— Итак, Точильщик, думая удовлетворить ваше тайное желание, я уже не помню, как его назвал... не могу вспомнить слова..
— Насилие. Ты сказал — насилие...
— Да, вот именно так.
— Так ты получил приказ заняться этим?
— Именно.
— И как же ты примешься за дело?
— Я стою за кроткие и простые меры. Не угодно ли вам выслушать мою программу?
— С удовольствием!
— Я введу сюда несколько товарищей, чтоб... поддержать графа.
— Ну меня поддержат, а дальше?
—Я деликатно разую господина, чтобы было удобнее во время операции...
— Ну так давай сейчас туфли!
— Хотелось бы, господин, но, к сожалению, здесь нет туфель... Но чтобы вы не простудились, я заменю туфли жаровней с раскаленными углями.
Все это было высказано Ангелочком самым спокойным тоном.
Молодой человек восхитился:
— Чтобы избежать простуды ног, твой способ превосходен!
— Из-за ног часто случается насморк, — произнес Ангелочек самым добродушным образом.
— Это и есть то маленькое сообщение, которое должно было дать мне золотые сны?
— Сколько людей засыпает, не зная, что их ждет при пробуждении!
— А когда же ты придешь поиграть в эту игру? Ангелочек улыбнулся.
— Мы подождем вашего пробуждения, а потом — к вашим услугам.
Далее он прибавил:
— Я позабочусь, чтобы угли не чадили, а то можно угореть...
Ангелочек вдруг смолк. Губы его замерли, глаза выкатились, а ноги задрожали в конвульсиях.
Кожоль увидел две руки, сжавшие шею разбойника. А из-за хрипевшего в агонии Ангелочка, показалась голова Ивона Бералека...
...Предоставив Лебику возможность бежать, шевалье рассчитал верно. Застигнутый мгновенным сном, гигант допустил промах, на который и рассчитывал Ивон.
Ивон, в сопровождении товарищей спустившись в погреб, громко расхохотался.
— Черт меня побери, если я мог подозревать, что лаз находится в подобном месте!
Зрелище было довольно забавным.Мы уже говорили, что второй подвал служил когда-то пекарней. В углу его стояла огромная печь. Теперь из отверстия печи высовывались только огромные ноги гиганта, причем, совершенно неподвижные.
Через эту печь и вел ход. Лебик, уснувший на полдороге, указал им путь!
— Еще бы немного, и мошенник улепетнул бы, — произнес Сен-Режан.
Лебика с большим трудом вытащили из печи.
— Сначала его надо хорошенько связать, а потом пусть храпит дальше, — предложил Сен-Режан.
— Тсс, — вдруг произнес Ивон.
Нагнувшись к отверстию печи, Бералек почувствовал, что ему ударил в лицо сырой воздух. Он тихо сказал своим товарищам:
— Прежде, чем уснуть, Лебик оказал нам услугу.
— Какую?
— Он нажал пружины внутренней дверцы. В поисках этого запора мы могли наделать шуму и тем привлечь внимание врага. Тише!
Тишину нарушал только храп.
— Отнесите его в мансарду и поручите надзору Карбона и его людей, — скомандовал Бералек.
— Карбона нет, — отвечал Сен-Режан. — Вы забываете, что сами поручили ему отвести мадам Сюрко в убежище.
— Да, действительно...
Шевалье, боясь за безопасность вдовы, решил удалить ее из этого дома, который с минуты на минуту мог стать театром военных действий. Лоретта согласилась, и в полночь, под охраной Карбона, она отправилась в одно из многочисленных убежищ аббата.
Четыре человека подняли спящего и направились к мансарде.
— Теперь перейдем к неприятелю, — сказал Сен-Режан, направляясь к печи.
— Нет, — остановил его Бералек, — прежде, чем лезть в неизвестность, надо ее изучить.
По примеру Лебика шевалье залез в печь. Снабженный глухим фонарем, свет которого был тщательно скрыт, Ивон замер, прислушиваясь.Ни один звук не долетал до него.Он открыл фонарь и осмотрелся. Это был совершенно пустой подвал. Направо был виден другой, тоже с голыми
стенами. Из этого подвала вел коридор, куда и направился молодой человек.Сделав три шага, он внезапно остановился и поспешно закрыл фонарь.
На противоположной стороне сверкнул свет, и звук глухих голосов донесся до его слуха.Поставив фонарь на землю, он взял в обе руки по пистолету, и очень осторожно приближался к свету, мерцавшему вдали.
— Дьявольщина!— прошептал он.
Двое людей шли с противоположного конца. У одного из них в руке была свеча. Приближавшийся огонек ясно осветил все подробности. Он увидел, что тот, со свечой в руке, вел человека с повязкой на глазах.
Подняв пистолет, он прицелился в конвойного. Парочка приближалась.Но они остановились на полдороге перед одной из дверей, выходивших в коридор.
— Ступай, старый, в свою конуру. Можешь не снимать повязку, это избавит тебя от простуды глаз...
Пленник спросил:
— Вы придете завтра отворить мне пораньше, не так ли, Ангелочек? Графу могут понадобиться мои услуги.
— Завтра я сам берусь одеть его... и особенно обуть... потеплее. Его ждет приятное пробуждение, твоего графа Кожоля!
При имени друга Ивон чуть было не бросился на Ангелочка. Но его остановило то, что он не зналчисленнос-ти врагов и места заключения графа.
— Разве вы хотите мучить его, как меня? — спросил пленный.
— Что делать, если вы одного поля...
Ангелочек запер Лабранша в его подвале и направился к помещению Кожоля, не подозревая, что по его следам шел под прикрытием темноты неумолимый враг.
Мрачный коридор вел к погребу, откуда светился огонек. При свете фонаря он увидел шестерых людей, лежавших на соломе. Это была комната сторожей графа.
Ивон остановился в тени коридора.Подойдя к лежащим, Ангелочек обратился к ним:
— Вы можете идти спать. Теперь три часа утра. Точильщик на охоте у какого-то фермера.
Он вошел к Кожолю.Шевалье проскользнул за ним и сделал то, что уже известно читателю.Через три секунды они уже были в коридоре.
— Положи руки мне на плечи и следуй за мной, — прошептал Бералек Кожолю.
В конце коридора Ивон нащупал ногой свой фонарь и поднял его, чтобы отыскать входное отверстие.
— Прошу, — сказал он графу, когда они были уже перед выходом.
Затем он пролез сам. И тут до него донеслись яростные крики.
Это кричали бандиты, обнаружившие труп Ангелочка.
— Как раз вовремя, — шепнул Ивон, когда они с Ко-жолем вылезли из печи, у которой стояли товарищи.
Друзья упали в объятия друг другу.
— Есть ли у тебя лошади? — спросил граф.
— А зачем?
— Чтобы до рассвета быть в Париже.
— В Париже? Милый мой, да ведь мы в Париже, на улице Мон-Блан!
Кожоль захохотал.
— Эти шутники сильно повредили репутации Собачьего Носа! Я считал, что мы, по крайней мере, за двадцать лье от города!
— Ты в доме номер двадцать по улице Мон-Блан. Граф вздрогнул от изумления.
— Двадцатый номер! — воскликнул он. — Там, где косметический магазин?
- Да.
— Черт побери! Так я не ошибся одиннадцать месяцев назад, когда после этого чертова праздника, разыскивая тебя, подошел к дверям этой лавочки и обратился в какому-то громадному дьяволу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68