Велла была разочарована.
Внезапный уход министра всех встревожил. Еще днем по городу ходили разные слухи о таинственных событиях в Литве, но никто им не верил.
— Что-то, видно, все-таки произошло, — сказал один из журналистов. — Я своимй ушами слышал, как министра срочно вызвали к президенту. И вы заметили — лицо министра, обычно важно-серьезное, было сегодня мрачно-серьезным? А это плохой знак, господа...
И он добавил еще, что готов съесть собственную шляпу, если за полчаса не узнает, что случилось. И, выпив бокал вина, он куда-то умчался.
Вернувшись, он всех привел в смятение. В Литве действительно произошло нечто чрезвычайное. Немецкие самолеты бомбили Каунас. Очевидно, Гитлер начал наступление...
Все это, правда, были только слухи, но слухи достаточно тревожные, чтоб переполошить всех. Многие тотчас же собрались уходить, но на улице сверкали молнии, раздавались гулкие громовые раскаты, а по стеклам барабанил дождь.
Немного погодя кто-то другой принес известие, что в Литве идут бои. Это еще больше подлило масла в огонь.
Несмотря на дождь, все поспешили к выходу. Не терпелось уйти и Виллему Китсу, но Белла возразила на его предложение :
— В такой ливень! Во что превратится мое платье?
К счастью, они достали машину. Выходя из нее, они увидели мчавшегося мимо гостиницы Фердинанда Винналя.
— Алло! — крикнул ему вслед Биллем.
Винналь обернулся.
— Что такое?
— Ты здесь? — удивленно спросила Белла, собираясь побеседовать с братом, но тому было некогда.
— Скажи хоть - имеешь ли ты понятие, что происходит в Литве?
— Ах, в Литве? Это не важно.. Между нами, у нас в любую минуту могут объявить мобилизацию.
— Мобилизацию? - испугался Ките.
— Да. А чего же еще? Начинается! До свидания!
И, даже не подав руки, он помчался дальше, оставив супружескую чету в полной растерянности.
- Ты что притих? - входя в гостиницу, спросила Белла мужа. - Не верь тому, что он говорил. Я знаю Ферди, ему всегда бог знает что мерещится.
Номер, в который они вошли, показался темным и неуютным. Настроение Беллы сразу упало. В своем белом праздничном платье она опустилась на шаткий, скрипучий стул.
- Что с тобой? - осторожно спросил Биллем.
- Что? Что? - с отчаяньем повторила Белла и отшвырнула сумочку.
Теперь Биллем, в свою очередь, принялся успокаивать и ободрять ее.
- Ну и что, если объявят мобилизацию? У меня же белый билет.
- У тебя! У тебя! А я? Когда узнают, что я... Да и вообще... нам надо поскорее убраться отсюда.
- Но куда?
- Тебе лучше знать.
- А где взять денег?
Взгляд Виллема скользнул по дорогому платью жены.
- Где ты был раньше, почему ничего не предвидел?
- Но ведь ничего страшного еще не произошло. К чему раньше времени нервничать?
- Да, спрячь голову в песок получше!
Разговор принял бы еще более резкий характер, если бы в номер не вошел Пийбер. Он насквозь промок, так как ушел с приема в самый дождь. Он все время сморкался и чихал, не замечая размолвки между супругами.
За это время он услышал, что в Литве не было никакой бомбежки, зато туда прибыли новые контингента войск Красной Армии и прежнее правительство пало.
- Нет никаких оснований для беспокойства, — сказал он.
Но Китсов это известие взволновало еще больше. Узнав, однако, что возможна мобилизация, Пийбер тоже сник. В голове его теснились мысли. Он кружился вместе с ними, словно белка в колесе. То ли от этих тревожных мыслей, то ли от мокрой одежды, его проняла дрожь, и он предложил спуститься в ресторан, чтоб выпить горячего чая.
Биллем согласился. Белла сказала, что переоденется и тоже присоединится к ним.
Но в ресторан они не попали. Вестибюль был переполнен гостями, многих из которых охватила лихорадка отъезда. Их панический страх заразил и Китса; он решил тотчас же уехать вместе с Беллой.
Пийбер немного поколебался, а потом тоже расплатился за номер, взял портфель и вместе с Китсами поехал на вокзал.
Но у билетной кассы он вдруг передумал и, махнув рукой, решил все-таки остаться.
На перроне он заметил в петлицах у многих уезжающих те самые цветы, теперь уже увядшие, которые преподносились им утром с такой радостью. Куда делись флаги, трубы и девушки в национальных костюмах?
Когда поезд скрылся из виду, Пийбер почувствовал себя совсем покинутым. С кем обменяться мыслями? Куда пойти? Что предпринять?
Весь в испарине, с пересохшим ртом, он побрел обратно в гостиницу. Заснул он только под утро и проспал до обеда. Кошмарные ощущения вчерашнего дня исчезли бесследно. Да и в свежих газетах ничто не напоминало о вечерней панике. Разные незначительные сообщения, полицейская хроника, крупное объявление о кенигсбергской ярмарке, американские комиксы о гангстерах и черных масках — и больше ничего. Было тут и сообщение об удачном начале Прибалтийской недели. Да, нечего сказать, удачное начало! Скорей, пожалуй, попахивает концом!
Погода выдалась отличная, тянуло погулять.
Вместе с людским потоком Пийбер направился в Кадриорг.
День был воскресный, и каждый, кто мог, стремился выбраться из города поближе к зелени.
В парковом пруду неторопливо плавала пара лебедей, перед скамьями разгуливали голуби и прыгали воробьи. Здесь, на чистом воздухе, дышалось легко, люди никуда не торопились.
Пийбер уселся рядом с человеком, с виду похожим на рабочего, который бросал голубям хлебные крошки. Наблюдая, как птицы клюют хлеб, Пийбер пытался определить характер каждой из них. Потом, сняв шляпу, он зажмурился и подставил лицо солнечным лучам. Открыл он глаза лишь после того, как рядом с его соседом сел какой-то молодой человек.
— Что нового? — спросил старший из соседей Пийбера,
— Новостей много. И у нас тоже требуют нового правительства.
— Неужели правда? — спросил Пийбер, очнувшись. — Почему?
— Точно не знаю, но, кажется, потому, что нынешнее правительство нарушило договор.
— Что спрашивать! — сердито вставил сосед постарше. — Жалко вам, что ли?
Он бросил голубям такой большой кусок, что те испуганно разлетелись.
— Почему жалко, — извиняющимся голосом ответил Пийбер. — Просто хотелось узнать...
— Узнать? Удивительно, что Россия еще так долго терпела у себя за спиной эти шахер-махеры!
Пийбер больше не стал вмешиваться в разговор. Он слушал, о чем говорят рядом с ним, и удивлялся тому, что простые рабочие обо всем судят с той решительностью, на какую сам он не отваживался. Разговор коснулся даже Прибалтийской недели, вызвавшей пренебрежительные насмешки.
- Чем же вам не нравится эта неделя? — дерзнул спросить Пийбер.
- Неизвестно, что бы вы запели, если б рабочим людям со всей Прибалтики, таким, как мы, дали разок собраться вместе!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
Внезапный уход министра всех встревожил. Еще днем по городу ходили разные слухи о таинственных событиях в Литве, но никто им не верил.
— Что-то, видно, все-таки произошло, — сказал один из журналистов. — Я своимй ушами слышал, как министра срочно вызвали к президенту. И вы заметили — лицо министра, обычно важно-серьезное, было сегодня мрачно-серьезным? А это плохой знак, господа...
И он добавил еще, что готов съесть собственную шляпу, если за полчаса не узнает, что случилось. И, выпив бокал вина, он куда-то умчался.
Вернувшись, он всех привел в смятение. В Литве действительно произошло нечто чрезвычайное. Немецкие самолеты бомбили Каунас. Очевидно, Гитлер начал наступление...
Все это, правда, были только слухи, но слухи достаточно тревожные, чтоб переполошить всех. Многие тотчас же собрались уходить, но на улице сверкали молнии, раздавались гулкие громовые раскаты, а по стеклам барабанил дождь.
Немного погодя кто-то другой принес известие, что в Литве идут бои. Это еще больше подлило масла в огонь.
Несмотря на дождь, все поспешили к выходу. Не терпелось уйти и Виллему Китсу, но Белла возразила на его предложение :
— В такой ливень! Во что превратится мое платье?
К счастью, они достали машину. Выходя из нее, они увидели мчавшегося мимо гостиницы Фердинанда Винналя.
— Алло! — крикнул ему вслед Биллем.
Винналь обернулся.
— Что такое?
— Ты здесь? — удивленно спросила Белла, собираясь побеседовать с братом, но тому было некогда.
— Скажи хоть - имеешь ли ты понятие, что происходит в Литве?
— Ах, в Литве? Это не важно.. Между нами, у нас в любую минуту могут объявить мобилизацию.
— Мобилизацию? - испугался Ките.
— Да. А чего же еще? Начинается! До свидания!
И, даже не подав руки, он помчался дальше, оставив супружескую чету в полной растерянности.
- Ты что притих? - входя в гостиницу, спросила Белла мужа. - Не верь тому, что он говорил. Я знаю Ферди, ему всегда бог знает что мерещится.
Номер, в который они вошли, показался темным и неуютным. Настроение Беллы сразу упало. В своем белом праздничном платье она опустилась на шаткий, скрипучий стул.
- Что с тобой? - осторожно спросил Биллем.
- Что? Что? - с отчаяньем повторила Белла и отшвырнула сумочку.
Теперь Биллем, в свою очередь, принялся успокаивать и ободрять ее.
- Ну и что, если объявят мобилизацию? У меня же белый билет.
- У тебя! У тебя! А я? Когда узнают, что я... Да и вообще... нам надо поскорее убраться отсюда.
- Но куда?
- Тебе лучше знать.
- А где взять денег?
Взгляд Виллема скользнул по дорогому платью жены.
- Где ты был раньше, почему ничего не предвидел?
- Но ведь ничего страшного еще не произошло. К чему раньше времени нервничать?
- Да, спрячь голову в песок получше!
Разговор принял бы еще более резкий характер, если бы в номер не вошел Пийбер. Он насквозь промок, так как ушел с приема в самый дождь. Он все время сморкался и чихал, не замечая размолвки между супругами.
За это время он услышал, что в Литве не было никакой бомбежки, зато туда прибыли новые контингента войск Красной Армии и прежнее правительство пало.
- Нет никаких оснований для беспокойства, — сказал он.
Но Китсов это известие взволновало еще больше. Узнав, однако, что возможна мобилизация, Пийбер тоже сник. В голове его теснились мысли. Он кружился вместе с ними, словно белка в колесе. То ли от этих тревожных мыслей, то ли от мокрой одежды, его проняла дрожь, и он предложил спуститься в ресторан, чтоб выпить горячего чая.
Биллем согласился. Белла сказала, что переоденется и тоже присоединится к ним.
Но в ресторан они не попали. Вестибюль был переполнен гостями, многих из которых охватила лихорадка отъезда. Их панический страх заразил и Китса; он решил тотчас же уехать вместе с Беллой.
Пийбер немного поколебался, а потом тоже расплатился за номер, взял портфель и вместе с Китсами поехал на вокзал.
Но у билетной кассы он вдруг передумал и, махнув рукой, решил все-таки остаться.
На перроне он заметил в петлицах у многих уезжающих те самые цветы, теперь уже увядшие, которые преподносились им утром с такой радостью. Куда делись флаги, трубы и девушки в национальных костюмах?
Когда поезд скрылся из виду, Пийбер почувствовал себя совсем покинутым. С кем обменяться мыслями? Куда пойти? Что предпринять?
Весь в испарине, с пересохшим ртом, он побрел обратно в гостиницу. Заснул он только под утро и проспал до обеда. Кошмарные ощущения вчерашнего дня исчезли бесследно. Да и в свежих газетах ничто не напоминало о вечерней панике. Разные незначительные сообщения, полицейская хроника, крупное объявление о кенигсбергской ярмарке, американские комиксы о гангстерах и черных масках — и больше ничего. Было тут и сообщение об удачном начале Прибалтийской недели. Да, нечего сказать, удачное начало! Скорей, пожалуй, попахивает концом!
Погода выдалась отличная, тянуло погулять.
Вместе с людским потоком Пийбер направился в Кадриорг.
День был воскресный, и каждый, кто мог, стремился выбраться из города поближе к зелени.
В парковом пруду неторопливо плавала пара лебедей, перед скамьями разгуливали голуби и прыгали воробьи. Здесь, на чистом воздухе, дышалось легко, люди никуда не торопились.
Пийбер уселся рядом с человеком, с виду похожим на рабочего, который бросал голубям хлебные крошки. Наблюдая, как птицы клюют хлеб, Пийбер пытался определить характер каждой из них. Потом, сняв шляпу, он зажмурился и подставил лицо солнечным лучам. Открыл он глаза лишь после того, как рядом с его соседом сел какой-то молодой человек.
— Что нового? — спросил старший из соседей Пийбера,
— Новостей много. И у нас тоже требуют нового правительства.
— Неужели правда? — спросил Пийбер, очнувшись. — Почему?
— Точно не знаю, но, кажется, потому, что нынешнее правительство нарушило договор.
— Что спрашивать! — сердито вставил сосед постарше. — Жалко вам, что ли?
Он бросил голубям такой большой кусок, что те испуганно разлетелись.
— Почему жалко, — извиняющимся голосом ответил Пийбер. — Просто хотелось узнать...
— Узнать? Удивительно, что Россия еще так долго терпела у себя за спиной эти шахер-махеры!
Пийбер больше не стал вмешиваться в разговор. Он слушал, о чем говорят рядом с ним, и удивлялся тому, что простые рабочие обо всем судят с той решительностью, на какую сам он не отваживался. Разговор коснулся даже Прибалтийской недели, вызвавшей пренебрежительные насмешки.
- Чем же вам не нравится эта неделя? — дерзнул спросить Пийбер.
- Неизвестно, что бы вы запели, если б рабочим людям со всей Прибалтики, таким, как мы, дали разок собраться вместе!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116