Нельзя допустить эпилептического припадка, который может нарушить функцию некоторых нейронов…»
Так работали два кудесника — расширяли каналы, убирали заторы, восстанавливали свободное перемещение энергии, создавали новые нервные узлы. Одним словом, пытались гармонизировать метапсихические способности ребенка, усиленные золотым торквесом, с остальными характеристиками его разумной деятельности.
«Сильнее! Еще сильнее!! Вот так. Кажется, мы добились успеха».
Когда Элизабет пыталась работать с Дионкетом или Крейном, тоже искусными целителями, она постоянно сталкивалась с внутренним сопротивлением, неподатливостью — может даже враждебностью! — детского разума. Ребенок как бы отвергал пытливую чужую мысль, а ведь только в ней было его спасение. Его молодой мозг наглухо закрывался от инородного вторжения. Теперь все было по-другому — вот тоже загадка, но решать ее не было времени. Элизабет, по-прежнему уверенная в собственной правоте, стремилась внедрить, закрепить в нервных узлах целебную для Брендана программу, которая должна будет функционировать. Только бы удалось ввести ее! Так Элизабет и действовала — последовательно, терпеливо, создавая в мозгу мальчика новую структуру, которая включала бы центры метапсихической силы. Этим занимался Минанан, жертвуя изяществом схемы, лишь бы новая нервная структура органически слилась с нейронами.
Они слаженно переливали энергии, осушали отдельные участки мозга, сращивали и удаляли лишнее. Буквально на глазах внедренная программа начала действовать, погнала возбуждение по нервным цепям… как долго они мучились над ней, и сколько еще предстоит сделать.
Элизабет мысленно объявила перерыв — потом можно будет приступить к окончательному вживлению отдела переработки поступающей информации во внутренний церебральный код с нейронными цепями, соединяющими левое и правое полушария. Она подозревала, что именно здесь скрывался источник болезни. Если удастся обеспечить органичное функционирование внедренной программы с обоими полушариями, синхронизировать их работу, то главная трудность будет преодолена.
Они по-прежнему словно парили в светящемся коконе, пронизанном разноцветными нитями, волокнами, бегающими всполохами разрядов. Элизабет, заканчивая работу, падая с ног от усталости, указывала Минанану точки и участки, которые ему следовало удерживать в определенном положении. Потом можно испытать новые цепи, соединения и каналы передачи информации. Посылая по ним импульсы, Элизабет попеременно выключала те или иные участки коры головного мозга.
Неожиданно общая ментально-голографическая проекция разума ребенка, многопространственная решетка вспухла и исторгла мощный когерентный луч света. На какое-то мгновение ребенок очнулся… Еще раз ударил свет, потом все возвратилось в начальное положение.
Элизабет отшатнулась, увлекая за собой Минанана.
— Смотри! — выдохнула она.
— Всемогущая Тана, что это было? — Рыцарь тану, не в силах оставаться на ногах, прилег на кушетку, приставленную к кроватке Брендана. Потом с трудом поднялся и сел. Пот ручьями стекал по его лицу, капал на мантию.
— Моя программа сработала, — прошептала Элизабет. Она взяла ребенка на руки — тот сразу захныкал во сне и подергал распухшими пальчиками свой торквес. Вдруг он сладко зевнул, притих, дыхание его стало ровным, пропали хрипы.
— Она действует? — торопливо спросил Минанан, указывая на ребенка. — Мы вылечили его?
Элизабет ничего не ответила. Оцепенев на мгновение и тут же очнувшись, она с каменным лицом коснулась небольшой шишечки, выступающей на детском торквесе. Минанан повторил вопрос.
— Не знаю, — ответила Элизабет, — не уверена. Даже в том — целебно ли то средство, хотя я совершенно уверена, что мы на правильном пути. Но надо быть объективной… Мы работаем вслепую, очень медленно. Такова дань, которую приходится платить за метасиловое вмешательство. Сама же программа… — Она подняла голову и встретилась взглядом с тану. — Минанан, как раз в эти мгновения ребенок становится могучим оперантом.
Тот ничего не понял.
— Вспомни световой импульс, — объяснила Элизабет. — Мальчик сам, помимо нашей воли, нашел обходной канал. Совершенно исключающий те участки и цепи мозга, которые возбуждаются метафункциональным золотым торквесом. Он уже научился — может быть, подсознательно — использовать внедренную в его мозг программу. Он как бы выскользнул из прежней тесной клетки, обрел способность к непосредственному проявлению метафункций.
Минанан Еретик сидел на кушетке словно оглушенный, потом осторожно потрогал свой золотой торквес.
— Но это значит… — произнес он, — что его мозг может исторгать метапсихическую энергию и без стимулирования торквесом?.. Как это делаешь ты или король?
Элизабет кивнула.
— Создавая программу, подходящую для лечения детей, я, естественно, исходила из закономерностей, свойственных человеческому разуму. Я ориентировалась на метапсихические образцы Галактического Содружества и пыталась вживить их местным — вашим в том числе — детям. В любом поколении людей есть личности — их не много, всего несколько процентов — с уже врожденной потенцией к метаоперациям. Но этот дар необходимо развивать, иначе он зачахнет. Сам процесс чем-то напоминает обучение речи. В каждом из нас заложена возможность овладеть устной речью. Для этого необходимо выполнение двух условий: мозг должен созреть для овладения подобным видом общения и, кроме того, нужна звуковая среда, постоянно побуждающая к разговору. И еще желательно начинать обучение в самом раннем возрасте, когда свежо восприятие, когда мозг жаден до нового. Так и развитие всех метафункций немыслимо без надлежащего обучения, хотя в некоторых особых условиях процесс может стать самопроизвольным. В этой области еще много темного, особенно в вопросе внешнего силового давления, которое сдерживает развитие скрытых возможностей.
— Как случилось с Фелицией.
— И с Эйкеном, — согласилась она. — Обоим стали доступны вершины метапсихического искусства, однако пришли они к этому разными путями. Например, Фелиция стала оперантом через сильнейшее душевное потрясение, через нестерпимую боль — все это похоже на то, что я испытала, общаясь с Супругой Корабля Бредой. А вот Эйкен… Это действительно загадка! Я уже говорила, что порой встречаются личности с исключительно высоким скрытым потенциалом, способные сами по себе, без всякой посторонней помощи, сбросить путы обыденности и вознестись в метапсихические выси. Ясно, что до вторжения галактических рас все люди, ярко проявившие себя в области телепатии и телекинеза, были самоучками. Как только мы оказались вовлеченными в Галактическое Содружество, мы стали зависеть от специальных программ, методик, которые пришельцы привезли на Землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171
Так работали два кудесника — расширяли каналы, убирали заторы, восстанавливали свободное перемещение энергии, создавали новые нервные узлы. Одним словом, пытались гармонизировать метапсихические способности ребенка, усиленные золотым торквесом, с остальными характеристиками его разумной деятельности.
«Сильнее! Еще сильнее!! Вот так. Кажется, мы добились успеха».
Когда Элизабет пыталась работать с Дионкетом или Крейном, тоже искусными целителями, она постоянно сталкивалась с внутренним сопротивлением, неподатливостью — может даже враждебностью! — детского разума. Ребенок как бы отвергал пытливую чужую мысль, а ведь только в ней было его спасение. Его молодой мозг наглухо закрывался от инородного вторжения. Теперь все было по-другому — вот тоже загадка, но решать ее не было времени. Элизабет, по-прежнему уверенная в собственной правоте, стремилась внедрить, закрепить в нервных узлах целебную для Брендана программу, которая должна будет функционировать. Только бы удалось ввести ее! Так Элизабет и действовала — последовательно, терпеливо, создавая в мозгу мальчика новую структуру, которая включала бы центры метапсихической силы. Этим занимался Минанан, жертвуя изяществом схемы, лишь бы новая нервная структура органически слилась с нейронами.
Они слаженно переливали энергии, осушали отдельные участки мозга, сращивали и удаляли лишнее. Буквально на глазах внедренная программа начала действовать, погнала возбуждение по нервным цепям… как долго они мучились над ней, и сколько еще предстоит сделать.
Элизабет мысленно объявила перерыв — потом можно будет приступить к окончательному вживлению отдела переработки поступающей информации во внутренний церебральный код с нейронными цепями, соединяющими левое и правое полушария. Она подозревала, что именно здесь скрывался источник болезни. Если удастся обеспечить органичное функционирование внедренной программы с обоими полушариями, синхронизировать их работу, то главная трудность будет преодолена.
Они по-прежнему словно парили в светящемся коконе, пронизанном разноцветными нитями, волокнами, бегающими всполохами разрядов. Элизабет, заканчивая работу, падая с ног от усталости, указывала Минанану точки и участки, которые ему следовало удерживать в определенном положении. Потом можно испытать новые цепи, соединения и каналы передачи информации. Посылая по ним импульсы, Элизабет попеременно выключала те или иные участки коры головного мозга.
Неожиданно общая ментально-голографическая проекция разума ребенка, многопространственная решетка вспухла и исторгла мощный когерентный луч света. На какое-то мгновение ребенок очнулся… Еще раз ударил свет, потом все возвратилось в начальное положение.
Элизабет отшатнулась, увлекая за собой Минанана.
— Смотри! — выдохнула она.
— Всемогущая Тана, что это было? — Рыцарь тану, не в силах оставаться на ногах, прилег на кушетку, приставленную к кроватке Брендана. Потом с трудом поднялся и сел. Пот ручьями стекал по его лицу, капал на мантию.
— Моя программа сработала, — прошептала Элизабет. Она взяла ребенка на руки — тот сразу захныкал во сне и подергал распухшими пальчиками свой торквес. Вдруг он сладко зевнул, притих, дыхание его стало ровным, пропали хрипы.
— Она действует? — торопливо спросил Минанан, указывая на ребенка. — Мы вылечили его?
Элизабет ничего не ответила. Оцепенев на мгновение и тут же очнувшись, она с каменным лицом коснулась небольшой шишечки, выступающей на детском торквесе. Минанан повторил вопрос.
— Не знаю, — ответила Элизабет, — не уверена. Даже в том — целебно ли то средство, хотя я совершенно уверена, что мы на правильном пути. Но надо быть объективной… Мы работаем вслепую, очень медленно. Такова дань, которую приходится платить за метасиловое вмешательство. Сама же программа… — Она подняла голову и встретилась взглядом с тану. — Минанан, как раз в эти мгновения ребенок становится могучим оперантом.
Тот ничего не понял.
— Вспомни световой импульс, — объяснила Элизабет. — Мальчик сам, помимо нашей воли, нашел обходной канал. Совершенно исключающий те участки и цепи мозга, которые возбуждаются метафункциональным золотым торквесом. Он уже научился — может быть, подсознательно — использовать внедренную в его мозг программу. Он как бы выскользнул из прежней тесной клетки, обрел способность к непосредственному проявлению метафункций.
Минанан Еретик сидел на кушетке словно оглушенный, потом осторожно потрогал свой золотой торквес.
— Но это значит… — произнес он, — что его мозг может исторгать метапсихическую энергию и без стимулирования торквесом?.. Как это делаешь ты или король?
Элизабет кивнула.
— Создавая программу, подходящую для лечения детей, я, естественно, исходила из закономерностей, свойственных человеческому разуму. Я ориентировалась на метапсихические образцы Галактического Содружества и пыталась вживить их местным — вашим в том числе — детям. В любом поколении людей есть личности — их не много, всего несколько процентов — с уже врожденной потенцией к метаоперациям. Но этот дар необходимо развивать, иначе он зачахнет. Сам процесс чем-то напоминает обучение речи. В каждом из нас заложена возможность овладеть устной речью. Для этого необходимо выполнение двух условий: мозг должен созреть для овладения подобным видом общения и, кроме того, нужна звуковая среда, постоянно побуждающая к разговору. И еще желательно начинать обучение в самом раннем возрасте, когда свежо восприятие, когда мозг жаден до нового. Так и развитие всех метафункций немыслимо без надлежащего обучения, хотя в некоторых особых условиях процесс может стать самопроизвольным. В этой области еще много темного, особенно в вопросе внешнего силового давления, которое сдерживает развитие скрытых возможностей.
— Как случилось с Фелицией.
— И с Эйкеном, — согласилась она. — Обоим стали доступны вершины метапсихического искусства, однако пришли они к этому разными путями. Например, Фелиция стала оперантом через сильнейшее душевное потрясение, через нестерпимую боль — все это похоже на то, что я испытала, общаясь с Супругой Корабля Бредой. А вот Эйкен… Это действительно загадка! Я уже говорила, что порой встречаются личности с исключительно высоким скрытым потенциалом, способные сами по себе, без всякой посторонней помощи, сбросить путы обыденности и вознестись в метапсихические выси. Ясно, что до вторжения галактических рас все люди, ярко проявившие себя в области телепатии и телекинеза, были самоучками. Как только мы оказались вовлеченными в Галактическое Содружество, мы стали зависеть от специальных программ, методик, которые пришельцы привезли на Землю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171