— Хоть в этих портах и не склонны цепляться к людям нашего ремесла, ибо здесь мы продаем свою добычу, однако формальную благопристойность следует соблюдать, — пояснил он. — Если эти люди станут досаждать местным властям рассказами о том, что «Иль-бадияр» — пиратский корабль, тем придется начать расследование. То бишь нам придется заплатить им больше, чем обычно. Поэтому, пока мы стоим в порту, ваши протеже останутся на борту. Их отпустят перед самым отплытием.
— Это точно? — подозрительно нахмурилась Элина.
— Вы, кажется, уже могли убедиться, что я держу свое слово. И, в свою очередь, готов поверить вашему, поэтому вы сможете сойти на берег сразу же.
— Хорошо, я обещаю не говорить никому в городе, что из себя представляет ваш корабль.
— Вы можете рассказывать, что ваше судно потонуло во время шторма, а мы подобрали вас в открытом море. Тем не менее, ваши приятели с «Русалки» могут дать другие показания, а потому не советую встречаться с ними на берегу.
— Я учту это. А вы, стало быть, не боитесь, что их показания помешают вам когда-нибудь в будущем? — Элина не могла избавиться от привычки задавать опасные вопросы.
— Когда мы придем в Харбад в следующий раз, история будет благополучно замята.
Меж тем последние пираты, сходившие на берег в этой смене, уже спустились по сходням; Саберро проводил их взглядом и добавил:
— И с моими парнями вам на берегу тоже лучше не встречаться. Вы здесь не всем понравились.
— Это взаимно, — усмехнулась Элина. — Ну что, я могу идти?
— Идите, графиня. И постарайтесь не попадаться мне больше. Наша следующая встреча может оказаться не столь безоблачной.
— Верно, — кивнула Элина. — Ибо мой долг верноподданного тарвилонской короны — способствовать аресту и казни таких, как вы.
— Мне нравится ваша дерзость, — хмыкнул Саберро. — Ну а если я гарантирую вам безопасность на будущее, вы пообещаете сделать то, что от вас зависит, чтобы избавить мою шею от петли? — его губы усмехались, но он и в самом деле готов был заключить такое соглашение — жизнь морского пирата полна превратностей, и неизвестно, кто чьим пленником окажется в следующий раз.
Элина на мгновение задумалась, но тут же покачала головой.
— Нет, Саберро. Вы приносите несчастья сотням людей, и я не могу покупать собственную безопасность за их счет.
— Ну что ж. В таком случае прощайте, графиня, и надеюсь, что наши пути больше не пересекутся.
— Аналогично, — Элина повернулась и легко сбежала по сходням.
Впервые она оказалась в действительно восточном городе. Если космополитичный Эль-Хасар представлял собой смешение стилей, эпох, народов и культур, то Харбад, второй по величине город Агабейского Эмирата, даже во времена магов был классическим воплощением Среднего Востока, успешно противостоя как западному, так и юго-восточному культурному влиянию, несмотря на то, что находился в ключевой точке морского пути, соединявшего противоположные области материка. В этом месте Великий и Южный континенты ближе всего подходили друг к другу; их разделял пролив шириной всего в двадцать миль, соединявший море и океан, поэтому Харбад еще называли Восточными Воротами Срединного моря. Естественно, после падения чародейских империй такое географическое положение оказалось весьма выгодным не только в торговом, но и в военно-стратегическом плане; город превратился в одну из главных баз агабейского военного флота (что, впрочем, не мешало пиратам со всего Срединного моря практически в открытую сбывать здесь свою добычу). Харбад неоднократно подвергался нападению соседних стран, желавших захватить контроль над Восточными Воротами, но всякий раз атака бывала отбита. Тем не менее, потери и разрушения были велики, и в конце концов эмират пошел на компромисс, введя значительно более мягкие условия прохода через пролив и стоянки в харбадском порту для иностранных судов. Несколько раз эмиры агабейские пытались использовать Харбад в качестве базы для колонизации Южного континента, однако неукротимая свирепость тамошних дикарей, не желавших мириться с пришельцами, всякий раз служила к тому препятствием; колониальная война с нападающими из непроходимых джунглей аборигенами затягивалась на годы и годы, пока очередной эмир — как правило, наследник того, что начал колонизацию — не прекращал это явно убыточное предприятие. Наконец, деду нынешнего эмира удалось преуспеть — он бросил через пролив столь мощные силы, что дикари вынуждены были отступить вглубь континента. Под командованием наместника-воеводы Махмадана была изменена сама природа этих диких и неприветливых мест; джунгли выжигались и вырубались, болота осушались. И вот, когда вековая мечта агабейских правителей о южной колонии
— «южной створке Восточных ворот», по выражению одного из дипломатов — казалось, осуществилась, Махмадан вдруг провозгласил себя эмиром, а колонию
— независимым государством. Последовала новая война; немногочисленный флот Махмадана был быстро разгромлен, однако на суше крепости, выстроенные против дикарей, сослужили неплохую службу и против солдат метрополии. Тем не менее, перспективы сепаратистов, фактически отрезанных от цивилизации, зажатых между джунглями с юга и агабейской армией с севера, выглядели достаточно мрачно, и их капитуляция стала бы, по всей видимости, лишь делом времени — если бы не поддерджка, которую оказали им другие страны, давние соперники Агабейского эмирата. Начались переговоры; метрополия согласна была признать формальную независимость колонии, но фактические условия сводили эту формальность на нет. Махмадан был против и выступал за продолжение войны; в результате среди его ближайших соратников созрел заговор — вероятно, не без помощи агабейских агентов — и бывший наместник был убит, а голова его передана агабейскому воеводе для отсылки эмиру. После этого был подписан мир, по которому бывшей колонии запрещалось иметь флот и крупные порты на побережье; кроме того, она должна была выплачивать метрополии ежегодную дань. Вполне вероятно, что если бы заговорщики не поспешили с предательством, то им удалось бы выторговать и более выгодные условия… С тех пор такая ситуация сохранялась; основная торговля и морское сообщение по-прежнему шли через Харбад, а у бывшей колонии едва хватало сил лишь на отражение набегов дикарей. Эмиры агабейские, напуганные угрозой сепаратизма, предпочли иметь на юге слабых данников, чем сильный собственный форпост.
Пробившись через сутолоку порта, Элина оказалась в одном из кварталов города. Здесь не было роскошных дворцов с большими розовыми и синими куполами, изразцовыми стенами, изящными резными балюстрадами и необычайно высокими, устремленными в небо башнями, похожими на гигантские свечи;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213