А если это так, то психика знает о себе, и получает сама о себе некий результат собственного познания, в чём человек получает собственную действительность. Осознаёт собственное бытие.
Таким образом, психика - это целое, которое вступает с собой в познающие отношения.
Что из этого следует? Из этого следует, что внутри психики есть один или несколько познающих центров, которые способны к познанию. Эти центры должны быть способны к познанию не только внешней действительности, но и к познанию своего целого.
Чтобы ускорить занимающий нас процесс, скажем, что, согласно сложившимся научным традициям, существует четыре познающих способности психики - мышление, ощущение, эмоции и интуиция. И, следовательно, внутри психики возникают процессы её самосознания: силами собственного мышления, силами собственных ощущений, силами собственных эмоций или силою собственной интуиции.
Интуиция, как знание-подозрение, в котором есть некое необъяснимое проявление какой-то уверенной догадки, нас интересует меньше всего, поскольку о психике догадываться не надо - она достаточно очевидна. И даже более того - собственная психика есть то, что наиболее очевидно изо всего возможного, что может быть вообще доступно человеческому восприятию. Поэтому от интуиции откажемся сразу и отметим, что, после её исключения, у нас остаются такие познающие центры, как интеллект (мышление), ощущения и эмоции.
Интеллект, ощущение и эмоции - это составные элементы психики. Это те её части, из которых она неразрывно сложена. И, следовательно, если эти элементы способны познавать, и если они познают собственную психику, то внутри психики возникают познающие отношения этих элементов с нею самою.
И совершенно естественно, что в этом случае у каждого познающего элемента психики возникает свой отдельный род познающих отношений с нею, как со своим целым.
А что же дальше? А дальше принципиально важный момент, от которого наше исследование начинает свою поступательную атаку на тайну. А исходная позиция для этой атаки будет выглядеть следующим образом - в любом целом количество родов познающих отношений между целым и его познающими элементами не может превышать количества этих элементов.
Откуда подобное ограничение? Оно непосредственно проистекает из самой природы целого - если в нём есть познающие элементы, то, сколько будет этих элементов, столько родов познающих попыток они смогут предпринять в отношении своего целого.
Чтобы у читателя не возникало путаницы, отметим сразу, что ключевым словом здесь является слово «род». Потому что по виду познающие отношения какого-либо элемента со своим целым могут быть самыми разными, но по роду они будут или тем, или этим в одном единственном числе.
В чем разница? Разница в том, что род определяет «что произошло», а вид показывает «как это произошло».
Вид отношений может сложиться бесконечно разнообразно, отличаясь тем, как это произошло по количеству, по насыщенности, по полноте, по завершенности, по локальности, по форме, по содержанию, по времени и по прочим любым особенностям. Но в том, что произошло, все эти виды будут операционно принадлежать только одному какому-то роду познания, черты и смысл которого определяются принадлежностью к соответствующему познающему элементу.
Поэтому сколько будет познающих элементов в целом, столько же родов познающих отношений возникнет между этим целым и этими элементами.
Даже теоретически в обстоятельствах психики невозможно допустить, чтобы какой-то один её познающий элемент вступал с нею в познающие отношения, присущие родовым признакам какого-либо другого элемента. На первый взгляд это не очевидно, поскольку все эти элементы укореняются в одной психике, но их природа настолько несходна, что каждый род познающих отношений, если не полностью изолирован, то непреодолимо отмежеван от другого.
Например, интеллектом можно познать книгу, а эмоцией нельзя. Эмоция не сможет читать и усваивать содержание.
Точно также коренным образом отличается познание эмоциями от познания ощущениями. Например, знание о надетых тапочках может вызываться только соответствующими ощущениями, но никакое эмоциональное переживание никогда не выяснит - утеплены сейчас ноги, или нет, если этого не подскажут ощущения. У ощущений здесь преимущество.
Но обратная сторона этого преимущества состоит в том, что познание ощущениями запускается только внешними стимулами, а познание эмоциями имеет свои собственные источники и причины, которые могут обходиться и без внешних источников. Поэтому ощущения, ничего не знают о том, что знает эмоция - например, ощущения не знают о грусти по поводу не сложившейся любви. Может быть, эмоция и зря грустит о том, чего не было, но для эмоционального рода познания даже то, чего никогда не было - это вполне реальный опыт жизни. Таковы особенности познавательного рода эмоций. Эмоция любое отсутствующее может сделать настоящим и конвертировать его в переживания, относящиеся к действительным формам познания.
Ощущения же этого не могут. Для них того, чего не было, никогда не будет в результатах познания. С точки зрения ощущений вообще непонятно о чем грустить, если любовь не сложилась - ведь если до ощущений дело не дошло, то откуда знать, радоваться надо, или огорчаться? Кто знает, как оно там было бы в ощущениях? А оно по-разному бывает… Мы (ощущения) о том, чего не пробовали, ничего не знаем, и поэтому подождем пока грустить и радоваться.
Что же касается сравнения рода познания ощущениями с родом познания интеллектом, то здесь вообще не стоит входить в долгие разговоры - можно дать сотовый телефон дикарю (пусть даже и шаману), и пусть он часами разглядывает, щупает, нюхает и даже лижет его языком, но никакой набор ощущений не раскроет ему порядка и смысла операций с этим аппаратом. И наоборот.
Именно поэтому мы будем исходить из того, что число познающих элементов психического целого равно числу родов познающих отношений, возникающих у этих элементов со своей психикой. Сколько элементов, столько и родов.
И что же дальше? Зачем нам знать об этом правиле? А дальше мы начнём по порядку проверять познающие отношения психики со своими элементами. Зачем - станет ясно из следующей главы.
Первым, естественно, пойдёт интеллектуальный элемент психики, поскольку, если говорить о процессе познания, то, ничто не может быть ближе к познанию, чем деятельность интеллекта.
Глава 8. Интеллект
Особенность дурака состоит в том, что он оценивает свой интеллект выше, чем этот же интеллект оценивает его.
Итак, что же представляет собой в родовом отношении деятельность интеллекта по осознанию того целого, в состав которого он входит - по осознанию собственной психики?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Таким образом, психика - это целое, которое вступает с собой в познающие отношения.
Что из этого следует? Из этого следует, что внутри психики есть один или несколько познающих центров, которые способны к познанию. Эти центры должны быть способны к познанию не только внешней действительности, но и к познанию своего целого.
Чтобы ускорить занимающий нас процесс, скажем, что, согласно сложившимся научным традициям, существует четыре познающих способности психики - мышление, ощущение, эмоции и интуиция. И, следовательно, внутри психики возникают процессы её самосознания: силами собственного мышления, силами собственных ощущений, силами собственных эмоций или силою собственной интуиции.
Интуиция, как знание-подозрение, в котором есть некое необъяснимое проявление какой-то уверенной догадки, нас интересует меньше всего, поскольку о психике догадываться не надо - она достаточно очевидна. И даже более того - собственная психика есть то, что наиболее очевидно изо всего возможного, что может быть вообще доступно человеческому восприятию. Поэтому от интуиции откажемся сразу и отметим, что, после её исключения, у нас остаются такие познающие центры, как интеллект (мышление), ощущения и эмоции.
Интеллект, ощущение и эмоции - это составные элементы психики. Это те её части, из которых она неразрывно сложена. И, следовательно, если эти элементы способны познавать, и если они познают собственную психику, то внутри психики возникают познающие отношения этих элементов с нею самою.
И совершенно естественно, что в этом случае у каждого познающего элемента психики возникает свой отдельный род познающих отношений с нею, как со своим целым.
А что же дальше? А дальше принципиально важный момент, от которого наше исследование начинает свою поступательную атаку на тайну. А исходная позиция для этой атаки будет выглядеть следующим образом - в любом целом количество родов познающих отношений между целым и его познающими элементами не может превышать количества этих элементов.
Откуда подобное ограничение? Оно непосредственно проистекает из самой природы целого - если в нём есть познающие элементы, то, сколько будет этих элементов, столько родов познающих попыток они смогут предпринять в отношении своего целого.
Чтобы у читателя не возникало путаницы, отметим сразу, что ключевым словом здесь является слово «род». Потому что по виду познающие отношения какого-либо элемента со своим целым могут быть самыми разными, но по роду они будут или тем, или этим в одном единственном числе.
В чем разница? Разница в том, что род определяет «что произошло», а вид показывает «как это произошло».
Вид отношений может сложиться бесконечно разнообразно, отличаясь тем, как это произошло по количеству, по насыщенности, по полноте, по завершенности, по локальности, по форме, по содержанию, по времени и по прочим любым особенностям. Но в том, что произошло, все эти виды будут операционно принадлежать только одному какому-то роду познания, черты и смысл которого определяются принадлежностью к соответствующему познающему элементу.
Поэтому сколько будет познающих элементов в целом, столько же родов познающих отношений возникнет между этим целым и этими элементами.
Даже теоретически в обстоятельствах психики невозможно допустить, чтобы какой-то один её познающий элемент вступал с нею в познающие отношения, присущие родовым признакам какого-либо другого элемента. На первый взгляд это не очевидно, поскольку все эти элементы укореняются в одной психике, но их природа настолько несходна, что каждый род познающих отношений, если не полностью изолирован, то непреодолимо отмежеван от другого.
Например, интеллектом можно познать книгу, а эмоцией нельзя. Эмоция не сможет читать и усваивать содержание.
Точно также коренным образом отличается познание эмоциями от познания ощущениями. Например, знание о надетых тапочках может вызываться только соответствующими ощущениями, но никакое эмоциональное переживание никогда не выяснит - утеплены сейчас ноги, или нет, если этого не подскажут ощущения. У ощущений здесь преимущество.
Но обратная сторона этого преимущества состоит в том, что познание ощущениями запускается только внешними стимулами, а познание эмоциями имеет свои собственные источники и причины, которые могут обходиться и без внешних источников. Поэтому ощущения, ничего не знают о том, что знает эмоция - например, ощущения не знают о грусти по поводу не сложившейся любви. Может быть, эмоция и зря грустит о том, чего не было, но для эмоционального рода познания даже то, чего никогда не было - это вполне реальный опыт жизни. Таковы особенности познавательного рода эмоций. Эмоция любое отсутствующее может сделать настоящим и конвертировать его в переживания, относящиеся к действительным формам познания.
Ощущения же этого не могут. Для них того, чего не было, никогда не будет в результатах познания. С точки зрения ощущений вообще непонятно о чем грустить, если любовь не сложилась - ведь если до ощущений дело не дошло, то откуда знать, радоваться надо, или огорчаться? Кто знает, как оно там было бы в ощущениях? А оно по-разному бывает… Мы (ощущения) о том, чего не пробовали, ничего не знаем, и поэтому подождем пока грустить и радоваться.
Что же касается сравнения рода познания ощущениями с родом познания интеллектом, то здесь вообще не стоит входить в долгие разговоры - можно дать сотовый телефон дикарю (пусть даже и шаману), и пусть он часами разглядывает, щупает, нюхает и даже лижет его языком, но никакой набор ощущений не раскроет ему порядка и смысла операций с этим аппаратом. И наоборот.
Именно поэтому мы будем исходить из того, что число познающих элементов психического целого равно числу родов познающих отношений, возникающих у этих элементов со своей психикой. Сколько элементов, столько и родов.
И что же дальше? Зачем нам знать об этом правиле? А дальше мы начнём по порядку проверять познающие отношения психики со своими элементами. Зачем - станет ясно из следующей главы.
Первым, естественно, пойдёт интеллектуальный элемент психики, поскольку, если говорить о процессе познания, то, ничто не может быть ближе к познанию, чем деятельность интеллекта.
Глава 8. Интеллект
Особенность дурака состоит в том, что он оценивает свой интеллект выше, чем этот же интеллект оценивает его.
Итак, что же представляет собой в родовом отношении деятельность интеллекта по осознанию того целого, в состав которого он входит - по осознанию собственной психики?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59