Обосновались в городском парке, откуда продолжали вести наблюдение за приближающимся противником.
Под вечер в городе появились первые вражеские солдаты. От фашистов отделял нас один квартал. Чертовски хотелось отправить на тот свет одного-другого гитлеровского молодчика, но
вступать в бой с разведкой и этим обнаруживать себя мы не имели права, Нужно уходить в лес, пока оставался свободным от врага единственный семикилометровый путь по заболоченному берегу Сейма.
Пробирались скрытно по болоту, камышами. Тропки изучили еще во время занятий в Осоавиахиме. Все же противник заметил пас п открыл минометный огонь. Пришлось зайти в болото поглубже. К лесу добрались только к полуночи, усталые и насквозь промокшие.
Лес встретил нас неприветливо. Мелкий назойливый осенний дождь не переставал моросить, под ногами хлюпала вода, темень кромешная. Окончательно выбившись из сил, решили отдыхать стоя, прислонившись к дереву. Так стоя и заснули. Проснулся я от ужасного озноба, вижу — белорусы тоже постукивают зубами.
// сентября. На рассвете сориентировались, где находимся. Место плохое, недалеко от опушки, лес из редкой тонкой сосны, видно нас далеко. Нужно уходить.
После часовой ходьбы немного согрелись. Хотелось есть. Обшарили карманы. У Курса и Островского нашлось граммов триста размокшего хлеба, смешанного с табачной пылью. Разделили поровну. Попробовали разжечь костер — не вышло. Спички так отсырели, что при всем старании огня добыть не удалось.
Пошли дальше искать отряд. Однако задача эта оказалась не ИЗ легких. Спадщапский лес своеобразен: в нем много мест, похожих одно на другое. До войны было немало случаев, когда не только горожанки—путивльские женщины, собиравшие грибы, но и охотники из близлежащих сел и хуторов блуждали в ЭТОМ лесу.
Лесной массив довольно большой, он заполняет западнее Путивля все Междуречье между Сеймом и Клевенью. С юго-запада на север Спадщапский лес окружен болотами, непроходимыми после дождей, особенно весной и осенью.
Высокий, заросший травой и редким кустарником дубняк сменяется растущим в низине березняком, который, в свою очередь, переходит в сосняк с оголенной почвой или в стоящий сплошной темно-зеленой стеной ельник. Светлые редколесья чередуются с зарослями орешника.
Когда мы возили продукты к базам, я примечал отдельные деревья, молодые посадки, даже надламывал небольшие ветви, делал кое-где заметки. Теперь же мне казалось, что мы уже пришли на те места, но моих заметок нет. Ищем, ищем — и все безрезультатно. А Коренев должен быть где-то здесь, возле базы. Но где же она?
12 сентября. Путь преградила широкая грейдерная дорога, идущая от Путивля к селу Спадщина. Мы не решились переходить ее днем, ждали, пока стемнеет.
Взяли направление в глубь леса. Шли всю ночь под дождем. Промокли, озябли и устали настолько, что перестали ощущать сырость и холод. Наступило какое-то оцепенение. Ноги передвигались механически.
13 сентября. На рассвете подошли к опушке. В ста метрах от леса окраина знакомого села Старая Шарповка. Приняли отчаянное решение: будь, что будет, пойдем в село, обогреемся.
К крайней хате подошли незамеченными, постучали. Хозяйка, увидев нас, запричитала:
— Ой, лышенько, що ж цэ робыться?! Так, мабуть, и мий бидный дэсь блукае...
Она быстро разожгла печку, предложила нам обсушиться, сама принялась кухарить, а девочку лет десяти на всякий случай послала наблюдать. От тепла, домашнего уюта и сознания, что скоро поешь, по телу разлилась приятная истома. Но, увы, минут через двадцать прибежала девочка:
— Мамо, в сэло нимци прыихалы.
Хозяйка на ходу сунула нам спички, хлеба... И вот мы снова в лесу под дождем, но теперь дело обстоит лучше — можно обсушиться у костра.
Есть хотелось еще сильнее. Решили нарыть картошки на огородах, прилегавших к самому лесу. По-пластунски поползли на огороды. Лежим и роем. Вдруг шорох, треск ветки. Из густого кустарника высунулась закутанная в платок женщина и приглушенно зашептала:
— Тикайте, нимци идуть!
Снова в лес. Часа полтора выжидали, потом разожгли костер, испекли картошку, поужинали с большим аппетитом... Переночевали в стоге сена. К утру просохли окончательно.
14 сентября. Продолжали поиски группы Коренева, но тактику изменили. Раньше ходили все вместе, а теперь, наметив пункт сбора, разошлись поодиночке. Так что вероятность встречи с товарищами возросла.
18 сентября. Четыре дня блуждали по лесу и все безрезультатно. Решили связаться с подпольем. Пошел на место явки в хутор Кутыри. Там выяснил, что члены районного актива, которым райком партии поручил возглавлять работу подполья и партизанскую борьбу в районе, где-то застряли.
19 сентября. Пробираясь молодым лесом, я услышал, что за мной кто-то идет. Прибавил шагу, но они не отстают. Пошел медленнее, и вот молча догоняют двое с оружием. Грязные, заросшие. На пилотках звездочки, на гимнастерках петлицы. Молчим, настороженно приглядываемся друг к другу. Так прошли метров сто. Потом один резко спросил:
— Кто вы такой? — и вынул наган. Ответил спокойно, с достоинством:
— Хозяин здешних мест.
— Это что же,— говорит,— немцы вас поставили? — и взводит курок.
Я вскипел, выругался, рука с браунингом сама выдернулась из кармана. Говорю:
— Я командир здешнего партизанского отряда! А вы кто такие? Чего по лесу шляетесь?
Стоят, улыбаются:
Ты, папаша, не шуми. Если ты командир отряда, то и мы к тебе пойдем в партизаны, а если предатель, все равно расстреляем. Нас здесь много!..
Оружие спрятали, разговор пошел спокойнее. Выяснилось, что они уже видели Коренева и условились встретиться с ним завтра утром на усадьбе лесника.
Возвратился к белорусам, рассказал о встрече с красноармейцами, которая чуть было не стоила мне жизни. Наконец-то нашли своих!
20 сентября. Утром в назначенном месте впервые собрался весь Путивльский партизанский отряд: группа Коренева, товарищи из Белоруссии и присоединившиеся к нам красноармейцы. Теперь каждый ощутил локоть товарища, почувствовал, что он снова в советском коллективе, среди друзей.
В мирной жизни мы нередко наблюдали волнующие встречи людей, но ни с чем несравнима встреча, пережитая нами в этот памятный день. Теперь каждый знал, что впереди — борьба! Трудная, опасная, но борьба, а не томительное блуждание и созерцание народного горя.
В домике лесника люди отдыхали, знакомились друг с другом. Я пошел побродить по лесу. Хотелось многое обдумать. Собралось нас 42 человека, из них 36 вооружены винтовками и шестью автоматами. Это уже сила немалая! Можно и нужно начинать действовать.
Общая задача отряда ясна. Она четко определена в обращении Центрального Комитета партии к народу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Под вечер в городе появились первые вражеские солдаты. От фашистов отделял нас один квартал. Чертовски хотелось отправить на тот свет одного-другого гитлеровского молодчика, но
вступать в бой с разведкой и этим обнаруживать себя мы не имели права, Нужно уходить в лес, пока оставался свободным от врага единственный семикилометровый путь по заболоченному берегу Сейма.
Пробирались скрытно по болоту, камышами. Тропки изучили еще во время занятий в Осоавиахиме. Все же противник заметил пас п открыл минометный огонь. Пришлось зайти в болото поглубже. К лесу добрались только к полуночи, усталые и насквозь промокшие.
Лес встретил нас неприветливо. Мелкий назойливый осенний дождь не переставал моросить, под ногами хлюпала вода, темень кромешная. Окончательно выбившись из сил, решили отдыхать стоя, прислонившись к дереву. Так стоя и заснули. Проснулся я от ужасного озноба, вижу — белорусы тоже постукивают зубами.
// сентября. На рассвете сориентировались, где находимся. Место плохое, недалеко от опушки, лес из редкой тонкой сосны, видно нас далеко. Нужно уходить.
После часовой ходьбы немного согрелись. Хотелось есть. Обшарили карманы. У Курса и Островского нашлось граммов триста размокшего хлеба, смешанного с табачной пылью. Разделили поровну. Попробовали разжечь костер — не вышло. Спички так отсырели, что при всем старании огня добыть не удалось.
Пошли дальше искать отряд. Однако задача эта оказалась не ИЗ легких. Спадщапский лес своеобразен: в нем много мест, похожих одно на другое. До войны было немало случаев, когда не только горожанки—путивльские женщины, собиравшие грибы, но и охотники из близлежащих сел и хуторов блуждали в ЭТОМ лесу.
Лесной массив довольно большой, он заполняет западнее Путивля все Междуречье между Сеймом и Клевенью. С юго-запада на север Спадщапский лес окружен болотами, непроходимыми после дождей, особенно весной и осенью.
Высокий, заросший травой и редким кустарником дубняк сменяется растущим в низине березняком, который, в свою очередь, переходит в сосняк с оголенной почвой или в стоящий сплошной темно-зеленой стеной ельник. Светлые редколесья чередуются с зарослями орешника.
Когда мы возили продукты к базам, я примечал отдельные деревья, молодые посадки, даже надламывал небольшие ветви, делал кое-где заметки. Теперь же мне казалось, что мы уже пришли на те места, но моих заметок нет. Ищем, ищем — и все безрезультатно. А Коренев должен быть где-то здесь, возле базы. Но где же она?
12 сентября. Путь преградила широкая грейдерная дорога, идущая от Путивля к селу Спадщина. Мы не решились переходить ее днем, ждали, пока стемнеет.
Взяли направление в глубь леса. Шли всю ночь под дождем. Промокли, озябли и устали настолько, что перестали ощущать сырость и холод. Наступило какое-то оцепенение. Ноги передвигались механически.
13 сентября. На рассвете подошли к опушке. В ста метрах от леса окраина знакомого села Старая Шарповка. Приняли отчаянное решение: будь, что будет, пойдем в село, обогреемся.
К крайней хате подошли незамеченными, постучали. Хозяйка, увидев нас, запричитала:
— Ой, лышенько, що ж цэ робыться?! Так, мабуть, и мий бидный дэсь блукае...
Она быстро разожгла печку, предложила нам обсушиться, сама принялась кухарить, а девочку лет десяти на всякий случай послала наблюдать. От тепла, домашнего уюта и сознания, что скоро поешь, по телу разлилась приятная истома. Но, увы, минут через двадцать прибежала девочка:
— Мамо, в сэло нимци прыихалы.
Хозяйка на ходу сунула нам спички, хлеба... И вот мы снова в лесу под дождем, но теперь дело обстоит лучше — можно обсушиться у костра.
Есть хотелось еще сильнее. Решили нарыть картошки на огородах, прилегавших к самому лесу. По-пластунски поползли на огороды. Лежим и роем. Вдруг шорох, треск ветки. Из густого кустарника высунулась закутанная в платок женщина и приглушенно зашептала:
— Тикайте, нимци идуть!
Снова в лес. Часа полтора выжидали, потом разожгли костер, испекли картошку, поужинали с большим аппетитом... Переночевали в стоге сена. К утру просохли окончательно.
14 сентября. Продолжали поиски группы Коренева, но тактику изменили. Раньше ходили все вместе, а теперь, наметив пункт сбора, разошлись поодиночке. Так что вероятность встречи с товарищами возросла.
18 сентября. Четыре дня блуждали по лесу и все безрезультатно. Решили связаться с подпольем. Пошел на место явки в хутор Кутыри. Там выяснил, что члены районного актива, которым райком партии поручил возглавлять работу подполья и партизанскую борьбу в районе, где-то застряли.
19 сентября. Пробираясь молодым лесом, я услышал, что за мной кто-то идет. Прибавил шагу, но они не отстают. Пошел медленнее, и вот молча догоняют двое с оружием. Грязные, заросшие. На пилотках звездочки, на гимнастерках петлицы. Молчим, настороженно приглядываемся друг к другу. Так прошли метров сто. Потом один резко спросил:
— Кто вы такой? — и вынул наган. Ответил спокойно, с достоинством:
— Хозяин здешних мест.
— Это что же,— говорит,— немцы вас поставили? — и взводит курок.
Я вскипел, выругался, рука с браунингом сама выдернулась из кармана. Говорю:
— Я командир здешнего партизанского отряда! А вы кто такие? Чего по лесу шляетесь?
Стоят, улыбаются:
Ты, папаша, не шуми. Если ты командир отряда, то и мы к тебе пойдем в партизаны, а если предатель, все равно расстреляем. Нас здесь много!..
Оружие спрятали, разговор пошел спокойнее. Выяснилось, что они уже видели Коренева и условились встретиться с ним завтра утром на усадьбе лесника.
Возвратился к белорусам, рассказал о встрече с красноармейцами, которая чуть было не стоила мне жизни. Наконец-то нашли своих!
20 сентября. Утром в назначенном месте впервые собрался весь Путивльский партизанский отряд: группа Коренева, товарищи из Белоруссии и присоединившиеся к нам красноармейцы. Теперь каждый ощутил локоть товарища, почувствовал, что он снова в советском коллективе, среди друзей.
В мирной жизни мы нередко наблюдали волнующие встречи людей, но ни с чем несравнима встреча, пережитая нами в этот памятный день. Теперь каждый знал, что впереди — борьба! Трудная, опасная, но борьба, а не томительное блуждание и созерцание народного горя.
В домике лесника люди отдыхали, знакомились друг с другом. Я пошел побродить по лесу. Хотелось многое обдумать. Собралось нас 42 человека, из них 36 вооружены винтовками и шестью автоматами. Это уже сила немалая! Можно и нужно начинать действовать.
Общая задача отряда ясна. Она четко определена в обращении Центрального Комитета партии к народу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58