Старый учитель, вскинув очки на лоб, пристально уставился туда же, а старый кондитер Лекса, покинув свой аналой, пробрался поближе к клиросу, чтобы лучше слышать и видеть этого, как он сам выразился, «сладкогласого», да так в продолжение всей вечерни и не вернулся на свое место — до того был очарован пением. «Истинно херувимский голос»,— сказал он, выйдя из церкви. Да и сам поп Спира (был его черед служить) удивился, услышав этот незнакомый голос, и выглянул из алтаря через северные врата, чтобы узнать, кто поет.
Вот так-то во время вечерни и представился новый учитель своим будущим согражданам. Первый шаг и первое выступление всем понравилось, очаровали всех, решительно всех, начиная с попа Спиры в алтаре и кончая ребятишками, что вечно торчат на колокольне или прислуживают в церкви и в алтаре, помогая Аркадию; ребятишки с топотом сбежались, едва прослышав, что приехал новый учитель.
Спустя полчаса все село знало, что приезжий, который столь набожно крестился и при первом ударе колокола, и проезжая мимо Большого креста, как засвиде-
тельствовали старухи, и столь франтовски повязывал платок, как рассказывали девушки, есть тот самый долгожданный учитель. Все это с молниеносной быстротой разнесли по селу завсегдатаи колокольни — ребятишки. По окончании вечерни учитель встретился с отцом Спирой в церковной ограде и представился:
— Петар Петрович, окончил семинарию, назначен учителем в ваше село и утвержден в оной должности.— Поклонившись, он приложился к руке батюшки, чем сразу его подкупил.
До сих пор отец Спира весьма осудительно отзывался о современных молодых людях, а в особенности не жаловал омладинцев, которые считали нужным всем говорить «ты»: ты, брат, ты, сестра; или: брат серб, сестра сербка. Впрочем, это ни у кого из попов в голове не укладывалось. Успокоившись на этот счет, преподобный отец подумал про себя: «Благопристойный юноша! Вот и я таким же был!»— и продолжил громко:
— Очень приятно... Здешний священник Спиридон... Ну конечно! Могу себе представить, как тяжко вам было бросить все и уехать сюда. Это вам не Карловцы — нет здесь ни изысканного общества, ни удобств. Это деревня, молодой человек, деревня. Трудненько вам придется, пока не привыкнете, особенно если вы холостой. Женатому еще так-сяк; но холостяку и вовсе плохо!
— О, что вы, что вы! Везде хорошо! — заверил Пера; он даже содрогнулся, вспоминая изысканное общество и свой утонченный образ жизни в Карловцах.— Знаете, как сказано: добрый пастырь не смеет думать о себе, он там, где овцы, то есть доверенное ему стадо. А я ведь, хе-хе, тоже в некотором роде пастырь,— заметил он с улыбкой,— буду пасти доверенное мне стадо — молодых и шаловливых козлят сего села.
— Да, да, воистину так, вы прекрасно изволили выразиться. Поначалу, как вы сказали, будете учить детей — пасти козлят, потом, если бог даст, станете священником и будете пасти богобоязненных овечек. Только не торопитесь, не торопитесь. Вы, конечно, думаете со временем принять сан или же нет?
— Ну разумеется. Это мечта и моя и моих родителей... Хе, но это зависит от случая, от счастья... если посчастливится дождаться, когда освободится подходящий приход...
1 Омладинцы — члены «Омладины» (1866—1872), сербской культурной и общественно-политической организации, игравшей прогрессивную роль в формировании национального сознания сербского общества.
— Вам бы, знаете, заполучить хороший, богатый приход, вроде нашего. Лучшего и желать не приходится. Вот, к примеру, мой почтеннейший приятель, отец Кирилл, взял дочь священника, своего предшественника, а потом, когда пришло время, прекраснейшим образом занял его место. Да и я тоже до того доволен, что не поменялся бы и с самим крушедольским архимандритом; уверен, что и мой преемник будет доволен не меньше.
— Э-э, мое дело ждать,— отвечает господин Пера,— а прочее в руках божьих!
— Конечно, конечно! Все в руце божией. Однако все-таки...— мнется отец Спира.— Слышали рассказ о том грешнике, что тонул и кричал: «Помоги, святой Николай!» — а святой Николай ему в ответ: «Эй, сынок, пошевели-ка и ты руками, а моя помощь не оскудеет!» Хе, так и тут! Все в руце божией, это верно, но и сидеть сложа руки не следует. Хороший приход, прости господи, что добрая и красивая невеста. Кто смел, тот двух съел! — закончил отец Спира, бросая на юношу полный значения взгляд. Очень уж тот ему понравился. «Славный был бы священник»,— думал Спира, а как хороший отец он и не желал большего счастья для своей Юлы, чем стать, подобно ее матери, попадьей.
— Но это значило бы искушать господа бога, если бы я сразу пожелал такого. Нужно испытывать свое терпение, это наш долг. Я убежден в этом,— заключил господин Пера.
— Ну-ну-ну! Все это прекрасно,— заметил отец Спира,— знаю, что это чудесная христианская добродетель, но повторяю: не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня, это вам говорит священник. Как женатый человек, вы могли бы тотчас...
— Ах, извините,— прервал его господин Пера,— еще нет, еще нет...
— Что еще нет? — удивился отец Спира (он прекрасно знал, что господин Пера не женат).
— Нет, еще не избрал себе спутницу жизни.
— Так! Э! Вот видите, прошу покорно! Да что вы говорите? — притворно изумляется отец Спира.— Значит, вы один приехали?
— Один-одинешенек.
— И, должно быть, в корчме остановились?
— Разумеется.
— Эх, чего там «разумеется»} Этого еще недоставало!
— Почему, боже ты мой!
— Да потому, что не приличествует это вам, мало разве нас здесь?..
— Нет, нет, через день-два, не больше, я переселюсь в школу... а пока потерплю.
— Ну, квартира — это я еще понимаю, но столоваться в корчме... у шваба... этого мы ни за что не допустим! Во всяком случае это не в моем обычае. Видали вы такого!.. Но довольно об этом, хотите пройтись маленько по селу, я провожу вас до школы, а?
— О, пожалуйста, прошу вас.
— Зайду только на минутку домой, нам это по пути, кстати, посмотрите, где мой дом, чтобы завтра нас найти, если я случайно задержусь немного после богослужения,— ведь, надеюсь, вы будете столь любезны, что окажете мне честь у меня отобедать?
— О, благодарю вас! Как вы заботливы! С большим удовольствием! — ответил господин Пера с учтивым поклоном.
— Итак, не угодно ли, тронемся, пожалуй! — пригласил отец Спира, и они покинули церковную ограду.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
в которой описаны и старый пегий пес, и воришка кот, и молодые гусята, и старый селезень, и попова дочка, и посещение учителя, и чего только в ней нет. Иными словами, здесь описан идиллический вечер в канун воскресенья в доме отца Спиры
Дом отца Спиры стоит неподалеку от церкви, на соседней улице. Красивый, большой дом, и на нем ни крейцера долгу. Пять окон на улицу, в окнах полно цветов, а среди цветов две клетки с канарейками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Вот так-то во время вечерни и представился новый учитель своим будущим согражданам. Первый шаг и первое выступление всем понравилось, очаровали всех, решительно всех, начиная с попа Спиры в алтаре и кончая ребятишками, что вечно торчат на колокольне или прислуживают в церкви и в алтаре, помогая Аркадию; ребятишки с топотом сбежались, едва прослышав, что приехал новый учитель.
Спустя полчаса все село знало, что приезжий, который столь набожно крестился и при первом ударе колокола, и проезжая мимо Большого креста, как засвиде-
тельствовали старухи, и столь франтовски повязывал платок, как рассказывали девушки, есть тот самый долгожданный учитель. Все это с молниеносной быстротой разнесли по селу завсегдатаи колокольни — ребятишки. По окончании вечерни учитель встретился с отцом Спирой в церковной ограде и представился:
— Петар Петрович, окончил семинарию, назначен учителем в ваше село и утвержден в оной должности.— Поклонившись, он приложился к руке батюшки, чем сразу его подкупил.
До сих пор отец Спира весьма осудительно отзывался о современных молодых людях, а в особенности не жаловал омладинцев, которые считали нужным всем говорить «ты»: ты, брат, ты, сестра; или: брат серб, сестра сербка. Впрочем, это ни у кого из попов в голове не укладывалось. Успокоившись на этот счет, преподобный отец подумал про себя: «Благопристойный юноша! Вот и я таким же был!»— и продолжил громко:
— Очень приятно... Здешний священник Спиридон... Ну конечно! Могу себе представить, как тяжко вам было бросить все и уехать сюда. Это вам не Карловцы — нет здесь ни изысканного общества, ни удобств. Это деревня, молодой человек, деревня. Трудненько вам придется, пока не привыкнете, особенно если вы холостой. Женатому еще так-сяк; но холостяку и вовсе плохо!
— О, что вы, что вы! Везде хорошо! — заверил Пера; он даже содрогнулся, вспоминая изысканное общество и свой утонченный образ жизни в Карловцах.— Знаете, как сказано: добрый пастырь не смеет думать о себе, он там, где овцы, то есть доверенное ему стадо. А я ведь, хе-хе, тоже в некотором роде пастырь,— заметил он с улыбкой,— буду пасти доверенное мне стадо — молодых и шаловливых козлят сего села.
— Да, да, воистину так, вы прекрасно изволили выразиться. Поначалу, как вы сказали, будете учить детей — пасти козлят, потом, если бог даст, станете священником и будете пасти богобоязненных овечек. Только не торопитесь, не торопитесь. Вы, конечно, думаете со временем принять сан или же нет?
— Ну разумеется. Это мечта и моя и моих родителей... Хе, но это зависит от случая, от счастья... если посчастливится дождаться, когда освободится подходящий приход...
1 Омладинцы — члены «Омладины» (1866—1872), сербской культурной и общественно-политической организации, игравшей прогрессивную роль в формировании национального сознания сербского общества.
— Вам бы, знаете, заполучить хороший, богатый приход, вроде нашего. Лучшего и желать не приходится. Вот, к примеру, мой почтеннейший приятель, отец Кирилл, взял дочь священника, своего предшественника, а потом, когда пришло время, прекраснейшим образом занял его место. Да и я тоже до того доволен, что не поменялся бы и с самим крушедольским архимандритом; уверен, что и мой преемник будет доволен не меньше.
— Э-э, мое дело ждать,— отвечает господин Пера,— а прочее в руках божьих!
— Конечно, конечно! Все в руце божией. Однако все-таки...— мнется отец Спира.— Слышали рассказ о том грешнике, что тонул и кричал: «Помоги, святой Николай!» — а святой Николай ему в ответ: «Эй, сынок, пошевели-ка и ты руками, а моя помощь не оскудеет!» Хе, так и тут! Все в руце божией, это верно, но и сидеть сложа руки не следует. Хороший приход, прости господи, что добрая и красивая невеста. Кто смел, тот двух съел! — закончил отец Спира, бросая на юношу полный значения взгляд. Очень уж тот ему понравился. «Славный был бы священник»,— думал Спира, а как хороший отец он и не желал большего счастья для своей Юлы, чем стать, подобно ее матери, попадьей.
— Но это значило бы искушать господа бога, если бы я сразу пожелал такого. Нужно испытывать свое терпение, это наш долг. Я убежден в этом,— заключил господин Пера.
— Ну-ну-ну! Все это прекрасно,— заметил отец Спира,— знаю, что это чудесная христианская добродетель, но повторяю: не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня, это вам говорит священник. Как женатый человек, вы могли бы тотчас...
— Ах, извините,— прервал его господин Пера,— еще нет, еще нет...
— Что еще нет? — удивился отец Спира (он прекрасно знал, что господин Пера не женат).
— Нет, еще не избрал себе спутницу жизни.
— Так! Э! Вот видите, прошу покорно! Да что вы говорите? — притворно изумляется отец Спира.— Значит, вы один приехали?
— Один-одинешенек.
— И, должно быть, в корчме остановились?
— Разумеется.
— Эх, чего там «разумеется»} Этого еще недоставало!
— Почему, боже ты мой!
— Да потому, что не приличествует это вам, мало разве нас здесь?..
— Нет, нет, через день-два, не больше, я переселюсь в школу... а пока потерплю.
— Ну, квартира — это я еще понимаю, но столоваться в корчме... у шваба... этого мы ни за что не допустим! Во всяком случае это не в моем обычае. Видали вы такого!.. Но довольно об этом, хотите пройтись маленько по селу, я провожу вас до школы, а?
— О, пожалуйста, прошу вас.
— Зайду только на минутку домой, нам это по пути, кстати, посмотрите, где мой дом, чтобы завтра нас найти, если я случайно задержусь немного после богослужения,— ведь, надеюсь, вы будете столь любезны, что окажете мне честь у меня отобедать?
— О, благодарю вас! Как вы заботливы! С большим удовольствием! — ответил господин Пера с учтивым поклоном.
— Итак, не угодно ли, тронемся, пожалуй! — пригласил отец Спира, и они покинули церковную ограду.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
в которой описаны и старый пегий пес, и воришка кот, и молодые гусята, и старый селезень, и попова дочка, и посещение учителя, и чего только в ней нет. Иными словами, здесь описан идиллический вечер в канун воскресенья в доме отца Спиры
Дом отца Спиры стоит неподалеку от церкви, на соседней улице. Красивый, большой дом, и на нем ни крейцера долгу. Пять окон на улицу, в окнах полно цветов, а среди цветов две клетки с канарейками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78