— Кажется, мы не единственные шуаны, прогуливающиеся сегодня между синими? — сказал Кожоль.
Мрак, окутывавший берега Вилены, был не так густ в городе, освещенном огнями лавок. Они дошли до предместья, где жила вдова, и остановились у дверей ее дома. Тонкий луч света, пробиваясь сквозь ставни, доказывал, что вдова еще не спала.
На знакомый сигнал Бюжар отворила дверь и отшатнулась при виде шевалье.
— Где она? — спросил молодой человек. Вдова вспомнила наставление Елены и ответила:
— Ее нет здесь. На следующий день она ушла.
— Куда же она ушла? — спросил Ивон, бледнея.
— Не знаю.
— Она ничего не сказала... ничего не оставила... для меня, — продолжал влюбленный, чувствуя, что сердце его разрывается от этой неизвестности.
— Ничего, решительно ничего, — подтвердила вдова, опуская глаза.
— Ничего! Ничего! — повторял в отчаянье молодой человек.
Он упал на стул и прошептал:
— Она меня не любила!
Тщательно прикрыв дверь, оставленную распахнутой настежь нетерпеливым Бералеком и взволнованной вдовой, Кожоль присутствовал при этом коротком разговоре. Ивон, застигнутый врасплох страшным известием, не мог заметить волнения вдовы, не ускользнувшего от Кожоля.
Он подошел к торговке, стоявшей с поникшей головой, и тихо сказал:
— Посмотрите мне прямо в глаза, мадам, чтобы я мог увидеть лицо честной женщины, произносящей ложь.
— Но я не лгу, — бормотала вдова.
— Взгляните на Ивона и подумайте, не слишком ли вы жестоки.
— Мне строго наказывали не говорить, — призналась Бюжар.
Бералек быстро поднял голову.
— Кто? — спросил он.
— Мадемуазель Валеран. Ивон вскочил.
— Говори, говори, где она? Что с ней? Бюжар грустно покачала головой.
— Не радуйтесь, — сказала она. Тут она рассказала обо всем. При имени судьи молодые люди ужаснулись.
— Она погибла! Если негодяй обесчестил ее, он отправил ее на тот свет, — проговорил Бералек, разбитый этим новым горем.
— Не знаю, что с нею, —продолжала вдова. — С тех пор, как она вышла отсюда, мне не удалось увидеть ее несмотря на попытки проникнуть в дом Буэ.
— Она умерла... на эшафоте... как и другие жертвы этого чудовища!
— Нет, в этом я уверена. Несмотря на весь ужас этого зрелища, я специально присутствовала на всех казнях... Ее не было на эшафоте.
— Может быть, негодяй еще держит ее взаперти? — грустно вздохнул влюбленный.
— А может быть, ей удалось бежать, — прибавил Кожоль, желая поддержать угасшее мужество друга.
При этом предположении луч радости сверкнул в глазах Ивона.
— Если бы это было правдой!
— Есть превосходный способ убедиться в этом, — сказал граф.
— Какой?
— Пойти к этой каналье, Жану Буэ.
— Это невозможно!
— Отчего же нет! Я сейчас же отправляюсь туда! Не хочешь ли со мной?
Кожоль бросился на улицу. Шевалье догнал его и пошел рядом.
— Пьер, я не хочу подвергать тебя опасности, когда дело касается меня одного!
— Милый мой, мы условились, что у нас все пополам! По пути Ивон еще старался отговорить друга.
— Совершенно бесполезно лезть двоим в эту западню! Необходимо одному остаться на улице хотя бы для того, чтобы помочь отступлению другого...
— Хорошо, я уступаю. Подожду у дверей. Это разумно. Предположим, я войду, но все равно не узнаю твою красавицу, ведь я ее никогда не видел, — согласился Кожоль.
Друзья ошибались, предполагая, что Буэн давал бал. Судья просто пригласил республиканских офицеров на жженку.
— Экая дьявольщина, совсем не то, чего мы ожидали. Не так легко войти к этому мерзавцу, — сказал Кожоль.
— Дорогу! — услышал он.
Граф обернулся и увидел толстяка с огромной корзиной, намеревавшегося войти в дом.
— Скажи, гражданин, не...
— Ты воображаешь, что у меня есть время болтать и охлаждать пирожки, заказанные для гостей Буэ, — прервал пирожник, пытаясь сдвинуть молодого человека с дороги.
— Ого! — произнес Кожоль, которого внезапно озарила идея.
Он отошел на несколько шагов, пригнулся и, бросившись вперед, нанес огромному брюху пирожника такой сильный удар головой, что тот упал без чувств за двадцать шагов от него.
— Бери скорее корзину и ступай с ней в дом, — шепнул он Бералеку.
Бералек немедленно схватил корзину и исчез.Оставшись один, Кожоль поднял пирожника и посадил его на одну из скамеек, стоявших у входа.Прошло не менее двадцати минут, прежде чем пирожник стал подавать признаки жизни.И тут появился Ивон.
— Бежим! Бежим!
Через пять минут они достигли своей лодки.
— Греби, у меня нет сил, — попросил Ивон, стуча зубами, как в лихорадке.
Пьер понял, что не время для подробностей. Через полчаса они были уже далеко от города. В полночь они добрались до биваков Кадуаля.Только тогда Кожоль начал расспрашивать своего друга.
— Она умерла?
— Нет, она жива. Но она никогда не любила меня! — сказал Ивон дрожащим голосом.
— Ты с ней говорил?
— Нет, но видел ее... Она не заметила меня... Знаешь, что она делала? Она сидела на коленях Жана Буэ и целовала его омерзительную рожу!
И он прибавил голосом, в котором звучало отвращение:
— Мы больше никогда не будем говорить об этой твари. И, не выдержав, он разрыдался.
ГЛАВА 23
Неужели все было именно так?Да, Ивон говорил правду.Как могла бедная девушка пасть так низко? Предоставляем последующим событиям пролить свет на эту загадку...
На другой день после вылазки в Ренн графа потребовали к Кадуалю.
— Что вы делали ночью в городе? — спросил предводитель.
— Узнавали, что думают синие о шуанах. Мы пригласили себя на праздник Жана Буэ в честь офицеров. Клебера, — весело отвечал Пьер.
— Опасное средство добывать сведения.
— О, лучшее средство получить какие-нибудь сведения, это говорить с теми, которые могут что-нибудь сказать!
Кадуаль засмеялся.
— Вы, однако, применяете решительные средства, чтобы заставить людей говорить!
Кожоль взглянул с удивлением.
— Не вы ли сегодня ночью подложили огонь под ноги Жана Буэ, когда он отказывался отвечать на некоторые вопросы?
Молодой человек удивился еще больше.
— Как, Жана Буэ подогрели сегодня ночью?!
— Вы, конечно, удивлены? — насмешливо спросил Кадуаль.
— Нет, в самом деле, мы бы покончили с Буэ, но чтобы поджигать ноги... никогда!
А между тем в этом обвиняют шуанов, проникших ночью в Ренн, — сказал предводитель.
— Я теперь припоминаю, что мы не одни входили в город. За нашей лодкой следовала другая. Эти люди причалили в нескольких шагах от нас.
— Вы знаете их?
— Мы слышали разговор: «Привязал, верзила?» — сказал один. — «Да, капитан», — ответил другой. — «Тогда в путь». И они ушли...
— В таком случае их сообщником была женщина, — заключил Кадуаль.
— Какая женщина? — спросил Пьер, еще более удивленный этим новым открытием.
— Женщина, которая уже два месяца жила в доме Жана Буэ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68