Следов в комнате
преступник не оставил - значит, он стрелял с порога. Зацепиться, казалось,
было совершенно не за что. Но тут у самой стены Чудаков увидел нечто,
заставившее его стремительно нагнуться. Это был небольшой бумажный комок,
слегка обгоревший и плотно спрессованный. Пыж! Так и есть! Это же пыж! Вот
она - зацепка!..
Чудаков ликовал. Вот так удача! Эта бумажка поможет ему распутать
весь клубок страшного преступления. Дрожащими пальцами он развернул
бумажный комок; это был обрывок газеты, на полях которого можно было
разглядеть кем-то небрежно нацарапанный номер телефона. Сердце Чудакова
готово было выпрыгнуть из груди. Опять удача!..
Дальнейший осмотр места происшествия Чудаков решил не производить.
Надо же было что-то и милиции оставить! Тем более что теперь он обладал
ценнейшим материалом в виде обгоревшего газетного клочка, который при
умелом ведении дела должен был навести его на след преступника.
Вернувшись к себе на дачу, Чудаков стянул с себя грязную одежду,
умылся и стал дожидаться утра. Постепенно в голове сыщика-любителя созрел
вполне конкретный план, к осуществлению которого он и приступил с первыми
лучами солнца. Достав из чемодана новые бельгийские джинсы-"варёнки", он с
удовольствием облачился в них. Джинсы сидели как влитые. Затем, после
некоторых колебаний, вынул из гардероба новенькую импортную футболку.
Надевать её он не спешил. Это был подарок профессора Красницкого. Теперь,
после рокового выстрела, этот подарок приобрёл зловещий смысл. Ничего
особенного футболка из себя не представляла: изображение какой-то
несуразной головы с жутким взглядом сопровождалось таинственными письменами
на непонятном языке. Обычный псевдо-туземный стиль, рассчитанный на
массового покупателя. Профессор привёз её из какой-то далёкой экспедиции,
откуда вернулся буквально месяц назад:
За двадцать минут до отправления первой электрички Максим Чудаков уже
был на станции Снегири. Путь его лежал в Москву.
Глава третья
Лёгкий туман рассеялся, как только первые робкие лучи утреннего
солнца коснулись сырой, покрытой обильной росой, земли. Птичий хор
возвестил о начале нового дня - тёплого, безоблачного, по-настоящему
летнего. Пахло влажным лесом, цветами и железной дорогой.
В ожидании поезда Максим Чудаков нетерпеливо прохаживался по
безлюдной платформе. За пять минут до прибытия электрички он вдруг
вспомнил, что нужно взять билет. У билетной кассы он наткнулся на седого
древнего старика в белой фуражке и старом поношенном пиджачке. Старик сидел
на пустом ящике из-под вина и подслеповатыми глазами щурился на потухшую
"козью ножку".
- Вот незадача, - бормотал он, ища в кармане спички.
- Доброе утро, - бросил ему на ходу Чудаков и отошёл к краю
платформы. Электричка вот-вот должна была подойти, и он нетерпеливо ждал её
появления из-за ближайшего поворота.
- А ружьишко-то куды дел? - вдруг прошамкал старик негромко, как
будто между прочим.
- Что? - отозвался Чудаков, не расслышав. - Вы это мне?
- А то кому же! - Старик зажёг спичку и с удовольствием прикурил. -
Ружьишко-то, говорю, вчерась было, а сегодня, гляжу, нету. Куды сплавил,
говорю? Ась?
Чудаков воспринимал старика как незначительную деталь окружающего
ландшафта - не более. Он и раньше видел этого древнего деда - всё на том же
ящике из-под вина и с традиционной "козьей ножкой" в редких, коегде ещё
оставшихся, зубах, но особого интереса к нему не проявлял. Мало ли чудаков
на свете! Пусть себе сидит, раз ему так хочется. Нынешним же утром Максим
более, чем когда-либо, не был расположен замечать этого заядлого курильщика
махорки, так как в мыслях своих давно уже нёсся к Москве и шёл по следу
преступника. Карман его джинсов жёг газетный клочок с таинственным
телефонным номером.
- Я ведь всё вижу, - не отставал дед, - всё замечаю. Вчерась у тебя
ружьишко-то было, когда ты в ляктричку садился, а нынче, значить, его,
ружьишка-то, уже и нетути. Я вот тут покумекал...
Чудаков, раздосадованный назойливостью словоохотливого деда, в
сердцах ответил:
- Послушай, дед. Никуда я "вчерась" не ездил и ни в какую "ляктричку"
не садился, а ружья у меня и в помине нет, так как ни стрелять, ни даже
держать его я не умею. Скумекал?
- Рассказывай, как же! - недоверчиво прошамкал дед и скосил
бесцветные глаза к переносице. - Небось не слепой ещё - вижу. И штаны твои
линялые приметил, и енту рожу жуткую на твоей груди. Я ведь по роже-то тебя
и признал - страсть, а не рожа. А глазищи-то, глянь, глазищи - аж до самых
печёнок пробирает...
Из-за поворота показалась электричка. Чудаков сразу повеселел.
- Обознался ты, дед, - сказал он примирительно. - Не был я здесь,
клянусь. Спутал ты меня с кем-то. А насчёт рожи, - Максим кинул взгляд на
подарок покойного профессора, - ты, пожалуй, прав. Рожа, действительно,
жуткая. Только не мог ты её видеть, так как футболка эта существует в
единственном экземпляре. Так что и здесь ты впросак попал, дед. Про ружьё
уж я и не говорю...
Старик не на шутку обиделся. Голос его задрожал.
- Я на фронте в разведчиках ходил, не тебе меня учить - соплив ещё.
Не было такого случая, чтобы я обознался, понял? А тебя я видел - это уж
как пить дать. И рожа у тебя на груди, действительно, в единственном
экземпляре...
Подошедшая электричка оборвала их спор. Последних слов старика
Чудаков уже не слышал. Отмахнувшись от деда, словно от назойливой мухи, он
сел в поезд и... тут же забыл о нём. Поезд дёрнулся и, медленно набирая
скорость, повёз нашего сыщика в Москву.
В Москве Чудаков первым делом отыскал телефон-автомат и сообщил в
милицию о ночном происшествии в дачном посёлке. Потом, с чувством
выполненного долга, отправился к себе домой. Жил Максим Чудаков на
проспекте Мира, рядом с метро "Щербаковская", в старом добротном доме с
невесёлым видом из окна на облезлую стену какого-то учреждения. Жил он один
в однокомнатной квартире, ибо ни жены, ни детей Чудаков не имел. Отсюда и
некий спартанский дух его обиталища - Максим Чудаков был неприхотлив и
считал чрезмерные удобства излишеством, развращающим как душу, так и тело.
С трепетом достав из кармана джинсов пыж, Чудаков аккуратно разгладил
его на журнальном столике и снял телефонную трубку. Набрав таинственный
номер, он услышал на том конце провода приглушённый расстоянием голос:
- Вас слушают.
- Алло, это магазин?
- Нет, это химчистка.
- Извините... - И положил трубку.
Он готов был прыгать и плясать от радости и счастья. Вот так удача!..
Сгорая от нетерпения, Чудаков выхватил из книжного шкафа телефонный
справочник и в разделе "Химчистки" по известному номеру вскоре отыскал
адрес нужного ему заведения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
преступник не оставил - значит, он стрелял с порога. Зацепиться, казалось,
было совершенно не за что. Но тут у самой стены Чудаков увидел нечто,
заставившее его стремительно нагнуться. Это был небольшой бумажный комок,
слегка обгоревший и плотно спрессованный. Пыж! Так и есть! Это же пыж! Вот
она - зацепка!..
Чудаков ликовал. Вот так удача! Эта бумажка поможет ему распутать
весь клубок страшного преступления. Дрожащими пальцами он развернул
бумажный комок; это был обрывок газеты, на полях которого можно было
разглядеть кем-то небрежно нацарапанный номер телефона. Сердце Чудакова
готово было выпрыгнуть из груди. Опять удача!..
Дальнейший осмотр места происшествия Чудаков решил не производить.
Надо же было что-то и милиции оставить! Тем более что теперь он обладал
ценнейшим материалом в виде обгоревшего газетного клочка, который при
умелом ведении дела должен был навести его на след преступника.
Вернувшись к себе на дачу, Чудаков стянул с себя грязную одежду,
умылся и стал дожидаться утра. Постепенно в голове сыщика-любителя созрел
вполне конкретный план, к осуществлению которого он и приступил с первыми
лучами солнца. Достав из чемодана новые бельгийские джинсы-"варёнки", он с
удовольствием облачился в них. Джинсы сидели как влитые. Затем, после
некоторых колебаний, вынул из гардероба новенькую импортную футболку.
Надевать её он не спешил. Это был подарок профессора Красницкого. Теперь,
после рокового выстрела, этот подарок приобрёл зловещий смысл. Ничего
особенного футболка из себя не представляла: изображение какой-то
несуразной головы с жутким взглядом сопровождалось таинственными письменами
на непонятном языке. Обычный псевдо-туземный стиль, рассчитанный на
массового покупателя. Профессор привёз её из какой-то далёкой экспедиции,
откуда вернулся буквально месяц назад:
За двадцать минут до отправления первой электрички Максим Чудаков уже
был на станции Снегири. Путь его лежал в Москву.
Глава третья
Лёгкий туман рассеялся, как только первые робкие лучи утреннего
солнца коснулись сырой, покрытой обильной росой, земли. Птичий хор
возвестил о начале нового дня - тёплого, безоблачного, по-настоящему
летнего. Пахло влажным лесом, цветами и железной дорогой.
В ожидании поезда Максим Чудаков нетерпеливо прохаживался по
безлюдной платформе. За пять минут до прибытия электрички он вдруг
вспомнил, что нужно взять билет. У билетной кассы он наткнулся на седого
древнего старика в белой фуражке и старом поношенном пиджачке. Старик сидел
на пустом ящике из-под вина и подслеповатыми глазами щурился на потухшую
"козью ножку".
- Вот незадача, - бормотал он, ища в кармане спички.
- Доброе утро, - бросил ему на ходу Чудаков и отошёл к краю
платформы. Электричка вот-вот должна была подойти, и он нетерпеливо ждал её
появления из-за ближайшего поворота.
- А ружьишко-то куды дел? - вдруг прошамкал старик негромко, как
будто между прочим.
- Что? - отозвался Чудаков, не расслышав. - Вы это мне?
- А то кому же! - Старик зажёг спичку и с удовольствием прикурил. -
Ружьишко-то, говорю, вчерась было, а сегодня, гляжу, нету. Куды сплавил,
говорю? Ась?
Чудаков воспринимал старика как незначительную деталь окружающего
ландшафта - не более. Он и раньше видел этого древнего деда - всё на том же
ящике из-под вина и с традиционной "козьей ножкой" в редких, коегде ещё
оставшихся, зубах, но особого интереса к нему не проявлял. Мало ли чудаков
на свете! Пусть себе сидит, раз ему так хочется. Нынешним же утром Максим
более, чем когда-либо, не был расположен замечать этого заядлого курильщика
махорки, так как в мыслях своих давно уже нёсся к Москве и шёл по следу
преступника. Карман его джинсов жёг газетный клочок с таинственным
телефонным номером.
- Я ведь всё вижу, - не отставал дед, - всё замечаю. Вчерась у тебя
ружьишко-то было, когда ты в ляктричку садился, а нынче, значить, его,
ружьишка-то, уже и нетути. Я вот тут покумекал...
Чудаков, раздосадованный назойливостью словоохотливого деда, в
сердцах ответил:
- Послушай, дед. Никуда я "вчерась" не ездил и ни в какую "ляктричку"
не садился, а ружья у меня и в помине нет, так как ни стрелять, ни даже
держать его я не умею. Скумекал?
- Рассказывай, как же! - недоверчиво прошамкал дед и скосил
бесцветные глаза к переносице. - Небось не слепой ещё - вижу. И штаны твои
линялые приметил, и енту рожу жуткую на твоей груди. Я ведь по роже-то тебя
и признал - страсть, а не рожа. А глазищи-то, глянь, глазищи - аж до самых
печёнок пробирает...
Из-за поворота показалась электричка. Чудаков сразу повеселел.
- Обознался ты, дед, - сказал он примирительно. - Не был я здесь,
клянусь. Спутал ты меня с кем-то. А насчёт рожи, - Максим кинул взгляд на
подарок покойного профессора, - ты, пожалуй, прав. Рожа, действительно,
жуткая. Только не мог ты её видеть, так как футболка эта существует в
единственном экземпляре. Так что и здесь ты впросак попал, дед. Про ружьё
уж я и не говорю...
Старик не на шутку обиделся. Голос его задрожал.
- Я на фронте в разведчиках ходил, не тебе меня учить - соплив ещё.
Не было такого случая, чтобы я обознался, понял? А тебя я видел - это уж
как пить дать. И рожа у тебя на груди, действительно, в единственном
экземпляре...
Подошедшая электричка оборвала их спор. Последних слов старика
Чудаков уже не слышал. Отмахнувшись от деда, словно от назойливой мухи, он
сел в поезд и... тут же забыл о нём. Поезд дёрнулся и, медленно набирая
скорость, повёз нашего сыщика в Москву.
В Москве Чудаков первым делом отыскал телефон-автомат и сообщил в
милицию о ночном происшествии в дачном посёлке. Потом, с чувством
выполненного долга, отправился к себе домой. Жил Максим Чудаков на
проспекте Мира, рядом с метро "Щербаковская", в старом добротном доме с
невесёлым видом из окна на облезлую стену какого-то учреждения. Жил он один
в однокомнатной квартире, ибо ни жены, ни детей Чудаков не имел. Отсюда и
некий спартанский дух его обиталища - Максим Чудаков был неприхотлив и
считал чрезмерные удобства излишеством, развращающим как душу, так и тело.
С трепетом достав из кармана джинсов пыж, Чудаков аккуратно разгладил
его на журнальном столике и снял телефонную трубку. Набрав таинственный
номер, он услышал на том конце провода приглушённый расстоянием голос:
- Вас слушают.
- Алло, это магазин?
- Нет, это химчистка.
- Извините... - И положил трубку.
Он готов был прыгать и плясать от радости и счастья. Вот так удача!..
Сгорая от нетерпения, Чудаков выхватил из книжного шкафа телефонный
справочник и в разделе "Химчистки" по известному номеру вскоре отыскал
адрес нужного ему заведения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43