значит, никаких вещей у него с собой не было. Так ведь?
- Так, - ответил Веселовский после некоторого раздумья. - Его забрали
прямо из квартиры Прокофьева, куда он перед этим явился налегке.
- Ага! Это уже лучше! - Глаза Щеглова снова вспыхнули дьявольским
огнём. - А вещи у него быть должны. Значит, они у него где-то припрятаны -
видно, заранее подготовился к возможному бегству. А где можно оставить,
например, небольшой чемоданчик или дипломат? Думайте, лейтенант!
Веселовский наморщил лоб.
- В камере хранения, - сказал он некоторое время спустя, - или...
- Или?..
- ...или у знакомых, - закончил лейтенант.
- Вот именно! Или в камере хранения, или у знакомых!.. Вот что,
лейтенант. Сию же минуту установите наблюдение за всеми камерами хранения
на всех вокзалах Москвы, а также выясните круг знакомств Боброва и с
каждого - с каждого, слышите? - кто так или иначе может оказаться в этом
кругу, глаз не спускайте! Поняли? И чтобы в этот раз прокола не было!
Ступайте!.. Нет, погодите. Вызовите ко мне... этого... как его... соседа:
- Прокофьева, - подсказал Веселовский.
- Да, Прокофьева, и жену Боброва. Хочу с ними побеседовать. Теперь
всё.
Как только лейтенант Веселовский покинул кабинет шефа, Щеглов с силой
шарахнул кулаком по железному сейфу, стоявшему в углу, тем самым пытаясь
сорвать накопившееся в душе раздражение на безответном предмете мебели:
Какая неудача! Как всё шло хорошо - и на тебе! Ведь из-под самого носа
ушёл. Нет, теперь его не поймать, не такой он дурак, чтобы после блестяще
проведённой операции вновь оказаться в руках милиции... Но тут одна мысль
пришла в голову следователю. Не только в камере хранения или у друзей мог
оставить свои вещи Бобров. Был ещё один способ, куда более оригинальный и
хитрый, спрятать их на некоторое время. Он вполне мог отправить ценности,
деньги или что-то ещё посылкой по почте. Куда? Да в любое отделение связи
страны! Достаточно при отправке написать магическое словосочетание "до
востребования", а при получении предъявить документы - и всё будет в полном
ажуре... Щеглов взглянул на часы. Без двадцати десять. А почтовые отделения
открываются в десять ровно. Значит, ещё есть время.
Не теряя ни секунды, он тут же распорядился взять под контроль все
отделения связи Москвы и, если возможно, Подмосковья и в случае появления
там Боброва немедленно сообщить об этом в уголовный розыск, лично старшему
следователю Щеглову.
Около десяти позвонил сотрудник, дежуривший на АТС, и сообщил, что за
всё время наблюдения за телефоном в квартире Боброва был зарегистрирован
всего один звонок. Звонил сам Бобров, вчера, в десять часов вечера, некоему
Курганову и обещал завтра, то есть уже сегодня, "забежать буквально на одну
минуту".
- Так что ж вы раньше молчали! - взорвался Щеглов, поражаясь
нерасторопности своих сотрудников, и бросил трубку.
Оперативник, тотчас же выехавший к Курганову, застал хозяина в
полнейшем недоумении, причём недоумение это было вызвано не столько
появлением милиции, сколько вчерашним звонком "неизвестного типа, который
даже не соизволил представиться". Причём на обещание Боброва "забежать"
Курганов не успел даже ответить, так как тот сразу же бросил трубку.
- Ясно, - проворчал Щеглов, когда получил это известие. - В
кошки-мышки решил поиграть с нами Бобров. На ложный след наводит. Ладно, мы
это ему ещё припомним. А за квартирой Курганова понаблюдайте - мало ли
что...
Состоявшаяся вскоре после этого беседа сначала с Прокофьевым, соседом
Боброва по подъезду, а затем с женой последнего, не принесла никаких
видимых результатов. Несколько штрихов к общей картине вчерашнего вечера,
правда, добавила гражданка Боброва, но они не меняли существа уже имеющейся
в распоряжении следствия информации. По её словам, муж вчера был
раздражителен, мрачен, часто брался за телефон, но тут же бросал его, на
вопросы не отвечал, копался в каких-то документах, шарахался от тёмных
окон. Но что больше всего поразило её, так это его полнейшее безразличие к
футбольному матчу "Динамо" (Москва) - ЦСКА, транслировавшемуся вчера по
телевизору; подобного раньше не случалось. Сам страстный болельщик, Щеглов
понял, в каком состоянии находился вчера вечером Бобров, и даже где-то в
глубине души посочувствовал ему.
В начале двенадцатого появился лейтенант Веселовский и принёс
известие, окончательно расстроившее следователя Щеглова. Лейтенант
тщательно исследовал все возможные связи Боброва, начиная с родственных и
кончая служебными, и установил, что сегодня в шесть часов утра Бобров на
несколько минут заходил к одному своему приятелю, некоему Бурдюку Остапу
Валериановичу, и забрал у него оставленный сутками раньше небольшой
чемоданчик. На вопрос, что было в чемоданчике и зачем Бобров его оставлял,
Бурдюк пожал плечами и ответил, что не знает и в чужие дела вмешиваться
обыкновения не имеет, а если товарищи из милиции столь любопытны, то пусть
спросят у самого Боброва, что, зачем и почему. Одним словом, последняя
нить, связывавшая следствие с исчезнувшим преступником, оборвалась. Правда,
Щеглов сделал отчаянную попытку отыскать такси, которым должен был
воспользоваться Бобров ночью, чтобы добраться до Бурдюка, но эта попытка не
принесла успеха. Бобров вполне мог воспользоваться услугами частника, что
он наверняка и сделал, и тогда любые попытки становились совершенно
бессмысленными.
Щеглов был реалистом, и как реалист отлично понимал, что Бобров для
него потерян, и потерян безвозвратно. Только неосторожный шаг мог случайно
обнаружить его, но такой серьёзный противник, как Бобров, наверняка не
совершит ошибки и не выдаст себя, раз ему уже однажды посчастливилось уйти
от возмездия. Но наблюдения с дома Боброва Щеглов решил пока не снимать.
Объявился Чудаков. Совершенно уже не надеясь застать его дома,
следователь Щеглов в очередной раз набрал его номер и, к своему великому
удивлению, услышал голос пропавшего экспедитора.
Их краткий разговор уже приводился выше.
В первом часу дня поступила наконец долгожданная весть из Таллинна.
Эстонские коллеги сообщали, что буквально полчаса назад к ним явился некто
гражданин Барабанов и сделал важное сообщение, причём просил передать его в
Москву лично следователю Щеглову. Сообщение содержало ни много ни мало как
московский адрес Алфреда Мартинеса, судового радиста с "Академика Булкина".
На вопрос таллиннских сотрудников, почему посетитель считает необходимым
довести эту информацию до их сведения, он смущённо ответил, что делает это
лишь из опасения, что его друг, Максим Чудаков, частным образом
расследующий убийство профессора Красницкого, может попасть в беду;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
- Так, - ответил Веселовский после некоторого раздумья. - Его забрали
прямо из квартиры Прокофьева, куда он перед этим явился налегке.
- Ага! Это уже лучше! - Глаза Щеглова снова вспыхнули дьявольским
огнём. - А вещи у него быть должны. Значит, они у него где-то припрятаны -
видно, заранее подготовился к возможному бегству. А где можно оставить,
например, небольшой чемоданчик или дипломат? Думайте, лейтенант!
Веселовский наморщил лоб.
- В камере хранения, - сказал он некоторое время спустя, - или...
- Или?..
- ...или у знакомых, - закончил лейтенант.
- Вот именно! Или в камере хранения, или у знакомых!.. Вот что,
лейтенант. Сию же минуту установите наблюдение за всеми камерами хранения
на всех вокзалах Москвы, а также выясните круг знакомств Боброва и с
каждого - с каждого, слышите? - кто так или иначе может оказаться в этом
кругу, глаз не спускайте! Поняли? И чтобы в этот раз прокола не было!
Ступайте!.. Нет, погодите. Вызовите ко мне... этого... как его... соседа:
- Прокофьева, - подсказал Веселовский.
- Да, Прокофьева, и жену Боброва. Хочу с ними побеседовать. Теперь
всё.
Как только лейтенант Веселовский покинул кабинет шефа, Щеглов с силой
шарахнул кулаком по железному сейфу, стоявшему в углу, тем самым пытаясь
сорвать накопившееся в душе раздражение на безответном предмете мебели:
Какая неудача! Как всё шло хорошо - и на тебе! Ведь из-под самого носа
ушёл. Нет, теперь его не поймать, не такой он дурак, чтобы после блестяще
проведённой операции вновь оказаться в руках милиции... Но тут одна мысль
пришла в голову следователю. Не только в камере хранения или у друзей мог
оставить свои вещи Бобров. Был ещё один способ, куда более оригинальный и
хитрый, спрятать их на некоторое время. Он вполне мог отправить ценности,
деньги или что-то ещё посылкой по почте. Куда? Да в любое отделение связи
страны! Достаточно при отправке написать магическое словосочетание "до
востребования", а при получении предъявить документы - и всё будет в полном
ажуре... Щеглов взглянул на часы. Без двадцати десять. А почтовые отделения
открываются в десять ровно. Значит, ещё есть время.
Не теряя ни секунды, он тут же распорядился взять под контроль все
отделения связи Москвы и, если возможно, Подмосковья и в случае появления
там Боброва немедленно сообщить об этом в уголовный розыск, лично старшему
следователю Щеглову.
Около десяти позвонил сотрудник, дежуривший на АТС, и сообщил, что за
всё время наблюдения за телефоном в квартире Боброва был зарегистрирован
всего один звонок. Звонил сам Бобров, вчера, в десять часов вечера, некоему
Курганову и обещал завтра, то есть уже сегодня, "забежать буквально на одну
минуту".
- Так что ж вы раньше молчали! - взорвался Щеглов, поражаясь
нерасторопности своих сотрудников, и бросил трубку.
Оперативник, тотчас же выехавший к Курганову, застал хозяина в
полнейшем недоумении, причём недоумение это было вызвано не столько
появлением милиции, сколько вчерашним звонком "неизвестного типа, который
даже не соизволил представиться". Причём на обещание Боброва "забежать"
Курганов не успел даже ответить, так как тот сразу же бросил трубку.
- Ясно, - проворчал Щеглов, когда получил это известие. - В
кошки-мышки решил поиграть с нами Бобров. На ложный след наводит. Ладно, мы
это ему ещё припомним. А за квартирой Курганова понаблюдайте - мало ли
что...
Состоявшаяся вскоре после этого беседа сначала с Прокофьевым, соседом
Боброва по подъезду, а затем с женой последнего, не принесла никаких
видимых результатов. Несколько штрихов к общей картине вчерашнего вечера,
правда, добавила гражданка Боброва, но они не меняли существа уже имеющейся
в распоряжении следствия информации. По её словам, муж вчера был
раздражителен, мрачен, часто брался за телефон, но тут же бросал его, на
вопросы не отвечал, копался в каких-то документах, шарахался от тёмных
окон. Но что больше всего поразило её, так это его полнейшее безразличие к
футбольному матчу "Динамо" (Москва) - ЦСКА, транслировавшемуся вчера по
телевизору; подобного раньше не случалось. Сам страстный болельщик, Щеглов
понял, в каком состоянии находился вчера вечером Бобров, и даже где-то в
глубине души посочувствовал ему.
В начале двенадцатого появился лейтенант Веселовский и принёс
известие, окончательно расстроившее следователя Щеглова. Лейтенант
тщательно исследовал все возможные связи Боброва, начиная с родственных и
кончая служебными, и установил, что сегодня в шесть часов утра Бобров на
несколько минут заходил к одному своему приятелю, некоему Бурдюку Остапу
Валериановичу, и забрал у него оставленный сутками раньше небольшой
чемоданчик. На вопрос, что было в чемоданчике и зачем Бобров его оставлял,
Бурдюк пожал плечами и ответил, что не знает и в чужие дела вмешиваться
обыкновения не имеет, а если товарищи из милиции столь любопытны, то пусть
спросят у самого Боброва, что, зачем и почему. Одним словом, последняя
нить, связывавшая следствие с исчезнувшим преступником, оборвалась. Правда,
Щеглов сделал отчаянную попытку отыскать такси, которым должен был
воспользоваться Бобров ночью, чтобы добраться до Бурдюка, но эта попытка не
принесла успеха. Бобров вполне мог воспользоваться услугами частника, что
он наверняка и сделал, и тогда любые попытки становились совершенно
бессмысленными.
Щеглов был реалистом, и как реалист отлично понимал, что Бобров для
него потерян, и потерян безвозвратно. Только неосторожный шаг мог случайно
обнаружить его, но такой серьёзный противник, как Бобров, наверняка не
совершит ошибки и не выдаст себя, раз ему уже однажды посчастливилось уйти
от возмездия. Но наблюдения с дома Боброва Щеглов решил пока не снимать.
Объявился Чудаков. Совершенно уже не надеясь застать его дома,
следователь Щеглов в очередной раз набрал его номер и, к своему великому
удивлению, услышал голос пропавшего экспедитора.
Их краткий разговор уже приводился выше.
В первом часу дня поступила наконец долгожданная весть из Таллинна.
Эстонские коллеги сообщали, что буквально полчаса назад к ним явился некто
гражданин Барабанов и сделал важное сообщение, причём просил передать его в
Москву лично следователю Щеглову. Сообщение содержало ни много ни мало как
московский адрес Алфреда Мартинеса, судового радиста с "Академика Булкина".
На вопрос таллиннских сотрудников, почему посетитель считает необходимым
довести эту информацию до их сведения, он смущённо ответил, что делает это
лишь из опасения, что его друг, Максим Чудаков, частным образом
расследующий убийство профессора Красницкого, может попасть в беду;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43