Но куда больше, чем утрата средства передвижения, удручала Элину мысль, что вместе с лошадью и седельной сумкой она лишилась всех своих записей по эльфийской культуре; кое-что можно было восстановить по памяти, но, увы, далеко не все… Хотя если с эльфом все в порядке, то он может надиктовать заново — но все равно, так жаль потраченного времени и труда…
Поднявшись на очередной высокий бархан, Элина остановилась, переводя дух и вытирая рукавом пот с лица. Искушение глотнуть воды было слишком велико, но она твердо постановила экономить. Графиня окинула взглядом открывавшуюся с гребня панораму, не надеясь уже обнаружить что-нибудь интересное… но на сей раз, помимо застывших песчаных волн, увидела кое-что еще. Милях в двух к северо-востоку из-за бархана показался всадник.
С такого расстояния Элина не могла разглядеть, кто это; она даже не могла понять, один он или их двое. Это могли оказаться незнакомцы, и притом с недружественными намерениями. Но Элина не раздумывала. Даже если их двое
— их всего двое на одну графиню Айзендорг.
— Хей! Э-гей! — закричала она во весь объем легких, размахивая руками. Расстояние было большим, но в тишине предвечерней пустыни всадник услышал. Он повернулся и поехал по направлению к ней — теперь Элина наконец разглядела, что человек действительно один, хотя лошадей две. Графиня, зарываясь сапогами в песок, побежала навстречу, вниз по склону бархана.
Уже на полпути она поняла, что это Редрих. Ей подумалось, что герцог проявляет недостаточную прыть — мог бы скакать и побыстрее; она даже сама перешла на демонстративно-неспешный шаг. Однако, когда расстояние еще более сократилось, Элина поняла, что все дело в лошади, которую Редрих вел в поводу — та слегка прихрамывала. Кстати, то была ее собственная лошадь. Графиня устыдилась своих недавних мыслей; к счастью, молодой человек был еще слишком далеко, чтобы это заметить.
— Вот, присмотрел тут за вашей лошадью, — непринужденно сказал Редрих, подъезжая.
— Благодарю, — в тон ему ответила Элина. — На ней можно ехать?
— Думаю, да. Лучше ехать на хромой лошади, чем идти пешком. Но… — внезапно решился Редрих, — еще лучше дать ей отдохнуть. Мой конь выдержит двоих, и если вы… — говоря это, он смотрел куда-то в сторону, словно делал жутко неприличное предложение.
— Резонно, — спокойно одобрила Элина, легко вспрыгивая на круп его коня и без всякой задней мысли берясь за бока Редриха. От этого прикосновения сквозь куртку герцог ощутил сладкое томление во всем теле; он даже не сразу понял, что ему задают следующий вопрос.
— Остальные? Нет, я не знаю, что с ними. Кажется, когда налетел шквал, Йолленгел снова свалился с коня. Я старался скакать за вами, но вскоре потерял вас из виду.
— Я в состоянии о себе позаботиться, — дернула плечом Элина, хотя и была весьма довольна встречей с Редрихом, лошадью и своими записками. — Вам не следовало бросать Йолленгела. Неужели бедняга эльф проехал с нами все эти тысячи миль только затем, чтобы погибнуть под грудой песка посреди пустыни?
— Ну почему сразу погибнуть? Там где-то поблизости должен быть многоопытный Эйрих. Да и потом, вы же не погибли, — он подумал, что все это звучит недостаточно убедительно, и добавил: — Впрочем, я все равно ничего не мог поделать в этой буре. Разве что спрыгнуть с коня, и тогда бы без лошадей остались все трое.
— Надеюсь, что он жив, — непреклонно произнесла Элина. — В противном случае, Редрих, я вам этого не прощу.
«Неужели какой-то нелюдь вам дороже, чем… « — чуть было не вырвалось у Редриха, но он лишь крепче сжал губы.
Таким образом, молча и дуясь друг на друга, они ехали на север еще около часа. Элину это вполне устраивало — после всех передряг этого дня ей хотелось только выпить воды и завалиться спать. Редрих же, напротив, страдал от того, что снова упускает время, и что лучшую возможность для «серьезного разговора» трудно вообразить; он ругал себя ослом и в то же время вспоминал о своей династической гордости, выжидая, чтобы Элина нарушила молчание первой. Гордость, впрочем, была скорее лишь удачным предлогом; на самом деле молодой человек, не раз бившийся с мечом в руке против нескольких врагов сразу, не побоявшийся бросить вызов всему Тарвилону, сражаясь за приз Роллендальского турнира, в одиночку проделавший опасный путь длиной в несколько тысяч миль — теперь попросту боялся грядущего разговора.
Наконец он понял, что ищет предлог для оттягивания объяснения, обругал себя трусом и постановил сосчитать до пяти и начать. Солнце висело уже совсем низко; они поднимались на очередной песчаный гребень, и их длинные тени тянулись вверх по пологому наветренному склону.
— Элина… — после долгого молчания голос Редриха прозвучал до неузнаваемости хрипло.
— Меня зовут Эрвард, — немедленно отреагировала графиня.
— Зачем этот маскарад здесь и сейчас! — воскликнул он, пытаясь обернуться к ней, насколько это можно было сделать, сидя впереди нее на лошади.
— Затем же, зачем везде и всегда, — невозмутимо ответила Элина.
— Мы ведь с вами одни посреди пустыни! И, знаете, я давно…
— Кажется, уже не одни, — перебила графиня, глядя мимо него.
Редрих поспешно повернулся вперед. Они как раз выехали на вершину. Внизу, на расстоянии менее полумили, в северо-восточном направлении двигался караван.
Этот караван не походил на те, что уже приходилось видеть Элине. Здесь не было верблюдов, груженых товарами; голову и хвост каравана образовывали две группы всадников на лошадях. Между же ними тянулась длинная вереница людей, которые брели по пустыне пешком; всмотревшись, можно было понять, что все они скованы общей цепью, шедшей от шеи к шее. От хвоста колонны к голове неспешно гарцевало еще двое всадников, как видно, надсмотрщики.
— Работорговцы, — констатировал Редрих, натягивая поводья и разворачивая коня. Но было уже слишком поздно. Их заметили.
От обеих групп стали отделяться всадники, вытягиваясь в сторону потенциальной добычи. Надсмотрщики защелкали кнутами, заставляя рабов лечь, чтобы те не могли воспользоваться ослаблением охраны. Но измученные дорогой невольники и не помышляли о бунте и сами рады были возможности повалиться на песок.
Враги были еще далеко, и им предстояло скакать вверх по бархану, поэтому у молодых людей еще оставался небольшой запас времени, чтобы принять решение.
— Вдвоем на одном коне нам не уйти, — сказал Редрих. — И не отбиться.
— Мы все-таки лучшие бойцы Тарвилона, — возразила Элина без особой уверенности.
— Их слишком много, — резко качнул головой герцог. — Спасайтесь, я их задержу, — он принялся перебираться в седло хромой лошади.
На самом деле Элину обрадовала его готовность так поступить — естественно, у нее не было желания пожертвовать собой — но гордость требовала возмутиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213
Поднявшись на очередной высокий бархан, Элина остановилась, переводя дух и вытирая рукавом пот с лица. Искушение глотнуть воды было слишком велико, но она твердо постановила экономить. Графиня окинула взглядом открывавшуюся с гребня панораму, не надеясь уже обнаружить что-нибудь интересное… но на сей раз, помимо застывших песчаных волн, увидела кое-что еще. Милях в двух к северо-востоку из-за бархана показался всадник.
С такого расстояния Элина не могла разглядеть, кто это; она даже не могла понять, один он или их двое. Это могли оказаться незнакомцы, и притом с недружественными намерениями. Но Элина не раздумывала. Даже если их двое
— их всего двое на одну графиню Айзендорг.
— Хей! Э-гей! — закричала она во весь объем легких, размахивая руками. Расстояние было большим, но в тишине предвечерней пустыни всадник услышал. Он повернулся и поехал по направлению к ней — теперь Элина наконец разглядела, что человек действительно один, хотя лошадей две. Графиня, зарываясь сапогами в песок, побежала навстречу, вниз по склону бархана.
Уже на полпути она поняла, что это Редрих. Ей подумалось, что герцог проявляет недостаточную прыть — мог бы скакать и побыстрее; она даже сама перешла на демонстративно-неспешный шаг. Однако, когда расстояние еще более сократилось, Элина поняла, что все дело в лошади, которую Редрих вел в поводу — та слегка прихрамывала. Кстати, то была ее собственная лошадь. Графиня устыдилась своих недавних мыслей; к счастью, молодой человек был еще слишком далеко, чтобы это заметить.
— Вот, присмотрел тут за вашей лошадью, — непринужденно сказал Редрих, подъезжая.
— Благодарю, — в тон ему ответила Элина. — На ней можно ехать?
— Думаю, да. Лучше ехать на хромой лошади, чем идти пешком. Но… — внезапно решился Редрих, — еще лучше дать ей отдохнуть. Мой конь выдержит двоих, и если вы… — говоря это, он смотрел куда-то в сторону, словно делал жутко неприличное предложение.
— Резонно, — спокойно одобрила Элина, легко вспрыгивая на круп его коня и без всякой задней мысли берясь за бока Редриха. От этого прикосновения сквозь куртку герцог ощутил сладкое томление во всем теле; он даже не сразу понял, что ему задают следующий вопрос.
— Остальные? Нет, я не знаю, что с ними. Кажется, когда налетел шквал, Йолленгел снова свалился с коня. Я старался скакать за вами, но вскоре потерял вас из виду.
— Я в состоянии о себе позаботиться, — дернула плечом Элина, хотя и была весьма довольна встречей с Редрихом, лошадью и своими записками. — Вам не следовало бросать Йолленгела. Неужели бедняга эльф проехал с нами все эти тысячи миль только затем, чтобы погибнуть под грудой песка посреди пустыни?
— Ну почему сразу погибнуть? Там где-то поблизости должен быть многоопытный Эйрих. Да и потом, вы же не погибли, — он подумал, что все это звучит недостаточно убедительно, и добавил: — Впрочем, я все равно ничего не мог поделать в этой буре. Разве что спрыгнуть с коня, и тогда бы без лошадей остались все трое.
— Надеюсь, что он жив, — непреклонно произнесла Элина. — В противном случае, Редрих, я вам этого не прощу.
«Неужели какой-то нелюдь вам дороже, чем… « — чуть было не вырвалось у Редриха, но он лишь крепче сжал губы.
Таким образом, молча и дуясь друг на друга, они ехали на север еще около часа. Элину это вполне устраивало — после всех передряг этого дня ей хотелось только выпить воды и завалиться спать. Редрих же, напротив, страдал от того, что снова упускает время, и что лучшую возможность для «серьезного разговора» трудно вообразить; он ругал себя ослом и в то же время вспоминал о своей династической гордости, выжидая, чтобы Элина нарушила молчание первой. Гордость, впрочем, была скорее лишь удачным предлогом; на самом деле молодой человек, не раз бившийся с мечом в руке против нескольких врагов сразу, не побоявшийся бросить вызов всему Тарвилону, сражаясь за приз Роллендальского турнира, в одиночку проделавший опасный путь длиной в несколько тысяч миль — теперь попросту боялся грядущего разговора.
Наконец он понял, что ищет предлог для оттягивания объяснения, обругал себя трусом и постановил сосчитать до пяти и начать. Солнце висело уже совсем низко; они поднимались на очередной песчаный гребень, и их длинные тени тянулись вверх по пологому наветренному склону.
— Элина… — после долгого молчания голос Редриха прозвучал до неузнаваемости хрипло.
— Меня зовут Эрвард, — немедленно отреагировала графиня.
— Зачем этот маскарад здесь и сейчас! — воскликнул он, пытаясь обернуться к ней, насколько это можно было сделать, сидя впереди нее на лошади.
— Затем же, зачем везде и всегда, — невозмутимо ответила Элина.
— Мы ведь с вами одни посреди пустыни! И, знаете, я давно…
— Кажется, уже не одни, — перебила графиня, глядя мимо него.
Редрих поспешно повернулся вперед. Они как раз выехали на вершину. Внизу, на расстоянии менее полумили, в северо-восточном направлении двигался караван.
Этот караван не походил на те, что уже приходилось видеть Элине. Здесь не было верблюдов, груженых товарами; голову и хвост каравана образовывали две группы всадников на лошадях. Между же ними тянулась длинная вереница людей, которые брели по пустыне пешком; всмотревшись, можно было понять, что все они скованы общей цепью, шедшей от шеи к шее. От хвоста колонны к голове неспешно гарцевало еще двое всадников, как видно, надсмотрщики.
— Работорговцы, — констатировал Редрих, натягивая поводья и разворачивая коня. Но было уже слишком поздно. Их заметили.
От обеих групп стали отделяться всадники, вытягиваясь в сторону потенциальной добычи. Надсмотрщики защелкали кнутами, заставляя рабов лечь, чтобы те не могли воспользоваться ослаблением охраны. Но измученные дорогой невольники и не помышляли о бунте и сами рады были возможности повалиться на песок.
Враги были еще далеко, и им предстояло скакать вверх по бархану, поэтому у молодых людей еще оставался небольшой запас времени, чтобы принять решение.
— Вдвоем на одном коне нам не уйти, — сказал Редрих. — И не отбиться.
— Мы все-таки лучшие бойцы Тарвилона, — возразила Элина без особой уверенности.
— Их слишком много, — резко качнул головой герцог. — Спасайтесь, я их задержу, — он принялся перебираться в седло хромой лошади.
На самом деле Элину обрадовала его готовность так поступить — естественно, у нее не было желания пожертвовать собой — но гордость требовала возмутиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213