Он был комендантом при взятии Путивля. Взвод Тураева был одним из лучших в соединении. Его любили и уважали бойцы.
Познакомились Нина и Саша на тернистых дорогах партизанских походов. Помню, как робко и застенчиво принимали они поздравления друзей на своей свадьбе в лесу. И вот в бою за Голубовку они пали смертью храбрых.
А произошло это так. Взвод Тураева штурмовал вражеский дзот. Бойцы подошли вплотную к проволочному заграждению и залегли. Вражеский пулемет, бивший из дзота, не давал оторваться от земли. Нина оказалась несколько впереди цепи партизан. Начинало светать.
Вдруг послышался голос Нины:
— Товарищи! Долго ли мы фашистам в ноги кланяться будем! Она поднялась с возгласом:
— Вперед, за Родину! Ура!
За ней поднялись все. Пробежав несколько шагов, она вдруг упала. Бойцы устремились вперед, бросая на проволоку шинели и куртки. Под пулями брали проволочные заграждения.
Саша подбежал к Нине, поднял ее на руки. Она вскрикнула и тут же потеряла сознание. Пулеметная очередь раздробила ей обе бедренные кости. Саша осторожно опустил ее на землю и бросился на штурм дзота. Но не успел он пробежать и трех метров, как его большое тело безжизненно повисло на колючей проволоке. Вскоре бойцы взяли дзот и прорвали линию обороны.
В разгромленном штабе противника партизаны обнаружили много важных документов. Среди них приказ № 27 СС от 26 августа 1942 года по восточно-венгерской оккупационной армии и приложенная к нему инструкция № 555 от 20 сентября 1942 года командира 108-й венгерской дивизии. В этих документах действия советских партизан классифицируются как «малая война», в ведении которой партизаны постоянно используют фактор внезапности нападения, располагают точной информацией о силах и намерениях своего противника, умело осуществляют диверсии, ведут наступательные операции ночью и в любую погоду. В силу этого, как писали гитлеровские генералы, «между солдатами распространено мнение о своей боевой малоценности».
7 октября. Получили приказ Украинского штаба партизанского движения о передаче Конотопского отряда в подчинение оперативной группы штаба Сумской области. Приказ есть приказ, его надо выполнять. Ведь в штабе лучше знают, кого и куда необходимо посылать для выполнения боевого задания. И все же тяжело расставаться с конотопцами. Это один из лучших отрядов нашего соединения.
9 октября. Утром противник силой до пятисот человек и двумя бронемашинами повел наступление со стороны Великой Березки, Дубровки и хутора Поделы на село Голубовку. Первая немецкая колонна, двигавшаяся от Великой Березки па Промаховку, была рассеяна огнем нашей 76-миллиметровой пушки. Вторая вражеская колонна, поддерживаемая бронемашинами и танками, продолжала развивать наступление от хутора Васильевский. Упорно продвигалась вперед и третья фашистская группа со стороны Дубровки и Великой Березки.
Конотопский отряд и оперативная группа Путивльского отряда под напором превосходящих сил врага оставили Голубовку и отошли к северной опушке леса. Создалась угроза прорыва обороны всей южной зоны партизанских отрядов, групп и соединений, расположенных в Брянском лесу. Нужно было во что бы то ни стало восстановить положение. Верхом на лошадях я и мой ординарец галопом прискакали к расстроенным цепям наших бойцов и с призывом «Вперед, за Родину!» увлекли их за собой. Партизаны дружно перешли в контратаку. Враг не выдержал нашего стремительного натиска. Голубовка вновь освобождена.
10 октября. Боевые операции, проведенные нашими партизанами в районе Великой Березки, Лукашенковского, Голубовки, свидетельствовали о том, что противник располагает кое-какими данными о дислокации наших частей, их численности и вооружении. Изменников в наших рядах не было. Источник осведомленности противника мог быть один — болтливость отдельных партизан. Пришлось еще раз провести большую разъяснительную работу. Во всех подразделениях состоялись беседы, собрания. Политруки и командиры рассказали людям о необходимости строго соблюдать тайну. Кроме того, по соединению был издан приказ, которым запрещалось называть командиров групп и подразделений по фамилии, а обращаться только по воинскому званию или
занимаемой должности. Этим же приказом все отряды были переименованы в номерные подразделения. Путивльский отряд назван первым батальоном, Глуховский — вторым, Шалыгинский — третьим, Кролевецкий — отдельной ротой. Шосткинский отряд вливается в состав второго батальона.
Наше соединение постигло несчастье. Вечером возвратившиеся с задания минеры принесли изуродованное тело всеми уважаемого партизана — помощника командира Путивльского отряда и политрука первой оперативной группы, члена партбюро Георгия Андреевича Юхновца. С группой подрывников он минировал дороги, по которым ожидался подход противника. Произошла ошибка, и последовал взрыв. Вот уж поистине правда, что минер ошибается один раз в жизни. Жаль, очень жаль этого смелого и мужественного партизана. Пришел он в отряд в момент его организации, вместе со мной выходил из Путивля. Проклятая война вырвала из наших рядов еще одного замечательного советского человека.
13 октября. В соединение прибыла присланная Украинским штабом партизанского движения группа в составе одиннадцати человек. Временно, до их выхода на Черниговщину, где они должны действовать, мы выделили прибывших бойцов в самостоятельную оперативную группу под номером одиннадцать. Командиром назначен лейтенант Сарапулов, политруком старший политрук Яровой.
В тот же день из Москвы прилетела группа, состоявшая из десяти человек. Ее также зачислили в отряд.
21 октября. Проводили последнюю партию раненых и больных на аэродром орловских партизан. Ответственным назначили Панина, который с присущей ему добросовестностью благополучно доставил их на место и погрузил в самолеты.
О раненых и о медико-санитарной службе мы с Рудневым всегда стараемся заботиться. В соединении существует неписаный закон: все лучшее — раненым. Наш лесной госпиталь обеспечен всем, что только можно достать. На маршах подводы с ранеными и штабом всегда находятся под надежной охраной, на стоянках лучшие хаты отводим под госпиталь. Сестры, фельдшера и санитарки, эти славные герои, ни на минуту не отходят от своих подопечных. Самым тяжелым преступлением считается у нас бросить раненого товарища на произвол судьбы. И каким бы жестоким ни был бой, как бы нам ни приходилось туго, мы не только раненых, но и тела убитых товарищей никогда не оставляем на поругание врагу.
Гитлеровцы обычно недоумевают: на поле боя остаются сотни их трупов, а убитых партизан нет. Наши агентурные разведчики передавали, что, находясь на отдыхе в селах, после боев с нашими партизанами немцы и мадьяры не раз говорили, что, мол, партизаны завороженные:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Познакомились Нина и Саша на тернистых дорогах партизанских походов. Помню, как робко и застенчиво принимали они поздравления друзей на своей свадьбе в лесу. И вот в бою за Голубовку они пали смертью храбрых.
А произошло это так. Взвод Тураева штурмовал вражеский дзот. Бойцы подошли вплотную к проволочному заграждению и залегли. Вражеский пулемет, бивший из дзота, не давал оторваться от земли. Нина оказалась несколько впереди цепи партизан. Начинало светать.
Вдруг послышался голос Нины:
— Товарищи! Долго ли мы фашистам в ноги кланяться будем! Она поднялась с возгласом:
— Вперед, за Родину! Ура!
За ней поднялись все. Пробежав несколько шагов, она вдруг упала. Бойцы устремились вперед, бросая на проволоку шинели и куртки. Под пулями брали проволочные заграждения.
Саша подбежал к Нине, поднял ее на руки. Она вскрикнула и тут же потеряла сознание. Пулеметная очередь раздробила ей обе бедренные кости. Саша осторожно опустил ее на землю и бросился на штурм дзота. Но не успел он пробежать и трех метров, как его большое тело безжизненно повисло на колючей проволоке. Вскоре бойцы взяли дзот и прорвали линию обороны.
В разгромленном штабе противника партизаны обнаружили много важных документов. Среди них приказ № 27 СС от 26 августа 1942 года по восточно-венгерской оккупационной армии и приложенная к нему инструкция № 555 от 20 сентября 1942 года командира 108-й венгерской дивизии. В этих документах действия советских партизан классифицируются как «малая война», в ведении которой партизаны постоянно используют фактор внезапности нападения, располагают точной информацией о силах и намерениях своего противника, умело осуществляют диверсии, ведут наступательные операции ночью и в любую погоду. В силу этого, как писали гитлеровские генералы, «между солдатами распространено мнение о своей боевой малоценности».
7 октября. Получили приказ Украинского штаба партизанского движения о передаче Конотопского отряда в подчинение оперативной группы штаба Сумской области. Приказ есть приказ, его надо выполнять. Ведь в штабе лучше знают, кого и куда необходимо посылать для выполнения боевого задания. И все же тяжело расставаться с конотопцами. Это один из лучших отрядов нашего соединения.
9 октября. Утром противник силой до пятисот человек и двумя бронемашинами повел наступление со стороны Великой Березки, Дубровки и хутора Поделы на село Голубовку. Первая немецкая колонна, двигавшаяся от Великой Березки па Промаховку, была рассеяна огнем нашей 76-миллиметровой пушки. Вторая вражеская колонна, поддерживаемая бронемашинами и танками, продолжала развивать наступление от хутора Васильевский. Упорно продвигалась вперед и третья фашистская группа со стороны Дубровки и Великой Березки.
Конотопский отряд и оперативная группа Путивльского отряда под напором превосходящих сил врага оставили Голубовку и отошли к северной опушке леса. Создалась угроза прорыва обороны всей южной зоны партизанских отрядов, групп и соединений, расположенных в Брянском лесу. Нужно было во что бы то ни стало восстановить положение. Верхом на лошадях я и мой ординарец галопом прискакали к расстроенным цепям наших бойцов и с призывом «Вперед, за Родину!» увлекли их за собой. Партизаны дружно перешли в контратаку. Враг не выдержал нашего стремительного натиска. Голубовка вновь освобождена.
10 октября. Боевые операции, проведенные нашими партизанами в районе Великой Березки, Лукашенковского, Голубовки, свидетельствовали о том, что противник располагает кое-какими данными о дислокации наших частей, их численности и вооружении. Изменников в наших рядах не было. Источник осведомленности противника мог быть один — болтливость отдельных партизан. Пришлось еще раз провести большую разъяснительную работу. Во всех подразделениях состоялись беседы, собрания. Политруки и командиры рассказали людям о необходимости строго соблюдать тайну. Кроме того, по соединению был издан приказ, которым запрещалось называть командиров групп и подразделений по фамилии, а обращаться только по воинскому званию или
занимаемой должности. Этим же приказом все отряды были переименованы в номерные подразделения. Путивльский отряд назван первым батальоном, Глуховский — вторым, Шалыгинский — третьим, Кролевецкий — отдельной ротой. Шосткинский отряд вливается в состав второго батальона.
Наше соединение постигло несчастье. Вечером возвратившиеся с задания минеры принесли изуродованное тело всеми уважаемого партизана — помощника командира Путивльского отряда и политрука первой оперативной группы, члена партбюро Георгия Андреевича Юхновца. С группой подрывников он минировал дороги, по которым ожидался подход противника. Произошла ошибка, и последовал взрыв. Вот уж поистине правда, что минер ошибается один раз в жизни. Жаль, очень жаль этого смелого и мужественного партизана. Пришел он в отряд в момент его организации, вместе со мной выходил из Путивля. Проклятая война вырвала из наших рядов еще одного замечательного советского человека.
13 октября. В соединение прибыла присланная Украинским штабом партизанского движения группа в составе одиннадцати человек. Временно, до их выхода на Черниговщину, где они должны действовать, мы выделили прибывших бойцов в самостоятельную оперативную группу под номером одиннадцать. Командиром назначен лейтенант Сарапулов, политруком старший политрук Яровой.
В тот же день из Москвы прилетела группа, состоявшая из десяти человек. Ее также зачислили в отряд.
21 октября. Проводили последнюю партию раненых и больных на аэродром орловских партизан. Ответственным назначили Панина, который с присущей ему добросовестностью благополучно доставил их на место и погрузил в самолеты.
О раненых и о медико-санитарной службе мы с Рудневым всегда стараемся заботиться. В соединении существует неписаный закон: все лучшее — раненым. Наш лесной госпиталь обеспечен всем, что только можно достать. На маршах подводы с ранеными и штабом всегда находятся под надежной охраной, на стоянках лучшие хаты отводим под госпиталь. Сестры, фельдшера и санитарки, эти славные герои, ни на минуту не отходят от своих подопечных. Самым тяжелым преступлением считается у нас бросить раненого товарища на произвол судьбы. И каким бы жестоким ни был бой, как бы нам ни приходилось туго, мы не только раненых, но и тела убитых товарищей никогда не оставляем на поругание врагу.
Гитлеровцы обычно недоумевают: на поле боя остаются сотни их трупов, а убитых партизан нет. Наши агентурные разведчики передавали, что, находясь на отдыхе в селах, после боев с нашими партизанами немцы и мадьяры не раз говорили, что, мол, партизаны завороженные:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58