— Однако молодой женщине нужен защитник, — заметил Бералек, указывая пальцем на дверь.
Кивком головы Лоретта дала знать, что поняла,
— У меня есть вполне надежный покровитель, верный и добрый Лебик. Он так предан мне, что по одному моему знаку убил бы вас, господин Ивон.
— И не стыдно вам так шутить, госпожа Сюрко, -притворяясь испуганным, вскричал Ивон. — Лебик и так терпеть меня не может. Он, конечно, глуп, как пробка, но безмерно предан вам.
На лестнице раздался треск. Верзила на цыпочках удалялся от двери, и лестница стонала под его шагами.
— Ну, что? Вы все еще смотрите на Лебика, как на идиота, которым он притворяется?
Вдова была почти парализована от страха.Бералек взял ее руки в свои и взволнованно сказал:
— Но разве я здесь не для того, чтобы защищать вас?
— Но вы больны и слабы...
Вместо ответа Ивон встал и приподнял ее так же легко, как если бы она была ребенком.
— Вот уже полгода, как я здоров, но я считал, что вы нуждаетесь в защите, моя любимая!
Лоретта спрятала лицо на его груди, а его губы скользнули к ее шее.
Конечно, это было превосходное лекарство от страха, потому что, став на ноги, вдова уселась рядом с шевалье, позабыв все свои ужасы.
— А теперь, любимая, расскажите, что же у вас произошло с нотариусом?
— Убедившись, что я действительно вдова Сюрко, нотариус спросил, не приходил ли кто-нибудь с расспроса-пи о покойном. Потом он спросил меня, не сообщал ли мне муж какой-нибудь сокровенной тайны. После моего второго отрицательного ответа, он, казалось, смутился и задал мне совсем уже странный вопрос: «Не заметили ли вы чего-
нибудь, что бы угрожало вам несчастьем?»
При этом вопросе я вспомнила ту ночь, когда я вообразила, что дом полон людей. К тому же я вспомнила ваши подозрения и тут я испугалась...
— Нотариус заметил это?
— Не думаю. Он расспрашивал об образе жизни Сюрко, и особенно о его смерти. Я ответила ему, что один раз видела своего мужа веселым и то накануне смерти, после страшного, кровавого зрелища. Господин Ломбард улыбнулся и прошептал: «Конечно, ему было отчего радоваться!»
«Что он хотел этим сказать?» — подумал Бералек. Вдова продолжала.
— Он сказал мне, что четыре года назад к нему пришли два человека, которые оставили у него залог. Апоплексический удар свалил одного спустя несколько часов после смерти на эшафоте другого... Потом он вручил мне конверт и сказал:
— «Первый — это ваш муж. Итак, я отдаю вам это письмо. Но берегитесь, сударыня, оно может навлечь на вас горе, если кто-либо узнает его содержание».
При этих словах шевалье, уже приготовившийся сломать печать, остановился. Лоретта заметила это движение и прошептала:
— О, Ивон, ведь вы мой защитник, у меня не может быть тайн от вас!
Бералек привлек к себе молодую женщину и сказал:
— Сознайтесь, Лоретта, что в словах Ломбарда было много такого, что оправдывает ваш страх, но мне кажется, что у вас была и другая причина для страха?..
Вдова побледнела.
— Действительно. Испугалась я уже после ухода нота-риуса. Та ночь, когда мне казалось, что дом обыскивают, ваши подозрения о Лебике... Но я вспомнила, что мой муж, возвратившийся домой в последний раз, уже нес на себе печать смерти.
— Не понял.
— Когда Сюрко пришел домой, у него на карманьолке были начерчены мелом две таинственные буквы: «Т. Т.».
— Странно...
— Когда я вспомнила об этом, ужас овладел мной до такой степени, что, позвав Лебика, я, не дождавшись, побежала вверх по лестнице, где и встретилась с ним.
— Он заметил ваше состояние?
— Нет, на лестнице было темно.
— Значит, ваша поспешность внушила ему подозрение и он вернулся, чтобы подслушивать у дверей...
— Я его выгоню сегодня же!
— Ни в коем случае! Он нам поможет добраться до истины.
И, взяв ее руки в свои, молодой человек прибавил:
— Лоретта, милая, давайте сразу избавимся от всех страхов. Вы должны знать правду.
— Что еще я должна узнать?
— Дело в том, что шум, который вы слышали ночью, — не плод воображения. Я тоже его слышал.
— О, Боже! — Лоретта побледнела.
— Ваша сонливость, приписываемая скуке, объясняется наркотиком.
Она была мертвенно-бледна, у нее зуб на зуб не попадал, из прекрасных глаз катились крупные слезы. Ивон поцеловал ее в лоб и произнес:
— Но ведь ты была тогда одна, а теперь нас двое. Она улыбнулась.
— Ивон, я хочу доказать вам, что больше я ничего не боюсь. И я сейчас распечатаю письмо!
Она сломала печать на конверте, но Ивон остановил ее.
— Сначала надо хорошо рассмотреть конверт!
На конверте была всего одна надпись: «Семнадцатого фримера второго года».
— Эта надпись сделана рукой моего мужа, - заметила Лоретта, узнав почерк. — А вот его печать!
Другая печать изображала букву «В», окруженную фригийскими раковинками.
— Кто из друзей вашего мужа носит фамилию, начинающуюся с этой буквы? — спросил Ивон.
— Во-первых, мой муж не принимал гостей, и я просто не знаю даже его знакомых, а во-вторых, в то время я еще не была замужем.
— Ладно, откроем письмо, надеюсь, что из него мы узнаем больше.
Он достал из конверта листок, сложенный вчетверо. На одной стороне было написано:
«Клянусь вечным блаженством, что высказала здесь всю правду».
— Это писала женщина! — вскричала Лоретта.
— И к тому же плохо владеющая пером, — добавил Ивон.
Почерк был неровный, но довольно разборчивый.Бералек развернул бумагу. Вот что они прочли:
«Следуя указаниям, сделанным мной на плане, который здесь прилагается, найдете:
Место А. —Поднос, чайник с конфоркой к нему, миска с крышкой и подносом к ней, ложек сорок восемь и шестьсот жетонов с моим гербом, каждый в двести ливров. Все — чистого золота, оценено в сто девяносто шесть тысяч ливров.
Место В. — Зарыт сундучок, заключающий в себе четыреста тридцать две тысячи пятьсот семьдесят шесть ливров.
Место С. — Окованный железом сундучок. В нем: бриллиантовая цепочка из двадцати восьми камней, две серьги, каждая с шестнадцатью алмазами, с очень крупными верхними. Двадцать шесть колец с рубинами, алмазами и изумрудами, девять ожерелий тончайшего жемчуга, сверточек с двумястами шестнадцатью алмазами, другой —
со стасемьюдесятыочетырьмя изумрудами, пара золотых шпор, маленькая копилка, изображающая ребенка, из эмалированного золота. Отдельно, в маленьком футляре —семь черных бриллиантов, за которые ювелир Вильяме предлагал мне два миллиона двести тысяч ливров, два жемчужных ожерелья. Все вместе оценено в четыре миллиона сто семьдесят шесть тысяч ливров.
Место Д. — Зарыты пятьдесят четыре мешка с тысячью двумястами сорока двойными луидорами, каждый в сорок восемь ливров. Всего — три миллиона сто двадцать четыре тысячи восемьдесят ливров.
Место Е. — Зарыт бочонок, содержащий двадцать две дюжины столовых приборов, шесть сахарных щипчиков, две ложки для прованского масла и сто семьдесят шесть тарелок;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68