Какой толк в раскаянии, если все так и было? Она была воровкой, и в таком случае даже он был бессилен.
Отставив в сторону поднос, она вскрыла сверток Сары. В нем лежали два отреза на платья в пастельных желтых и голубых тонах, украшенных узором из букетиков цветов. Такие платьица будут отлично сидеть на девочке. Она увидела еще один сверток, поменьше, завернутый отдельно, на маленьком картонном квадратике было написано ее имя. Это не был почерк Сары – в нем чувствовалась рука взрослого человека. Может, что-то понадобилось экономке, миссис Уинтер? Она аккуратно развернула его, чувствуя под пальцами легкую шелковистость материи. Она с удивлением рассматривала отрез бирюзового шелка с блестящими, красиво вышитыми на ткани павлинами – их хвосты переливались голубыми и зелеными красками. «Глазки» на перьях хвостов были изумрудного, ярко-зеленого цвета. Шелк словно струился у нее между пальцами. Оказалось, это был не отрез шелковой материи, а шаль с бирюзовой бахромой – такой прекрасной вещи ей прежде никогда не приходилось видеть.
Она не отрываясь разглядывала ее, и перед глазами возникал какой-то экзотический фон, деревья волшебного сада, фонтаны в нем. Откуда она – из Индии, Персии, Китая? Вдруг из складок выпала белая визитная карточка, на которой было что-то написано все той же уверенной рукой. На карточке она прочитала всего три слова: «Примите большую благодарность». Не было ни подписи, ни слов приветствия.
Клэр выронила карточку, словно она обожгла ей руки. Благодарность? За что? Так как этот сверток находился в другом, побольше, в том, который сегодня утром принесла Сара, то, несомненно, его прислал Марк Конрад. Такая красивая, изысканная шаль, несомненно, очень дорогая вещь, могла стать подарком невесте или – пронеслось у нее в голове – любовнице. Но она не была любовницей Марка Конрада, несмотря на проведенные с ним две ночи. Что же тогда это означает? Может, это извинение за то, что он не сообщил ей о своей помолвке с Евой Пэттерсон, дар, который призван облегчить муки совести, плата за ее молчание?
Она резко поднялась, и шаль полетела, поблескивая и переливаясь, на пол. Будь ты проклят, Марк Конрад! За кого он ее принимал – за проститутку, за девушку, требующую платы за пользование ее телом? Выходит, никем большим для него она не была?
Почувствовав, как у нее задрожали ноги, она вновь села. Ее гнев, унижение только усиливались из-за боли, испытываемой от такого подарка. Она не видела для этого никаких причин. Шаль нужно возвратить, возвратить немедленно, без всяких комментариев. Такие подарки – удел Евы Пэттерсон, той девушки, на которой он собирался жениться. Клэр, наклонившись, подняла с пола шаль и, не глядя на нее, завернула снова в бумагу. Завтра она попросит Сепа отнести сверток во дворец Конрада. Пусть Марк передаст это Еве Пэттерсон. Она может носить открыто эту вещь, не скрывая, откуда она у нее. «Как смешно, – подумала Клэр, пытаясь утишить свою боль презрением, – как можно было вообразить, что простая, работающая модистка может носить такую дорогую вещь, не возбуждая при этом любопытства окружающих?»
В ту ночь ей снились павлины с блестящими изумрудными глазами – они гордо расхаживали в экзотических, дивных садах с бьющими фонтанами, и между ними возвышалась высокая темная фигура человека с сапфировыми глазами. Она видела рубины в обрамлении бриллиантов и самый большой, переливающийся камень на смуглой руке этого человека… Она находилась даже не в саду, а обреталась где-то на его задворках, и ее никто не замечал, словно она была частью сада.
Когда она проснулась, наступил уже серый рассвет, и по окну в спальне стучал дождь. Залитый солнцем экзотический сад исчез вместе с гордыми павлинами. Вернулась реальность, и вместе с ней все проблемы. Прежде ей нужно сходить на ферму за молоком, чтобы не ожидать, когда у Кейт с Милли появится время, чтобы принести его в коттедж. Там она могла увидеть Альберта и попросить его получше присматривать за своей лошадью под предлогом орудующих в округе конокрадов. Лошадь ей понадобится для поездки в Бристоль. На тыльной стороне передней правой ноги в самом деле был шрам – она сама проверила, когда этот человек ушел.
Она встала и отправилась на кухню, чтобы выгрести из печки золу. Нужно сегодня заняться кройкой шелкового отреза. Это платье потребует много работы. Марк Конрад видел этот шелк и знает, что он предназначается для платья Евы Пэттерсон. Подумает ли он о ней, когда невеста наденет его на себя? Она раздраженно встряхнула головой. Что за навязчивый вздор? Нужно забыть о Марке Конраде. Он принадлежал не ей, а Еве Пэттерсон. Ему нужны были деньги, а она хотела стать величественной хозяйкой во дворце Конрада, стать членом старинной семьи.
Когда она пришла на ферму, миссис Кларк бросила на нее удивленный взгляд.
– Вы так рано встали, мисс? Вероятно, кончилось молоко, не так ли?
– Не совсем так, миссис Кларк. Я встала сегодня пораньше, чтобы не беспокоить девочек. К тому же мне нужно поговорить с Альбертом. Он по-прежнему присматривает за лошадьми?
– Да, мисс, это его работа, – сказала миссис Кларк с улыбкой. – Если бы я ему разрешила, он, вероятно, ночевал бы на конюшне. Особенно, когда какая-нибудь из них не совсем здорова.
Клэр тут же ухватилась за предоставившуюся возможность.
– Мне хотелось бы узнать его мнение по поводу моей лошади. Последнее время она сильно потеет, особенно вчера, когда ее завел в конюшню Сеп. Кстати, а где он, недалеко?
– Скорее всего, в конюшне, вместе с Альбертом. Вы же знаете, что Сеп обожает любую аудиторию, а юный Альберт проглатывает все его истории, словно все они взяты из Евангелия.
– Слушая его истории, можно подумать, что он был заместителем адмирала Нельсона, – засмеялась Клэр.
– Ну, знаете, все это было давно, и даже если Сеп приукрашивает свои похождения, то никому не причиняет вреда, – сказала миссис Кларк, бросив на Клэр веселый взгляд. – Его байки – это дополнение к учебнику истории!
Клэр застала в конюшне и Альберта, и Сепа. Альберт поднял к ней свое веснушчатое лицо и широко, по-мальчишески улыбнулся.
– Добрый день, мисс. Ваша лошадь чувствует себя превосходно! Вам не о чем больше беспокоиться.
Клэр спокойно стояла, чувствуя, что ее, словно паутина, обволакивает чувство беспокойства. Ей было не по себе. Она посмотрела на веселое лицо мальчика.
– Может, виноват, в ее нервозности обрывок проволочного ограждения или же нерасторопный конюх. Во всяком случае, это далеко не свежая ранка.
Он провел рукой по тыльной стороне передней правой ноги лошади, и Клэр, не отрываясь, словно под воздействием гипноза, следила за его рукой.
– А почему ты подумал, что я пришла, чтобы осведомиться о лошади?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
Отставив в сторону поднос, она вскрыла сверток Сары. В нем лежали два отреза на платья в пастельных желтых и голубых тонах, украшенных узором из букетиков цветов. Такие платьица будут отлично сидеть на девочке. Она увидела еще один сверток, поменьше, завернутый отдельно, на маленьком картонном квадратике было написано ее имя. Это не был почерк Сары – в нем чувствовалась рука взрослого человека. Может, что-то понадобилось экономке, миссис Уинтер? Она аккуратно развернула его, чувствуя под пальцами легкую шелковистость материи. Она с удивлением рассматривала отрез бирюзового шелка с блестящими, красиво вышитыми на ткани павлинами – их хвосты переливались голубыми и зелеными красками. «Глазки» на перьях хвостов были изумрудного, ярко-зеленого цвета. Шелк словно струился у нее между пальцами. Оказалось, это был не отрез шелковой материи, а шаль с бирюзовой бахромой – такой прекрасной вещи ей прежде никогда не приходилось видеть.
Она не отрываясь разглядывала ее, и перед глазами возникал какой-то экзотический фон, деревья волшебного сада, фонтаны в нем. Откуда она – из Индии, Персии, Китая? Вдруг из складок выпала белая визитная карточка, на которой было что-то написано все той же уверенной рукой. На карточке она прочитала всего три слова: «Примите большую благодарность». Не было ни подписи, ни слов приветствия.
Клэр выронила карточку, словно она обожгла ей руки. Благодарность? За что? Так как этот сверток находился в другом, побольше, в том, который сегодня утром принесла Сара, то, несомненно, его прислал Марк Конрад. Такая красивая, изысканная шаль, несомненно, очень дорогая вещь, могла стать подарком невесте или – пронеслось у нее в голове – любовнице. Но она не была любовницей Марка Конрада, несмотря на проведенные с ним две ночи. Что же тогда это означает? Может, это извинение за то, что он не сообщил ей о своей помолвке с Евой Пэттерсон, дар, который призван облегчить муки совести, плата за ее молчание?
Она резко поднялась, и шаль полетела, поблескивая и переливаясь, на пол. Будь ты проклят, Марк Конрад! За кого он ее принимал – за проститутку, за девушку, требующую платы за пользование ее телом? Выходит, никем большим для него она не была?
Почувствовав, как у нее задрожали ноги, она вновь села. Ее гнев, унижение только усиливались из-за боли, испытываемой от такого подарка. Она не видела для этого никаких причин. Шаль нужно возвратить, возвратить немедленно, без всяких комментариев. Такие подарки – удел Евы Пэттерсон, той девушки, на которой он собирался жениться. Клэр, наклонившись, подняла с пола шаль и, не глядя на нее, завернула снова в бумагу. Завтра она попросит Сепа отнести сверток во дворец Конрада. Пусть Марк передаст это Еве Пэттерсон. Она может носить открыто эту вещь, не скрывая, откуда она у нее. «Как смешно, – подумала Клэр, пытаясь утишить свою боль презрением, – как можно было вообразить, что простая, работающая модистка может носить такую дорогую вещь, не возбуждая при этом любопытства окружающих?»
В ту ночь ей снились павлины с блестящими изумрудными глазами – они гордо расхаживали в экзотических, дивных садах с бьющими фонтанами, и между ними возвышалась высокая темная фигура человека с сапфировыми глазами. Она видела рубины в обрамлении бриллиантов и самый большой, переливающийся камень на смуглой руке этого человека… Она находилась даже не в саду, а обреталась где-то на его задворках, и ее никто не замечал, словно она была частью сада.
Когда она проснулась, наступил уже серый рассвет, и по окну в спальне стучал дождь. Залитый солнцем экзотический сад исчез вместе с гордыми павлинами. Вернулась реальность, и вместе с ней все проблемы. Прежде ей нужно сходить на ферму за молоком, чтобы не ожидать, когда у Кейт с Милли появится время, чтобы принести его в коттедж. Там она могла увидеть Альберта и попросить его получше присматривать за своей лошадью под предлогом орудующих в округе конокрадов. Лошадь ей понадобится для поездки в Бристоль. На тыльной стороне передней правой ноги в самом деле был шрам – она сама проверила, когда этот человек ушел.
Она встала и отправилась на кухню, чтобы выгрести из печки золу. Нужно сегодня заняться кройкой шелкового отреза. Это платье потребует много работы. Марк Конрад видел этот шелк и знает, что он предназначается для платья Евы Пэттерсон. Подумает ли он о ней, когда невеста наденет его на себя? Она раздраженно встряхнула головой. Что за навязчивый вздор? Нужно забыть о Марке Конраде. Он принадлежал не ей, а Еве Пэттерсон. Ему нужны были деньги, а она хотела стать величественной хозяйкой во дворце Конрада, стать членом старинной семьи.
Когда она пришла на ферму, миссис Кларк бросила на нее удивленный взгляд.
– Вы так рано встали, мисс? Вероятно, кончилось молоко, не так ли?
– Не совсем так, миссис Кларк. Я встала сегодня пораньше, чтобы не беспокоить девочек. К тому же мне нужно поговорить с Альбертом. Он по-прежнему присматривает за лошадьми?
– Да, мисс, это его работа, – сказала миссис Кларк с улыбкой. – Если бы я ему разрешила, он, вероятно, ночевал бы на конюшне. Особенно, когда какая-нибудь из них не совсем здорова.
Клэр тут же ухватилась за предоставившуюся возможность.
– Мне хотелось бы узнать его мнение по поводу моей лошади. Последнее время она сильно потеет, особенно вчера, когда ее завел в конюшню Сеп. Кстати, а где он, недалеко?
– Скорее всего, в конюшне, вместе с Альбертом. Вы же знаете, что Сеп обожает любую аудиторию, а юный Альберт проглатывает все его истории, словно все они взяты из Евангелия.
– Слушая его истории, можно подумать, что он был заместителем адмирала Нельсона, – засмеялась Клэр.
– Ну, знаете, все это было давно, и даже если Сеп приукрашивает свои похождения, то никому не причиняет вреда, – сказала миссис Кларк, бросив на Клэр веселый взгляд. – Его байки – это дополнение к учебнику истории!
Клэр застала в конюшне и Альберта, и Сепа. Альберт поднял к ней свое веснушчатое лицо и широко, по-мальчишески улыбнулся.
– Добрый день, мисс. Ваша лошадь чувствует себя превосходно! Вам не о чем больше беспокоиться.
Клэр спокойно стояла, чувствуя, что ее, словно паутина, обволакивает чувство беспокойства. Ей было не по себе. Она посмотрела на веселое лицо мальчика.
– Может, виноват, в ее нервозности обрывок проволочного ограждения или же нерасторопный конюх. Во всяком случае, это далеко не свежая ранка.
Он провел рукой по тыльной стороне передней правой ноги лошади, и Клэр, не отрываясь, словно под воздействием гипноза, следила за его рукой.
– А почему ты подумал, что я пришла, чтобы осведомиться о лошади?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102