Внезапно он увидел Пембана таким, каким воспринимал его с самого
начала: вызывающим раздражение маленьким, уродливым дикарем из колонии.
Пембан сказал:
- Ну вот, теперь вы сердитесь. Это все потому, что я не хотел играть
с вами в вашу игру клевков.
Спенглер произнес в бешенстве:
- Мистер Пембан, я пришел сюда не для того, чтобы выслушивать ваши
оскорбления или рассказы о психологии курятника. Я пришел просить вас об
информации. Если вы настолько потеряны для общепринятой
благопристойности... - Он не знал, как закончить эту фразу и начал
по-другому. - Возможно, будет лучше, если я напомню вам, что я уполномочен
требовать вашей помощи, как официальный представитель Империи.
Пембан ответил спокойно:
- Я здесь, чтобы помочь вам, чем могу, господин уполномоченный. Что
конкретно вы хотите от меня?
- Я просил вас, - сказал Спенглер, - рассказать мне, какие, по вашему
мнению, промахи, ошибки допустили военное ведомство и служба безопасности
в деле ритиан.
Когда Пембан попытался заговорить, Спенглер перебил его.
- Ваши замечания запишите на кассету и передайте ее мне завтра утром.
Его голос звучал неестественно громко даже для его собственного уха.
Спенглера поразило и шокировало то, что он кричал во весь голос.
Пембан грустно и с укором покачал головой.
- Я был бы рад... если бы получил ваш запрос в письменном виде,
господин уполномоченный.
Спенглер со скрипом стиснул зубы.
- Вы получите его завтра, - сказал он.
Он повернулся, открыл дверь и быстро пошел по пустому коридору. Он
остановился, чтобы вызвать скутер, не раньше, чем завернул за угол, и
дверь Пембана исчезла у него из поля зрения.

Он нашел Джоанну в башне. Джоанна лежала, откинувшись на секцию
кушетки с приподнятой спинкой, образующей кресло. Комнату заполнял громкий
мужской голос, выкрикивающий невразумительные слоги на фоне громко
играющего оркестра. Мозг Спенглера какое-то время тупо боролся со словами,
затем отбросил их с отвращением. Запись была из старинной коллекции
Джоанны, пели на одном из мертвых языков. Немецкий, полный длинных гласных
и звучных свистящих.
Она взмахнула рукой над панелью управления, и звук уменьшился до
переносимого уровня. Джоанна встала и пошла ему навстречу.
- Я думаю, ты был выбит из колеи, когда звонил мне, - сказала она
целуя его. - Садись. Положи ноги поудобнее. Хочешь поесть?
- Нет, - ответил Спенглер. - Я не могу, я слишком устал, чтобы есть.
- Я кое-что закажу. Ты можешь не есть, если не захочешь.
- Прекрасно, - произнес он с усилием.
Она позвонила по старинному селектору, стоящему возле кушетки, затем
села возле Спенглера.
Голос все еще что-то выкрикивал, но как будто откуда-то издалека. Он
вырос до крещендо, затем последовал умирающий вздох оркестра, минутная
пауза. Потом началась другая песня.
- Почему ты не приобрела перевод? - спросил он раздраженно.
- Не знаю, мне нравится так, как есть. Выключить?
- Это не ответ, - сказал Спенглер, сдерживая раздражение. - Тебе
нравится так, как есть - почему? Потому что непонятно? Разве это
нормальная причина?
На селекторе загорелась лампочка. Джоанна открыла бункер, вынула
оттуда тюбик мясного бульона и бутерброды и поставила еду на столик возле
локтя Спенглера.
- Из-за чего ты злишься на самом деле, Торн? - спросила она спокойно.
- Я скажу тебе, - произнес Спенглер, садясь прямо. Слова вылетали у
него неконтролируемо. - Ты думаешь, мне и всем, кто знает тебя, непонятно,
что ты делаешь с собой из-за этой болезненной одержимости? Ты думаешь, мне
приятно сидеть здесь и наблюдать, как ты валяешься в прошлом, как собака в
дерьме, потому, что боишься всего, что не было падалью, похороненной
пятьсот лет тому назад?
Ее глаза расширились от внезапного шока, и Спенглер почувствовал
ответную волну чистой радости. Это было то, ради чего он и пришел сюда,
осознал он, хотя он и не понимал этого раньше. Это было то, что он должен
был сказать давно. Она внезапно вся покраснела от груди до кончиков волос,
а затем стала мертвенно-бледной.
- Прекрати, - сказала она напряженным голосом.
- Я не остановлюсь, - сказал Спенглер, подчеркивая каждое слово. -
Посмотри на себя. Ты - полуживая полуженщина. Ты позволяешь себе быть
живой только для того, чтобы выполнить работу, отвечать, когда с тобой
говорят, и отвечать любовнику. Остальная часть тебя мертва и покрыта
пылью. Я чувствую ее, когда целую тебя. Как ты думаешь, как я чувствую
себя, когда хочу тебя и знаю, что ты недостижима для меня, и не потому...
Она вскочила и пошла к двери. Спенглер догнал ее, толкнул ее назад на
кушетку и удерживал ее, навалившись все своим весом.
- ...и не потому, что ты принадлежишь кому-нибудь другому, или будешь
принадлежать, а потому, что ты слишком пуглива, слишком эгоистична,
слишком погружена в себя, чтобы когда-нибудь принадлежать кому-нибудь.
Она боролась с ним безрезультатно. Ее глаза были наполнены слезами,
она вся дрожала.
Спенглер расстегнул ее одежду и снял ее.
- Посмотри на себя! Ты же женщина, живое существо, а не мумия! Почему
ты ненавидишь себя? Разве ты получаешь удовольствие от того, что убиваешь
себя и все, к чему ты прикасаешься? - Он затряс ее. - Отвечай мне.
Она вздохнула:
- Не могу...
- Что ты не можешь? Ты можешь чувствовать, ты можешь говорить, ты
можешь делать все, что может делать человеческое существо, но ты не
хочешь. Ты не можешь покинуть свою маленькую нарядную раковину, которая
оберегает твою жизнь. Ты не покинешь ее, чтобы спасти Империю, даже чтобы
спасти свою жизнь.
- Пусти меня.
- Ты не больная, и не испуганная, ты просто эгоистка. Холодная и
эгоистичная. Все для Джоанны, и пусть остальная часть Вселенной хоть
вешается!
- Пусти меня.
Ее дрожь прекратилась; она все еще тяжело дышала, но ее бледные губы
перестали дрожать и обрели жесткое выражение. Она подняла веки и
посмотрела на него прямо, не мигая.
Спенглер поднял свободную правую руку и ударил ее по лицу. Ее голова
качнулась. Она посмотрела на него скептически, ее рот приоткрылся.
Спенглер ударил ее опять. После третьего удара опять появились слезы.
Ее лицо неожиданно сжалось и она издала ряд коротких звериных звуков.
После четвертого удара она перестала откидывать голову. Ее тело обмякло,
глаза были закрыты, без выражения. Ее всхлипывания стали механическими и
бессмысленными, и походили на приступ икоты.
Спенглер скатился с нее, встал и сел в кресло. Он чувствовал себя
выпотрошенным и пустым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35