Проведем простой эксперимент. Завяжем глаза, возьмем в руки палку, и, наподобие слепых, начнём ощупывать дальним концом палки разные предметы. Допустим, что мы положили эти предметы на диван, и у нас это: подушка, книга, мяч, кастрюля и кухонная табуретка. Ощупывая палкой эти предметы, мы никогда не ошибемся в том, что такое каждый из них в отдельности, а что и вообще диван, потому что наши осязательные ощущения скажут нам об этом безошибочно.
Но давайте вдумаемся - а, что мы имеем здесь в опыте непосредственно физических ощущений, кроме палки, которая у нас в руках? Наши пальцы во всех этих случаях держат в руках только палку и более ничего, и, следовательно, у нас и должны быть ощущения только палки, и более ничего. И если бы наши ощущения были актом только физиологическим, то так бы оно и было - мы бы имели ленту ощущений, сплошь состоящую из разных состояний палки, и никакого другого знания, кроме этого, мы не получали бы. Но, слава Богу, ощущение - это процесс интеллектуальный, который теоретизирует, анализирует, ассоциирует и делает умозаключения. И поэтому даже в осязании, в единственном из ощущений, которое имеет непосредственный физический контакт с источником сигналов, мы только благодаря интеллекту познаём больше того, что содержится в самом физическом контакте.
А если мы уже отложили палку и развязали глаза, то вспомним те изображения, которые рисуют на сетчатке глаза световые лучи, отражаясь от предметов, на которые мы смотрим. Все эти лучи рисуют узоры, которые невозможно было бы отождествить с действительными образами тех предметов, к которым они относятся. Только после того, как мозг обработает полученный эскиз каким-то, лишь ему до конца известным, способом, эти предметы возникают в сознании таковыми, каковы они есть на самом деле. А то, что дано только в зрительном ощущении, как эффект воздействия отраженных лучей на сетчатку глаза, не имеет с внешним миром ни одной точки тождественности. Всё создается мозгом, всё создается интеллектом.
Но наиболее наглядно просматривается неразрывность ощущений с интеллектом в снах, где для любых ощущений вообще не нужны никакие предметные источники. Во сне для ощущений ожога, холода, тактильного контакта, слуховых восприятий, сексуальных переживаний, вкусовых или обонятельных впечатлений мне вообще не нужны никакие телесные способности со всеми их рецепторами и проводниками сигналов. Я даже вижу во сне не глазами, потому что во сне я вижу просто мозгом. То есть, для того, чтобы иметь полный набор ощущений, возможных опыту моего тела, мне, по сути, нужен был бы только мозг, формирующий и запускающий своей интеллектуальной силой весь корпус моих всевозможных физиологических состояний. Другое дело, где мозг всё это берет, но, какими взял, такими во сне и воспроизводит. То есть ощущение - есть более акт сознания, чем голая реакция тела, поскольку тело всего лишь физически претерпевает, а ум превращает претерпевание в достояние интеллекта.
Таким образом, любое ощущение - это момент перехода физического в психическое, это момент, когда физическое переходит в зону сознания. И поэтому, если говорить о познающих отношениях ощущений с собственной психикой, то тот чувственный дубликат личности, который создают ощущения (запах своего тела, его зрительный образ, осязание собственных органов, переживания мышечного движения, кожных впечатлений, слушание собственного голоса или дыхания и т.д.) формируется интеллектуально, то есть в прямой связи с работой сознания.
И, следовательно, если мы начнем рассматривать чувственную природу осознания самого себя, если мы начнем выявлять особенности познания психического целого таким его элементом, как система ощущений, то мы, на самом деле, всё равно вернемся к интеллектуальным процессам, поскольку только в переплетении с интеллектом ощущения становятся элементами познающего опыта.
Ощущения - это вообще наиболее познающий элемент психики (после чистого интеллекта, разумеется). Их назначение, собственно говоря, в том и состоит, чтобы физически познавать. И мы уделили ощущениям столько времени только для того, чтобы понять, что даже этот «физический» род познания, является, по своей сути, преимущественно интеллектуальным.
Что же касается такого элемента психики, как эмоции, то эмоции, если и познают, то, либо по возможности, либо по ситуации, но не в своём прямом назначении, поскольку их прямое назначение - духовно переживать. Но и переживание тоже может стать достоянием сознания, если сознание зарегистрирует его в жёстком замыкании с каким-то интеллектуально отмеченным стимулом.
Это происходит в том случае, когда переживание заводится мышлением в сцепку с какой-либо ситуацией, и затем вкладывается в опыт сознания в этой спарке. Если мышлению это удается, то впоследствии даже простое воспоминание о данной ситуации будет вызывать устойчивый эмоциональный отклик. Это уже можно будет назвать интеллектуально заданным переживанием, то есть эмоцией, входящей в состав интеллекта, потому что источник переживания находится в сознании, а не во внешнем бытии.
Таким образом, сами по себе эмоции могут быть неявно наведенными и, в таком случае, никакого познавательного значения они не приобретут. Но в том случае, когда мышление будет связывать некие объекты или обстоятельства внутреннего или внешнего опыта с определенными эмоциями, то в сознании будет накапливаться познавательно конкретный ряд логических связей между определенными жизненными причинами, и переживаниями по их поводу. Именно здесь интеллект проникает в поры эмоции, смешивается с нею и вводит её в разряд познавательно ценных элементов психики.
Благодаря этому у человека происходит некое, пусть очень специфическое, но вполне ясное познание, в процессе которого какие-то эмоции становятся элементами каскада осознанных переживаний, располагающихся в его памяти (в составе интеллекта), а не в рефлексии на живую ситуацию. Такой человек уже знает, например, что стоять на краю пропасти страшно, даже если он сейчас лежит в кровати. В этом случае его эмоция является элементом именно интеллекта, потому что он её сейчас мужественно не переживает, но он о ней знает.
Итак, эмоция становится познающим элементом психики только тогда, когда мышление соотносит её с каким-либо ассоциативным фактом.
Но напомним самим себе, что мы сейчас говорим не об эмоциях вообще, а о том, что будет происходить, если эмоция начнет познавать собственную психику. Что здесь будет происходить? С чем должно в этом случае мышление интеллектуально соотнести данную эмоцию? Естественно, что мышление должно в этом случае прочно увязать данную эмоцию с собственным «Я».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59