— Все, бред кончился, — тихо произнесла Элизабет. — Пойдемте.
— Куда! — вскричал Минанан и мгновенно воздвиг перед женщиной защитный экран.
Целительница повернулась к нему и отрицательно покачала головой. Великан тут же убрал экран. Он и его товарищи теснее сгрудились вокруг Элизабет, готовые отразить любую угрозу. Медленно они прошли мимо квадратного углубления-зеркала и мимо ниши, где только что пряталось чудовище. Вокруг стояло гулкое, нарушаемое лишь звуком шагов безмолвие.
Элизабет вернулась к нише и вошла туда. На полу лежал метаактивный кристалл, источающий тусклый свет, словно гаснущие угольки. Свет падал на лицо человека, пристроившегося рядом. Это был Эйкен Драм. Тело у него было человеческое, в лице тоже ничего странного. Глаза открыты, рот полуоткрыт. Одет он был в свой обычный походный костюм. Куртка горбилась на спине.
Элизабет встала возле него на колени, расстегнула верхние крючки, погладила шею. Эйкен слабо улыбнулся.
— Вы пришли, — прошептал он. — Т еп ер ь все будет хорошо .
Эйкен Драм спал, и ему снился сон.
Он стоит на зеркальной поверхности, простирающейся от одного конца горизонта до другого. Над ним посвечивает усыпанный звездами ночной небосвод, на котором мерцает созвездие Стрельца. Точно так оно было видно на его родной планете Далриаде. Глянув под ноги, он увидел отражение звезд, свое собственное обнаженное тело, увидел свое задумчивое лицо. Испуганно вскрикнув, он выпрямился, посмотрел по сторонам. Никого и ничего. Тогда кто же там? Он опять опустил голову и снова увидел их — мужчину и женщину. Они стояли за спиной, невысказанное осуждение застыло на их суровых лицах.
Он никогда не видел их раньше. Мужчина был черноволос, со сверкающими глазами. Нос крупный, рот плотно сжат. Волосы женщины цвета меди, вьющиеся. Высокие дуги бровей. Тонкие черты лица, искаженного презрением,
— его трудно было назвать красивым.
— Откуда вы явились? — Эйкен принялся ругать незваных гостей. Они отвели взгляды, потом опять посмотрели на него. Легкие насмешливые улыбки появились на их лицах и сразу исчезли. Теперь они смотрели на него с немым укором. Тихое попискивание донеслось до Эйкена, затем в скулящие звуки вплелась песенка, которую он слышал в детстве, ее сменил его собственный, изрыгающий грубую брань голос уже взрослого Драма.
Зеркальная поверхность под ногами вдруг вздыбилась, заходила ходуном, потом потекла, как ртуть. Он провалился и внезапно увидел себя на довольно однообразной и вроде бы знакомой местности — редкая травка, колышущиеся цветочки, рядом опушка леса, отделенная ровно уложенными камнями.
Он поднял один из них, на светлой поверхности разобрал слова:
Я не был, я пришел, чтоб быть.
Я был, теперь не существую — вот и все.
И слово лишнее есть ложь.
Меня не будет.
Некоторые камни были скрыты травой. Он поднял еще один — на нем не оказалось ни слова, ни единой буковки. Поколебавшись, Эйкен положил камень на место и внимательно оглядел весь ряд камней. Вероятно, они очерчивают границу, которую — так подсказывало чутье — опасно переступать. Эйкен еще раз внимательно оглядел камни. Посмотрев на свои ноги, он вспомнил, что обут в старые желтые ботинки с секретными отделениями. Костюм его тоже имел множество потайных карманов, в каждом из которых ждала своего часа какая-нибудь полезная в дальнем путешествии вещица.
— Почему бы не вкусить прелестей ада? — дерзко спросил он самого себя и храбро перешагнул через камни.
Эйкен изо всех сил боролся за свою жизнь. Соленая вода заполнила рот, стояла в носу, тянула на дно. Из последних сил он рванулся вверх, к свету
— зеленоватому и манящему, все более яркому, пропитанному солнечными лучами. Он с шумом вынырнул на поверхность, закашлялся, с трудом глотнул воздух — сил бороться уже почти не оставалось. Еще мгновение, и он снова, уже навсегда, погрузится в пучину.
Тут Эйкен успел заметить что-то необычное, плывущее к нему, округлое, вместительное. Боже, это котел. Котел как спасательное средство! То ли от истеричного смеха, то ли от страстного желания спастись, он отчаянно заколотил руками по воде. Как ему удалось одолеть эти несколько метров, он не знает, только вот она, ручка! Эйкен судорожно вцепился в нее.
Змеиная голова, показавшаяся над краем котла, бросилась на него и вцепилась в руку. Капля яда, капнувшая из змеиного зуба, попала Эйкену в левый глаз. Человек закричал от страшной боли и опять погрузился в воду. Боль мгновенно утихла. Эйкен позволил себе расслабиться, побултыхаться в теплой мутной воде… воде, несущей смерть.
— Не т ! — воскликнул он. Ярость охватила Драма. Вынырнув на поверхность, он снова ощутил невыносимую боль, но теперь рядом с ним на воде покачивался Святой Грааль. Он опять ухватился за его край, и в тот момент, когда Мерси, разинув пасть, бросилась на него, успел схватить змею за шею и начал молотить мордой о край, пока чудовище не испустило дух. Тогда он влез в священный сосуд — обессилевший, но спасенный.
Ведьма Мейвар склонилась над ним и коснулась губами века его отекшего, ничего не видящего глаза. Он тут же прозрел. Затем она, словно маленького ребенка, завернула его в подол, согрела, напоила и принялась укачивать.
Вот он на ровном и широком плацу, сверкающем выступившими кристаллами соли. На нем сияющие золотом доспехи. Противника нигде не видно. Трус! Где ты прячешься? Почему робеешь выйти на поле боя и сразиться?
Потрясая фотонным копьем, он через опущенное забрало пристально вглядывался в сверкающую равнину. На шлем пала тень — Эйкен глянул на солнце.
Золотой орел, выставив перед собой когтистые лапы, завис над ним. Забрало вдруг откинулось, и острые когти впились в его правый глаз. Он вздрогнул. Хищная птица издала победный крик. Эйкен тяжело завалился на спину, небо окрасилось в алый цвет, солнце померкло. Эйкен знал, что ему не уйти с поля — наполовину ослепший, страдающий от жары, он будет лежать здесь, пока не умрет. Орел теперь кружил высоко-высоко; король, постепенно изжаривающийся в доспехах, был бессилен.
А как же копье — дар Корабля? Из последних сил Эйкен поднял хрустальное копье, прицелился и выстрелил прямо в солнечное око. Свет затопило светом. Древняя священная птица, кувыркаясь, падала из поднебесья. Небо густо окрасилось синью. Коснувшись просоленной земли, орел обернулся рыцарем в дымчатых стеклянных доспехах — в руке он сжимал осколок меча!
Агонизируя, Эйкен подполз к неподвижно лежавшему человеку — жизнь с каждой слезой, вытекающей из раны в глазнице, оставляла его. Дрожащей рукой он сумел дотянуться до шлема павшего с небес рыцаря и откинул забрало.
Это был Стейн Ольсон.
Земля поплыла перед глазами — король, теряя сознание, приподнялся и всей тяжестью рухнул на панцирь, прикрывавший грудь великана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171