Не причиняющий боль,
не непереносимый, но слишком неприятный.
Подобно многим другим, я не люблю ходить в магазины. Особенно за
одеждой. Описи из причин было то, что я питал отвращение к зеркалам. Они
просто лгали, неожиданно ловили вас. Вы одеваетесь на примерку, продавец
уверяет, что костюм сидит на вас как влитой, наконец, он отводит вас в
глубь зала к трем зеркалам, сложенным вместе, будто средневековый триптих.
Вы смотрите в них, ничего не подозревая, и первым делом, естественно,
видите собственный профиль. По своей воле я никогда не смотрю на него -
саму эту мысль считаю неприличной! Не по-божески пытаться увидеть самого
себя, и недоступно видеть себя таким способом. Я с ужасом смотрел в
зеркало, не признавая себя в этом глупо улыбающемся двойнике со смешным
носом и болтающимся подбородком. Как получается изображение а зеркалах -
великая тайна... и еще, я не совсем потерян чувство реальности. Я знал,
что этот человек - действительно я, хотя бы мне и не хотелось этого!
Теперь о том, что происходило в Кошачьем доме Сандии. Когда они
приволокли этого человека, он не смотрел на меня и не смотрел ни на кого.
Они позволили ему плеснуть на лицо воды, но защелкнули за спиной
наручники. Вероятно, одной из причин того, что он смотрел в пол, была
боязнь упасть. Но я не думал так: это была лишь одна из причин! Думаю, он
знал, что, подняв глаза, увидит собственные... или мои... наши...
Я не хотел этого - это было в тысячу раз хуже трехстворчатых зеркал!
Это было так плохо, как только могло...
Другой "я" имел мое лицо, цвет моих волос и даже такую же родинку
вверху. Все мое... Почти все - потому что были и небольшие отличия: он был
фунтов на шесть - восемь легче меня и одет в иную одежду. Это был цельный
комбинезон из блестящей зеленой материи с карманами на груди и на том
месте, где обычно располагаются карманы брюк. Карманы были также на
рукавах и правом бедре. Возможно, в этих карманах помещалось все имущество
другого "меня" - но не сейчас, так как, несомненно, они были обшарены
подчиненными полковника.
Я сказал "себе":
- Доминик, посмотри на меня!
Молчание. Второй Доминик не ответил, он не поднял глаз и никак не
отреагировал - хотя я с уверенностью мог сказать, что он расслышал
достаточно хорошо. Все находившиеся в комнате молчали - во всяком случае,
полковник наблюдал и ничего не говорил, а когда полковник Мартино не
говорил, его ребята не делали ничего другого.
Я попробовал снова:
- Доминик, ради Бога, скажи, что произошло!
Другой "я" продолжал смотреть в пол, затем поднял глаза, но не на
меня. Он взглянул поверх головы Мартино на стенные часы, сделал какие-то
расчеты. Потом повернулся ко мне и ответил.
- Доминик! - произнес он. - Ради Бога, я не могу!
Этот ответ нас не удовлетворял. Полковник Мартино открыл рот, чтобы
что-то сказать, но я остановил его жестом руки.
- Пожалуйста.
Второй "я" печально произнес:
- Ну хорошо, приятель Дом! По правде говоря, я здесь потому, что
хотел сказать тебе кое-что. Тебе, - пояснил он. - Я имею в виду не второго
человека из множества, и даже не просто другого. Я имею в виду тебя -
Доминика Де Сота, которым, как ты понял, являюсь и я сам.
Полковник разъярился - все пошло не так.
- О Дом! - прискорбно сказал я "себе". - Я давно вырос из таких игр!
Ответь, если ты хотел что-то сказать мне, то почему молчишь?
- Потому что слишком поздно! - сказал он.
- Слишком поздно для чего, черт возьми?
- Ты знаешь, о чем я пришел тебя предупредите?
- Нет!
- Это уже произошло... мы встретимся снова, - он хотел улыбнуться, но
это была гримаса. - Нельзя было допустить, чтобы мы встретились. - Здесь
он остановился, начал говорить, снова запнулся и посмотрел на часы.
И затем пропал...
Когда я говорю, что он "пропал", это очень точное слово, но оно может
создать неправильное представление. Другой Доминик не смылся в туалет или
куда-нибудь еще. Нет, он стал совершенно прозрачным, как актер в
научно-фантастическом шоу. Он исчез совсем: в одно мгновение он был здесь,
а в следующее его не стало...
И пара наручников, замкнутых вокруг несуществующих запястий,
загремела по полу на том месте, где он только что стоял...
Подобные вещи никогда раньше со мной не случались. У меня не было
запрограммированной реакции на такое ужасное нарушение законов природы,
как не было ее и у полковника Мартино. Он взглянул на меня, я на него.
Никто из нас не сказал ни слова об исчезновении, исключая: "Вот
дерьмо!". Мне показалось, что я услышал его от полковника.
- Вы что-нибудь поняли, полковник, о чем он говорил? - для
уверенности, спросил я. - Нет? Я тоже! Что же будем делать?
- Спихни меня ко всем чертям! - сказал он, но, хотя армейский офицер
и произнес это, не значит, что он позволит это сделать.
Мартино вызвал сержанта и дал приказ прочесать окрестности,
разыскивая двойника. Сержант выглядел озадаченным, а полковник
растерянным, поскольку все мы знали, что от этого не было никакого толку.
- Выполняйте приказ, сержант! - крикнул он. - Хорошо одно, - произнес
немного позже. - Он сказал, что что-то уже произошло. Значит, скоро мы
узнаем, что именно!
- Как бы я хотел, чтобы это оказалось в самом деле хорошо! - сказал я
и оказался прав.
Через десять минут выяснилось, что это никак нельзя было назвать
хорошим. Мы вышли из комнаты и спустились в холл, за нами виновато плелся
небольшой отряд полковника, недоумевая, где ловить упорхнувшую птичку. А к
нам двигался другой отряд - дюжина или около того. Пехотинцы поднимались
по лестнице - по крайней мере, не чувствуя вины. Все они (вместо
коричневой парадной) были облачены в походную форму и несли на плечах
нелепые короткоствольные карабины. Карабины недолго держались на плечах.
- Приготовиться! - сказал их сержант, когда они оказались в полдюжине
ярдов от нас.
Отделение остановилось, десантники опустились на колени, карабины
мелькнули в воздухе ремнями, и уже были нацелены прямо на нас...
Из середины отряда вышел офицер.
- Вот дерьмо! - снова сказал полковник Мартино, и я не спросил
почему.
Офицер был одет в такую же походную форму, как и десантники, но вы
могли бы узнать в нем офицера по пистолету. Здесь что-то было не так,
иначе я сказал бы сразу - и он подтвердил это.
- Я майор Доминик Де Сота! - произнес он хорошо знакомым мне голосом.
- Объявляю вас своими военнопленными!
Он сказал это достаточно четко, но в голосе слышалось напряжение. Я
знал отчего: слова были адресованы полковнику, а глаза нацелены на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
не непереносимый, но слишком неприятный.
Подобно многим другим, я не люблю ходить в магазины. Особенно за
одеждой. Описи из причин было то, что я питал отвращение к зеркалам. Они
просто лгали, неожиданно ловили вас. Вы одеваетесь на примерку, продавец
уверяет, что костюм сидит на вас как влитой, наконец, он отводит вас в
глубь зала к трем зеркалам, сложенным вместе, будто средневековый триптих.
Вы смотрите в них, ничего не подозревая, и первым делом, естественно,
видите собственный профиль. По своей воле я никогда не смотрю на него -
саму эту мысль считаю неприличной! Не по-божески пытаться увидеть самого
себя, и недоступно видеть себя таким способом. Я с ужасом смотрел в
зеркало, не признавая себя в этом глупо улыбающемся двойнике со смешным
носом и болтающимся подбородком. Как получается изображение а зеркалах -
великая тайна... и еще, я не совсем потерян чувство реальности. Я знал,
что этот человек - действительно я, хотя бы мне и не хотелось этого!
Теперь о том, что происходило в Кошачьем доме Сандии. Когда они
приволокли этого человека, он не смотрел на меня и не смотрел ни на кого.
Они позволили ему плеснуть на лицо воды, но защелкнули за спиной
наручники. Вероятно, одной из причин того, что он смотрел в пол, была
боязнь упасть. Но я не думал так: это была лишь одна из причин! Думаю, он
знал, что, подняв глаза, увидит собственные... или мои... наши...
Я не хотел этого - это было в тысячу раз хуже трехстворчатых зеркал!
Это было так плохо, как только могло...
Другой "я" имел мое лицо, цвет моих волос и даже такую же родинку
вверху. Все мое... Почти все - потому что были и небольшие отличия: он был
фунтов на шесть - восемь легче меня и одет в иную одежду. Это был цельный
комбинезон из блестящей зеленой материи с карманами на груди и на том
месте, где обычно располагаются карманы брюк. Карманы были также на
рукавах и правом бедре. Возможно, в этих карманах помещалось все имущество
другого "меня" - но не сейчас, так как, несомненно, они были обшарены
подчиненными полковника.
Я сказал "себе":
- Доминик, посмотри на меня!
Молчание. Второй Доминик не ответил, он не поднял глаз и никак не
отреагировал - хотя я с уверенностью мог сказать, что он расслышал
достаточно хорошо. Все находившиеся в комнате молчали - во всяком случае,
полковник наблюдал и ничего не говорил, а когда полковник Мартино не
говорил, его ребята не делали ничего другого.
Я попробовал снова:
- Доминик, ради Бога, скажи, что произошло!
Другой "я" продолжал смотреть в пол, затем поднял глаза, но не на
меня. Он взглянул поверх головы Мартино на стенные часы, сделал какие-то
расчеты. Потом повернулся ко мне и ответил.
- Доминик! - произнес он. - Ради Бога, я не могу!
Этот ответ нас не удовлетворял. Полковник Мартино открыл рот, чтобы
что-то сказать, но я остановил его жестом руки.
- Пожалуйста.
Второй "я" печально произнес:
- Ну хорошо, приятель Дом! По правде говоря, я здесь потому, что
хотел сказать тебе кое-что. Тебе, - пояснил он. - Я имею в виду не второго
человека из множества, и даже не просто другого. Я имею в виду тебя -
Доминика Де Сота, которым, как ты понял, являюсь и я сам.
Полковник разъярился - все пошло не так.
- О Дом! - прискорбно сказал я "себе". - Я давно вырос из таких игр!
Ответь, если ты хотел что-то сказать мне, то почему молчишь?
- Потому что слишком поздно! - сказал он.
- Слишком поздно для чего, черт возьми?
- Ты знаешь, о чем я пришел тебя предупредите?
- Нет!
- Это уже произошло... мы встретимся снова, - он хотел улыбнуться, но
это была гримаса. - Нельзя было допустить, чтобы мы встретились. - Здесь
он остановился, начал говорить, снова запнулся и посмотрел на часы.
И затем пропал...
Когда я говорю, что он "пропал", это очень точное слово, но оно может
создать неправильное представление. Другой Доминик не смылся в туалет или
куда-нибудь еще. Нет, он стал совершенно прозрачным, как актер в
научно-фантастическом шоу. Он исчез совсем: в одно мгновение он был здесь,
а в следующее его не стало...
И пара наручников, замкнутых вокруг несуществующих запястий,
загремела по полу на том месте, где он только что стоял...
Подобные вещи никогда раньше со мной не случались. У меня не было
запрограммированной реакции на такое ужасное нарушение законов природы,
как не было ее и у полковника Мартино. Он взглянул на меня, я на него.
Никто из нас не сказал ни слова об исчезновении, исключая: "Вот
дерьмо!". Мне показалось, что я услышал его от полковника.
- Вы что-нибудь поняли, полковник, о чем он говорил? - для
уверенности, спросил я. - Нет? Я тоже! Что же будем делать?
- Спихни меня ко всем чертям! - сказал он, но, хотя армейский офицер
и произнес это, не значит, что он позволит это сделать.
Мартино вызвал сержанта и дал приказ прочесать окрестности,
разыскивая двойника. Сержант выглядел озадаченным, а полковник
растерянным, поскольку все мы знали, что от этого не было никакого толку.
- Выполняйте приказ, сержант! - крикнул он. - Хорошо одно, - произнес
немного позже. - Он сказал, что что-то уже произошло. Значит, скоро мы
узнаем, что именно!
- Как бы я хотел, чтобы это оказалось в самом деле хорошо! - сказал я
и оказался прав.
Через десять минут выяснилось, что это никак нельзя было назвать
хорошим. Мы вышли из комнаты и спустились в холл, за нами виновато плелся
небольшой отряд полковника, недоумевая, где ловить упорхнувшую птичку. А к
нам двигался другой отряд - дюжина или около того. Пехотинцы поднимались
по лестнице - по крайней мере, не чувствуя вины. Все они (вместо
коричневой парадной) были облачены в походную форму и несли на плечах
нелепые короткоствольные карабины. Карабины недолго держались на плечах.
- Приготовиться! - сказал их сержант, когда они оказались в полдюжине
ярдов от нас.
Отделение остановилось, десантники опустились на колени, карабины
мелькнули в воздухе ремнями, и уже были нацелены прямо на нас...
Из середины отряда вышел офицер.
- Вот дерьмо! - снова сказал полковник Мартино, и я не спросил
почему.
Офицер был одет в такую же походную форму, как и десантники, но вы
могли бы узнать в нем офицера по пистолету. Здесь что-то было не так,
иначе я сказал бы сразу - и он подтвердил это.
- Я майор Доминик Де Сота! - произнес он хорошо знакомым мне голосом.
- Объявляю вас своими военнопленными!
Он сказал это достаточно четко, но в голосе слышалось напряжение. Я
знал отчего: слова были адресованы полковнику, а глаза нацелены на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67