— Лорд Арон включен в число второй команды, — невозмутимо закончил Бэзил. — При идеальном исходе, если обе группы доберутся до цели, у нас будет три пилота, в противном случае только один. Ему предстоит перегнать аппарат в лагерь Бетафорка. Наши специалисты по наземной технике — мистер Коллинз, например, уверили меня, что все вездеходы можно разобрать на части, удобные для транспортировки по воздуху. Мы надеемся эвакуировать весь транспорт и лагерь на северную сторону. Если даже судьба отвернется от нас и мы получим в свое распоряжение один-единственный летательный аппарат, годный для грузовых перевозок, все равно его грузоподъемности хватит, чтобы вывезти всех людей за один раз. Эти «ропланы» способны ионизировать воздух и вполне пригодны для жилья, так что весь персонал пока поживет в аппарате — до той поры, пока мы не подготовимся к перелету в Горию. Итак, в лагере остаются водители вездеходов и охрана, которые смотрят за машинами. Задача, стоящая перед нами, очень трудна. Некоторым из нас она может стоить жизни, но мы с Блейном уверены, что весь личный состав в критической обстановке поведет себя достойно — и не только в вопросе возвращения в будущее, но и в обороне Многоцветной Земли. В заключение я рискну привести подходящие к этому случаю стихи Киплинга.
Что там скрыто? Смелее на поиск, В даль туманную, бездну за краем.
Там судьбою утеряна тайна, Ждущая только Тебя…
В дорогу!..
Если есть какие-либо вопросы, я готов ответить.
— Когда мы, шерпы, выступим из лагеря? — спросил Стан.
— Завтра я, Нирупам и Оокпик проложим маршрут через ледопад Грессона. Группа поддержки выйдет двадцать четвертого, в четверг.
— Сколько времени займет вся операция? До вылета в Горию? — поинтересовался один из обладателей золотого торквеса.
Вейко неожиданно поднялся со своего места.
— Я отвечу на ваш вопрос. В нашем распоряжении девятнадцать дней. К этому сроку шхуна «Кулликки» подойдет к берегам Бретани. У нее на борту боевые рентгеновские лазеры. Стоит ли объяснять присутствующим, что это такое? — И когда стихли удивленные возгласы, он пересказал присутствующим разговор с Хагеном.
4
Мэри-Дедра насухо обтерла разгоряченное тело сына, потом посыпала его сушеными спорами гриба-дождевика. Ребенок на мгновение вышел из глубокого забытья, и в его сознании родилась улыбка. «Хорошо», мысленно сказал он.
Мать дотронулась до золотого торквеса малыша и принялась убаюкивать его:
— Скоро ты почувствуешь себя много лучше, скоро Брендан будет здоров.
— Потом она обратилась к Элизабет: — Это брат Анатолий посоветовал посыпать ребенка трухой из дождевика. Он сказал, что это старое сибирское средство. Гриб как болеутоляющее куда лучше, чем любая мазь.
Глаза ребенка округлились, когда в поле его зрения попала Элизабет. Он сразу напрягся.
«Будет больно? Опять больно?»
«Да, Брендан. Придется еще потерпеть, чтобы боль никогда не возвращалась к тебе. (И ты должен — должен! — опасаться меня, бедное дитя!.. Нельзя привыкать к боли, нельзя любить того, кто заставляет тебя страдать. Не дай Бог, если эта страсть собьет тебя с толку, и ты примешь боль за радость, а страдания — за награду.)»
Дедра полила на ребенка телепатическую струйку любви и сострадания, потом завернула в тонкое одеяло, а когда передала Элизабет, Брендан снова расплакался. И Дедра заплакала, не в силах справиться с ощущением вины и жалости.
— Ты должна быть все время поблизости, — предупредила Элизабет Дедру.
— Это может случиться сегодня ночью.
— Мне кажется, — робко заметила мать, — ему совсем не полегчало. Вы говорите, что лечение проходит успешно, я же не замечаю никакого улучшения. Разве что он начал телепатически связываться со мной — все время жалуется, что ему больно.
— Знаю. Прости, но это неизбежно. Если мы снизим интенсивность воздействия ниже болевого порога, Брендан не сможет нам помочь, а его, пусть и маленькое, пусть и бессознательное, хотение просто необходимо. Все идет на лад, поверь, Дедра. К сожалению, изменения в его мозгу пока входят в противоречие с нервными узлами в теле. Когда же все придет в согласие, улучшение будет почти мгновенным и таким же сильным… Мы активно воздействуем на гипоталамус, нервный центр, отвечающий за гармонию в центральной нервной системе. Работа почти закончена.
— Вы собираетесь сегодня ночью завершить ее?
— Да.
Элизабет обняла хнычущего ребенка за плечи, затем волевым усилием убрала боль, и мальчик довольно заулыбался — этот его образ Дедра помнила потом всю свою жизнь. Она потянулась к малышу, но Элизабет остановила ее.
— Дедра, опасность еще полностью не устранена. Не спеши, веди себя как обычно.
Мать поцеловала горячую кудрявую головку.
«Люблю Брендана люблю».
«Брендан любит маму».
— Я знаю, как усердно вы работаете, — сказала Мэри-Дедра. — Ты и… этот человек. Я испытываю к вам благодарность, что бы ни случилось с мальчиком. Верьте мне.
Элизабет положила ребенка в кроватку.
— Теперь подождем Марка. Ты можешь посидеть с братом Анатолием в коридоре. Если он мне понадобится, я позову.
Благослови вас Господь.
— Хорошо.
Дедра вышла из детской, а Элизабет приблизилась к окну и полной грудью вдохнула прохладный горный воздух. Круглая луна серебряным медальоном повисла над Черной Скалой. Телепатический эфир над всей Европой был спокоен.
В этот момент Элизабет неожиданно пришло в голову, что, может быть, действительно жизнь есть сон. Тогда почему эта дрема так тягостна, почему я боюсь своих видений? Что породило их? Ведь не какая-то личная неудача! Элизабет пожила на свете и знала, что свое горе забывается, с ним в конце концов приходится примириться. Даже с такой бедой, какой судьба наградила Мэри-Дедру. Почему я боюсь его, если он только плод моего воображения? Более того, я боюсь тех изменений, которые он, не дай Бог, проведет в мозгу ребенка, используя меня как проводника ментальных импульсов. Мои страхи напрасны. Он регулярно в течение десяти дней появляется здесь. Он оказался прекрасным помощником… Разве он хотя бы раз попытался взять под контроль процесс лечения? Он ведет себя в высшей степени деликатно. Тем не менее я буквально трясусь от страха…
— Добрый вечер, Элизабет.
Она отвернулась от окна — Марк стоял возле кроватки, как обычно, одетый в парчовый халат, который одолжил ему брат Анатолий.
— Постараемся сегодня закончить, — торопливо, по-деловому сказала Элизабет. — Как мне кажется, мы уже прошли самый болезненный этап. Ребенок в какой-то мере пообвыкся. Пора заканчивать.
— Секунду. — Он протянул в ее сторону сжатый кулак, повернул его и разжал пальцы. На ладони лежал цветок, похожий на маленькую белую звездочку. — Вот подарок для тебя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171