«Кто ты?» - наконец-то (по мнению автора) должен, спросить интеллект у того сознания, которое управляет «неосознанным» поведением его тела. Но некоторые читатели готовы были сразу же ответить и автору, и его интеллекту: «Это же бессознательное! Кто же этого не знает?!».
Вот пример того, как термин не только ничего не объясняет, но и сам означает то, что неизвестно уже никому.
Главный творец понятия «бессознательное», философ Иоганн Готлиб Фихте, и помыслить себе не мог, что это слово спровоцирует столько перевозбужденных идей сначала в философии, а потом и где угодно. У Фихте «бессознательное» привлекалось для оправдания его трудно понимаемой и сомнительной идеи, что у вещей нет бытия, независимого от сознания. Для этого Фихте пришлось объявить, что собственное «я» человека бессознательно конструирует в подсознательных глубинах своей психики всё то, что есть «не-я». То есть весь окружающий мир.
Как видим, «бессознательное» - это не природой данное понятие, а тот самый термин, который может быть дан мысли по самопорожденным основаниям, которые не кажутся необходимыми. И, поскольку этот термин был дан мысли, но ни в чем конкретном себя не осуществлял, то вся его темная бездна начала втягивать в себя всё, что тоже хотело подпадать под правило об отсутствии самостоятельного бытия у природных объектов.
Первым в бездну всосало философа Фридриха Иоганна Йозефа Шеллинга, который из слишком общих рассуждений, но, используя это новое слово - «бессознательное» - сделал таинственный вывод о том, что природа и сознание это, в сущности, одно и то же, потому что природа была создана досознательным бессознательным самотворчеством духа. Не спрашивайте у меня, как это бывает, потому что Шеллинг и сам был бы счастлив ответить на этот вопрос. Однако Шеллинг, хоть и был далеко не новатором в применении слова «бессознательное», но обошелся в его доказательствах настолько без излишеств, что слово «бессознательное» прижилось в умах еще крепче, а растревожило их еще больше.
Может быть поэтому, отставной военный Эдуард Гартман, чья великолепная по стилю рассуждений книга «Философия бессознательного» имела необычайный резонанс, решил наделить «бессознательное» очень конкретным и очень предметным перечнем обязанностей. «Бессознательное» у Гартмана - это сверхсознательная воля, которая имеет представление о том, что она хочет не только в отношении человека, но и относительно всего мира, потому что - это именно «Бессознательное» создало данный мир, обладая сверхмировой природой и, находясь в стороне от мира. А, раз уж «Бессознательное» создало этот мир, то не бросит же оно его теперь, как есть! Вот и приходится Бессознательному заниматься всеми текущими делами этого мира, в том числе и текущей жизнью человека - наделять его инстинктом, половым чувством, материнской любовью, помогать интеллекту в тяжелые минуты предчувствиями, руководить процессами мышления, нашептывать человеку мистические ощущения высшего, вкладывать в дух человека понятия о красоте и давать ему способности к творчеству.
То есть (обратим внимание), Гартман вообще убрал «бессознательное» из человеческого сознания, и дал ему самостоятельное метафизическое бытие в стороне от человека и даже в стороне от всего мира. И сделал он это по основному и единственному соображению того, что поступки и настроения человека являются необъяснимыми с точки зрения их внятных источников в человеческой воле.
Так началось использование модного слова, вне зависимости от того, что оно обозначало когда-то раньше во взаимно сотрудничающих концепциях Фихте и Шеллинга. Началась самостоятельная жизнь термина, в которой он уже оборачивается на каждый свист.
Свистнули из психотерапии, в которой Иосиф Брейер создал теорию, согласно которой нервные расстройства - это последствия замещения нереализованных влечений. По Брейеру некоторые влечения не могут реализовываться из-за своей постыдности, а некоторые невозможны просто по каким-либо практическим препятствиям, и поэтому энергия этих влечений неосознанно живет в психике и создает внутренний конфликт, который, затем, накапливается и бессознательно разряжается в виде психических извращений или нарушений работы некоторых органов.
Иосиф Брейер был гипнотизером, и ему удавалось убедить человека под гипнозом раскрепоститься и реализовать запретные влечения, пусть не в жизненной практике, но хотя бы в своём сознании. Для этого Брейер начинал копаться в памяти загипнотизированного пациента, чтобы выявить в ней моменты первого появления симптомов недуга. Добравшись, таким образом, до событий, которые сопровождали эти первые симптомы, Брейер убеждал пациента пережить эти события по-новому, как якобы осуществившиеся в полном соответствии с запретными влечениями. В результате этих, наведенных гипнозом, переживаний, симптомы исчезали.
Это был клинический приём, который реально снимал некоторые виды психических изломов и неврозов человека.
Ученик Брейера, Зигмунд Фрейд, решил перенять этот удачный приём, но гипнозом он не владел. Поэтому Фрейду пришлось докапываться до причин заболевания методом «свободных ассоциаций», то есть анализом того, что первым брякнет пациент на какой-нибудь интересный вопрос. Например, если пациент сказал, что его нервирует «пенистость» пива, то метод «свободных ассоциаций» включает пересчетную схему и подсказывает особо проницательному психотерапевту, что слово «пенистость» сказано совсем не про пиво, а про пенис (п е н и с-тость), потому что пиво - это только прикрытие, только неосознанное замещение истинной причины волнений этого пациента.
Таким образом, если у Брейера ассоциации были прямыми, так как он отыскивал причину болезни непосредственно в анналах памяти (человек под гипнозом не способен лгать), то у Фрейда ассоциации были не прямыми, они были только лишь «свободными» догадками, что вызывало необходимость создания хоть какой-либо теории, способной опереться в расшифровке ассоциаций на хоть какой-нибудь корректный метод, чтобы хотя бы не из каждой пенистости выводить п е н и с-тость. Так из психотерапии возник психоанализ.
Позже Фрейд на несколько месяцев поехал в Париж учиться гипнозу, а заодно и слушать лекции знаменитого Жана Мартена Шарко, который излагал собственную теорию ассоциаций между симптомами и их причинами. Шарко утверждал, что странности в поведении невротиков можно вполне уверенно соотнести с особенностями их половой жизни.
Не научившись гипнозу, но, наслушавшись психосексуальных идей (Париж!), Фрейд понял их преимущество перед расшифровкой «свободных ассоциаций», и вцепился мертвой хваткой. Еще бы - сексуальные мотивы хорошо вписывались, как в теорию Брейера о замещении запретных влечений, так и в теорию Шарко о соотнесённости странного в психике человека со странностями в его половых предпочтениях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59