы были самыми высшими чинами на базе (с нашей
стороны, разумеется) и в полной мере наслаждались своими привилегиями. Мы
обедали за чистой льняной скатертью, имея салфетки и столовое серебро,
если даже в бокалах и была простая вода, зато они были из датского
хрусталя. Из большого окна на пятом этаже штаб-квартиры мы видели
остальные, шестьдесят зданий, захваченных нами. На улице стояла жара, но в
нашем маленьком замке кондиционер работал просто великолепно.
Нас было шестеро - шесть счастливчиков.
Один из адъютантов Темпа смеялся над тупыми проектами здешних парней:
группа чудаков пыталась читать мысли врага, бинарное химическое оружие, от
которого мы отказались пять лет назад; лазерные автоматы, способные
зажарить вражеских солдат на расстоянии в три мили... Но через три минуты
он затих и уже не выглядел таким сияющим.
Это был поистине комический контраст: их народ тратил больше средств
на дурацкие идеи, чем мы. Но не все их проекты были чудаковатыми! Когда мы
приступили к мороженому и яблочному пирогу. Темп заговорил о серьезных
вещах, остальные внимательно слушали. В прошлые сутки все это, без всякого
сомнения, было засекречено, но ведь мы узнали об этом из прямых
источников. Ядерное вооружение этих людей намного превосходило наше.
- У них есть крылатые ракеты, - говорил полковник, - похожие на
маленькие реактивные самолеты, ускользающие от радаров, весьма быстрые,
чтобы их можно было перехватить, точно запрограммированные. На ракете
располагается множество боеголовок: на высоте в десять миль около цели они
отделяются и поражают любые объекты. И есть также подводные лодки!
Это заинтересовало меня:
- Подводные лодки? Что, к дьяволу, в них интересного?
- Они ядерные. Де Сота! - ответил он мрачно. - Здоровенные ублюдки на
десять тысяч тонн и более! Они могут находиться под водой месяц, и на
каждой лодке установлено по двадцать атомных ракет с радиусом действия в
десять миль. О Боже! И плевать им на наши чертовы биологические атаки!..
Если бы только мы пронесли сквозь портал хоть одну из этих субмарин,
русские бы моментально подохли!
Пирог внезапно стал безвкусным.
- И мы сразу нарвались на таких... - заметил Силайтковиц.
Полковник кивнул.
- Они не ждали нас! - сказал он. - Но теперь знают о нашем
существовании и где мы находимся.
- Продолжайте, полковник! - вмешался я. - Они ведь не будут бомбить
свою собственную базу?
Это нельзя считать аргументом, но частично можно вопросом.
Никто не хотел отвечать, и не только полковник. Он молча доел свой
пирог и затем взорвался.
- Черт возьми! Мы все сделали не так, как надо! Нам сразу нужно было
идти на самый верх! Занять Белый Дом, захватить в плен их президентшу,
сказать ей пару ласковых, и тогда русские спутники раскусили бы
"археологические раскопки".
Все обернулись ко мне. И я пожалел, что отрыл свой рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67