Стреляя почти в упор, они подавили огневые точки на мельнице, разбили два дзота в дамбе, развалили оба каменных дома и перенесли огонь на левый берег — на дзоты и траншеи мадьярского батальона. Хабаров и Якименко тотчас же подняли бойцов своих отделений в атаку на мост.
Фашисты не смогли помешать штурмовавшей группе. Ее надежно прикрывали пушка Шишова и пулеметы Воробьева и Высоцкого. Но когда партизаны перебежали на левый берег, около ста гитлеровцев бросились в контратаку. Партизаны не дрогнули, они приняли удар, несмотря на численное превосходство врага. Коммунист Виктор Емельянович Хабаров оказался ближе всех к атакующим. Он успел только крикнуть: «Держись, хлопцы!» — и, сраженный пулей, замертво свалился на дорогу. Хабаров пробился к нам из окружения. За три месяца побывал в восьми боях и всегда был впереди. Вот упал Якименко. Автоматная очередь
прошила ему обе ноги. Команду принял мордвин Федор Федорович Лимаев, человек смелый и решительный. Увлекая за собой бойцов, он ринулся вперед. За ним бросился Андрей Устенко. Люто ненавидел фашистов этот человек. У него, так же, как и у однофамильца Жени Устенко, они заживо сожгли в Великой Березке отца и мать. Помню, как-то я упрекнул его в излишней жестокости, а у него глаза слезами налились.
— Не могу,— говорит,— иначе. И днем, и ночьто перед глазами они в огне стоят... Бить буду фашистских гадов, пока жив. Руки оторвут, зубами грызть буду...
Лимаев и Устенко первыми столкнулись с оккупантами. Лимаев уничтожил бежавшего на него офицера, Андрей прикладом свалил трех солдат. Партизаны плотным кольцом окружили обоих героев. Вклиниваясь в гущу врагов, Лепешко на ходу строчил из ручного пулемета, Миша Брехов — из автомата, Беляев, Па-лажченко, Исаев орудовали штыками и прикладами. В этой жаркой схватке партизаны уложили восемьдесят девять фашистов. Остальные побежали вдоль обороны батальона, сея панику и смятение.
Разрывы снарядов пушки Шишова, длинные очереди только что захваченного Василием Поморзиным крупнокалиберного пулемета усилили панику среди врагов. А когда раздался оглушительный взрыв и мост рухнул в воду, паника охватила весь мадьярский батальон. С криками «Ура!», «За Родину!» шалыгинцы преследовали бегущих. Около двухсот человек убитыми потеряли захватчики в эту ночь у Вязенки.
Не менее удачно осуществили ночную операцию оперативные группы капитана Бордашенко и лейтенанта Лысенко. Вечером 24 мая во время движения этих групп мимо Черепова и Яцыно рядовой Николай Милков уничтожил телефонную связь между Стрельниками и Путивлем. Разведка старшего сержанта Валентина Ермолаева захватила в плен немецкого унтер-офицера, помощника коменданта города Глухова и одного полицейского. От них партизаны узнали пароль вражеских застав в Стрельниках. Это позволило Григорию Лысенко с пятью бойцами без шума снять посты, и обе группы неожиданно напали на спящий гарнизон. Политрук Рогуля ворвался в штаб. Находившиеся там мадьяры сдались без боя. Всего в Стрельниках партизаны взяли в плен двадцать одного оккупанта.
Бордашенко и Лысенко успешно разделались с вражеским гарнизоном в Яцыно. Командир взвода коммунист Виктор Ларионов в форме обер-лейтенанта полевой жандармерии пробрался огородами к центру села Яцыно, где находился штаб вражеского гарнизона. У дверей штаба часовой преградил дорогу, но Ларионов шел напролом. Звонкая пощечина, дополненная оскорбительным для мадьяр ругательством, убедила солдата в том, что перед ним чистокровный ариец. Солдат быстро отпрянул в сторону.
Широко распахнув дверь в большую комнату, Ларионов переступил порог и на немецком языке приказал штабистам сдаться. Те безоговорочно подчинились. Лишившись управления, вражеские солдаты не могли оказать серьезного сопротивления. Без единого выстрела били обезоружены и взяты в плен восемнадцать гитлеровцев с двумя ручными пулеметами. Пятерых из них взял киргиз Джапар Джабаев.
В Черепове вражеский гарнизон пытался было обороняться, но пулеметчики Рогуля и Милков зашли с обоих флангов и одновременно ударили из пулеметов. Оккупантам пришлось отойти. При этом они попали под огонь станкового пулемета Якова Каткова. Бросая оружие, враги побежали к Старой Шарповке.
На гарнизон гитлеровцев в селе Кагань напал взвод комсомольца Сергея Горланова. Оккупанты разбежались, не сделав ни одного выстрела.
В этих двух селах без потерь с нашей стороны было уничтожено свыше ста солдат и офицеров противника и пятнадцать взято в плен. Гораздо сложнее проходил бой там, где главная союзница партизан — внезапность — была упущена.По общему плану наступления сводной ударной группе, состоявшей из Кролевецкого отряда, второй группе Цимбала и пятой Кириленко под общим командованием Кудрявского, было приказано взять Литвиновичи, через болото и речки Звань и Клевень пройти в Спадщанский лес, там соединиться с группой Пятышки-на и вместе с ней на рассвете напасть на 4-й полк 105-й мадьярской дивизии, расположенный в Старой Шарповке.
Двигалась сводная группа развернутым фронтом: в центре — кролевчане, слева — Цимбал, справа — Кириленко. Подойдя к Литвиновичам, кролевчане наскочили на заставу противника, охранявшую переправу через Звань.
Луг на правом берегу реки был сплошь изрезан гусеницами танков. Кроме -лих зловещих следов, ничто не напоминало о войне. Даже зоркие, видящие во тьме глаза разведчиков не обнаружили ничего подозрительного.
Осмотрев следы гусениц, комиссар кролевчан Карп Игнатьевич Онопченко решил, что они сравнительно давние, и спокойно двинулся дальше. На шаг впереди комиссара шел лихой разведчик, прирожденный следопыт, узбек Ташнулат Хойдаров. Рядом с комиссаром — Гриша Резник. Этого пятнадцатилетнего паренька привела к нам не мальчишеская тяга к приключениям, а ненависть к фашистам. Они сожгли его дом и убили отца. Замыкал группу минометчик Яков Карнаухов.
Все четверо спустились по пологому склону к воде, и вдруг мощный изрыв разорвал тишину. Не стало всех четверых.Мгновенно ожил противоположный берег Звани. Это по нашим бойцам открыла шквальный огонь искусно замаскированная в прибрежных кустах вражеская засада. Кролевчане и партизаны группы Цимбала залегли.
Такое неудачное начало операции не предвещало ничего хорошего. Кириленко, находившийся в трехстах метрах от места взрына, мгновенно оценил обстановку. Этот талантливый молодой командир всегда отличался быстротой ориентировки и умением принимать правильные решения в самых сложных условиях. Увлекая за собой бойцов, он быстро, но бесшумно вошел в/ реку, благо в этом месте глубина ее была не более метра. За ним поспешили, сгибаясь под тяжестью «максима», Вано Рехвиашвили и неразлучный с ним «второй номер» Павел Корнилов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Фашисты не смогли помешать штурмовавшей группе. Ее надежно прикрывали пушка Шишова и пулеметы Воробьева и Высоцкого. Но когда партизаны перебежали на левый берег, около ста гитлеровцев бросились в контратаку. Партизаны не дрогнули, они приняли удар, несмотря на численное превосходство врага. Коммунист Виктор Емельянович Хабаров оказался ближе всех к атакующим. Он успел только крикнуть: «Держись, хлопцы!» — и, сраженный пулей, замертво свалился на дорогу. Хабаров пробился к нам из окружения. За три месяца побывал в восьми боях и всегда был впереди. Вот упал Якименко. Автоматная очередь
прошила ему обе ноги. Команду принял мордвин Федор Федорович Лимаев, человек смелый и решительный. Увлекая за собой бойцов, он ринулся вперед. За ним бросился Андрей Устенко. Люто ненавидел фашистов этот человек. У него, так же, как и у однофамильца Жени Устенко, они заживо сожгли в Великой Березке отца и мать. Помню, как-то я упрекнул его в излишней жестокости, а у него глаза слезами налились.
— Не могу,— говорит,— иначе. И днем, и ночьто перед глазами они в огне стоят... Бить буду фашистских гадов, пока жив. Руки оторвут, зубами грызть буду...
Лимаев и Устенко первыми столкнулись с оккупантами. Лимаев уничтожил бежавшего на него офицера, Андрей прикладом свалил трех солдат. Партизаны плотным кольцом окружили обоих героев. Вклиниваясь в гущу врагов, Лепешко на ходу строчил из ручного пулемета, Миша Брехов — из автомата, Беляев, Па-лажченко, Исаев орудовали штыками и прикладами. В этой жаркой схватке партизаны уложили восемьдесят девять фашистов. Остальные побежали вдоль обороны батальона, сея панику и смятение.
Разрывы снарядов пушки Шишова, длинные очереди только что захваченного Василием Поморзиным крупнокалиберного пулемета усилили панику среди врагов. А когда раздался оглушительный взрыв и мост рухнул в воду, паника охватила весь мадьярский батальон. С криками «Ура!», «За Родину!» шалыгинцы преследовали бегущих. Около двухсот человек убитыми потеряли захватчики в эту ночь у Вязенки.
Не менее удачно осуществили ночную операцию оперативные группы капитана Бордашенко и лейтенанта Лысенко. Вечером 24 мая во время движения этих групп мимо Черепова и Яцыно рядовой Николай Милков уничтожил телефонную связь между Стрельниками и Путивлем. Разведка старшего сержанта Валентина Ермолаева захватила в плен немецкого унтер-офицера, помощника коменданта города Глухова и одного полицейского. От них партизаны узнали пароль вражеских застав в Стрельниках. Это позволило Григорию Лысенко с пятью бойцами без шума снять посты, и обе группы неожиданно напали на спящий гарнизон. Политрук Рогуля ворвался в штаб. Находившиеся там мадьяры сдались без боя. Всего в Стрельниках партизаны взяли в плен двадцать одного оккупанта.
Бордашенко и Лысенко успешно разделались с вражеским гарнизоном в Яцыно. Командир взвода коммунист Виктор Ларионов в форме обер-лейтенанта полевой жандармерии пробрался огородами к центру села Яцыно, где находился штаб вражеского гарнизона. У дверей штаба часовой преградил дорогу, но Ларионов шел напролом. Звонкая пощечина, дополненная оскорбительным для мадьяр ругательством, убедила солдата в том, что перед ним чистокровный ариец. Солдат быстро отпрянул в сторону.
Широко распахнув дверь в большую комнату, Ларионов переступил порог и на немецком языке приказал штабистам сдаться. Те безоговорочно подчинились. Лишившись управления, вражеские солдаты не могли оказать серьезного сопротивления. Без единого выстрела били обезоружены и взяты в плен восемнадцать гитлеровцев с двумя ручными пулеметами. Пятерых из них взял киргиз Джапар Джабаев.
В Черепове вражеский гарнизон пытался было обороняться, но пулеметчики Рогуля и Милков зашли с обоих флангов и одновременно ударили из пулеметов. Оккупантам пришлось отойти. При этом они попали под огонь станкового пулемета Якова Каткова. Бросая оружие, враги побежали к Старой Шарповке.
На гарнизон гитлеровцев в селе Кагань напал взвод комсомольца Сергея Горланова. Оккупанты разбежались, не сделав ни одного выстрела.
В этих двух селах без потерь с нашей стороны было уничтожено свыше ста солдат и офицеров противника и пятнадцать взято в плен. Гораздо сложнее проходил бой там, где главная союзница партизан — внезапность — была упущена.По общему плану наступления сводной ударной группе, состоявшей из Кролевецкого отряда, второй группе Цимбала и пятой Кириленко под общим командованием Кудрявского, было приказано взять Литвиновичи, через болото и речки Звань и Клевень пройти в Спадщанский лес, там соединиться с группой Пятышки-на и вместе с ней на рассвете напасть на 4-й полк 105-й мадьярской дивизии, расположенный в Старой Шарповке.
Двигалась сводная группа развернутым фронтом: в центре — кролевчане, слева — Цимбал, справа — Кириленко. Подойдя к Литвиновичам, кролевчане наскочили на заставу противника, охранявшую переправу через Звань.
Луг на правом берегу реки был сплошь изрезан гусеницами танков. Кроме -лих зловещих следов, ничто не напоминало о войне. Даже зоркие, видящие во тьме глаза разведчиков не обнаружили ничего подозрительного.
Осмотрев следы гусениц, комиссар кролевчан Карп Игнатьевич Онопченко решил, что они сравнительно давние, и спокойно двинулся дальше. На шаг впереди комиссара шел лихой разведчик, прирожденный следопыт, узбек Ташнулат Хойдаров. Рядом с комиссаром — Гриша Резник. Этого пятнадцатилетнего паренька привела к нам не мальчишеская тяга к приключениям, а ненависть к фашистам. Они сожгли его дом и убили отца. Замыкал группу минометчик Яков Карнаухов.
Все четверо спустились по пологому склону к воде, и вдруг мощный изрыв разорвал тишину. Не стало всех четверых.Мгновенно ожил противоположный берег Звани. Это по нашим бойцам открыла шквальный огонь искусно замаскированная в прибрежных кустах вражеская засада. Кролевчане и партизаны группы Цимбала залегли.
Такое неудачное начало операции не предвещало ничего хорошего. Кириленко, находившийся в трехстах метрах от места взрына, мгновенно оценил обстановку. Этот талантливый молодой командир всегда отличался быстротой ориентировки и умением принимать правильные решения в самых сложных условиях. Увлекая за собой бойцов, он быстро, но бесшумно вошел в/ реку, благо в этом месте глубина ее была не более метра. За ним поспешили, сгибаясь под тяжестью «максима», Вано Рехвиашвили и неразлучный с ним «второй номер» Павел Корнилов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58