– Сеп, вы назвали капитана Оливера сухопутной крысой. Но почему же он тогда предпочитает плавать?
– У него нет другого выбора, мисс, если он только не желает сердить мистера Пэттерсона, владельца этой линии. Это его дядя, а молодой морячок хочет заполучить свою долю в деле. У старика Пэттерсона есть только дочь. Старик сам немало лет проплавал на торговом судне и никому не позволит занять свое место, если претендент не знает морского дела на практике. Вы только посмотрите, что они делают! Пытаются крюками отодвинуть «Дельфина» от пирса!
– Вам, кажется, нравится эта картина, Септимус, – с издевкой бросила Клэр. – Наверное, вам очень хочется, чтобы «Дельфин» утащил за собой часть пирса.
– О, нет, мисс. Мне не хотелось, чтобы ему поцарапали борт, – посмотрел он невинными глазами на Клэр. – Но мне очень хотелось бы посмотреть, как сотрут немножко глянца с этого высокомерного юнца!
Клэр пристально разглядывала озабоченное лицо Уильяма Оливера и невольно почувствовала к нему симпатию.
– Я уверена, что незадачливый капитан делает все, что может. Ведь не все же рождаются моряками.
Человек, ставший объектом ее пристального внимания, вдруг поднял голову и бросил взгляд на стену, окружающую гавань, за которой теснились рыбаки с широкими улыбками на лицах, такие просоленные моряки, как и Сеп. Ей показалось, что на какую-то секунду их взгляды встретились, и она послала ему полную симпатии улыбку.
«Дельфин» медленно выходил из бухты, и его подхватил прилив. Как Сеп и предвидел, попутного ветра не было. Напротив, капризный, своенравный ветер надувал паруса «Дельфина». Маленькие фигурки людей, казалось, прилипли к оснастке, и «Дельфин» рывками продвигался вперед, накреняясь то левым, то правым бортом.
Судно ныряло в волнах, уменьшаясь в размерах, и, когда оно почти миновало устье, Сеп повернул к Клэр свое багровое, почти пурпурно-красное лицо и с трудом произнес:
– Ничего себе картина для больных глаз, – выдохнул он. – Оно плывет, как стог сена, не правда ли? – В груди у него захрипело, и он громко расхохотался. – Маяку в Ланди нужно отскочить на несколько метров, когда на нем заметят «Дельфина». Иначе им придется нанимать десятки рабочих рук, чтобы отремонтировать разбитый сигнальный огонь. Никто их туда не звал!
– Вы ужасный человек, Септимус Томас, – воскликнула Клэр. – Клянусь, я не буду больше иметь с вами ничего общего. Прощайте!
Повернувшись, она зашагала прочь, и Сеп потащился за ней следом, пытаясь попасть в ногу с ней. Она напряженно глядела вперед, пытаясь сохранить на лице неодобрительное выражение. Она знала, что ей долго не выдержать, и чувствовала, как Сеп бросает на нее косые взгляды.
Он заговорил, и голос у него был похож на голос раскаявшегося ребенка.
– Это всего лишь шутка, мисс. Ведь такие старые морские волки, как я, очень болезненно переживают, что уже не могут плавать. Ревность, мисс. Мы испытываем зависть, которая заставляет нас иногда немного позубоскалить. – Он глубоко, тяжело вздохнул. – Ну, я пойду, мисс, подумаю о прошлом за чашкой крепкого чая.
– Кроме того, что вы ужасный человек, Септимус Томас, вы еще и ужасный старый мошенник! Не воображайте, что ваши теплые слова расплавили мое сердце, ибо я вас вижу насквозь. Я вижу, вы имеете виды на мой чайник, если не ошибаюсь. Ну-ка, признавайтесь, вы, жулик, и не старайтесь разжалобить меня расстроенным выражением лица.
Сеп широко улыбнулся, и Клэр не смогла больше соблюдать чопорность. Она тоже улыбнулась.
– Ладно. Берите курс на мой коттедж, боцман, – сказала она, вытащив из кармана ключ.
Услышав детские голоса, Сеп глянул вперед.
– Кажется, мисс, у вас появились постояльцы. Стой, эй вы, морячки! – заорал он что было сил так, что Клэр пришлось немного отстраниться.
До них донеслась оживленная речь, и они увидели, как навстречу им с пригорка сбегали три девочки.
Кейт, Милли и Сара остановились перед ними – раскрасневшиеся, весело щебечущие, чуть не задыхаясь от бега.
– Я же тебе говорила, что это не капитан Оливер. И не папа, ведь он вчера ночью уехал в Глазго.
У Клэр екнуло сердце. Уехал в Глазго вчера ночью? Как он успел, если провел эту ночь у нее? Она постаралась говорить как можно спокойнее.
– Что здесь происходит и о чем вы толкуете?
– Это все Альберт, – сказала Кейт – Это он сказал нам.
– Что он вам сказал? – спросила Клэр, чувствуя, что ей становится не по себе. Неужели заметили Марка, когда он выходил из ее дома.
– Он сказал, что видел вас с каким-то моряком, – хихикнула Милли. Она подтолкнула свою подружку Кейт, и та тоже залилась звонким смехом. – Оказывается, это всего-навсего мистер Томас!
Септимус, услышав эти слова, вытянулся во весь рост в пять с половиной футов и строго с высоты поглядел на девочек заблестевшими глазами из-под кустистых бровей.
– Что значит – всего-навсего мистер Томас! Могу сообщить вам, юные маленькие бездельницы, что Септимус Томас выходил с тонанской принцессой и дочкой мандарина в Китае, и обе они умоляли его взять их в жены. Не говоря уже о том времени, когда я потерпел кораблекрушение у арабских берегов и меня взяла к себе одна знатная арабская женщина, которая была только четвертой женой султана и поэтому требовала к себе особого внимания. Она была готова следовать за мной на край света, но, к сожалению, на судах королевского флота запрещалось появляться женщинам.
Он глубоко вздохнул, что еще больше развеселило Милли и Кейт.
Клэр, глядя на Сепа, улыбалась.
– Да, Альберт оказался прав. Я на самом деле прогуливалась с моряком. Теперь я приглашаю своего моряка-приятеля выпить в моем коттедже чаю. Вы тоже можете к нам присоединиться, если только мой друг не откажется от вашей компании из-за ваших слов.
Милли сразу набросилась на Сепа.
– Нет, мы не хотели вас обидеть, мистер Сеп, и вы знаете об этом.
Девочки сжимали руки и с мольбой поглядывали на старика.
– Мы сказали «всего-навсего» мистер Томас, потому что вы в любом случае не можете жениться на мисс Клэр. У вас и без нее уже шесть жен.
– Как у Генриха Восьмого, – тихо заметила Клэр. Только подумать, какое разительное сходство между ними! – Ему тоже нравились различные забористые небылицы, – добавила она сухо.
– Что такое небылица? – спросила озадаченная Милли.
– Это то, чего не бывает на самом деле, гадкая шалунья – проворчал Сеп. – А теперь прекратите приставать к моей подруге. «Всего-навсего, мистер Томас»! Как вам это понравится? Вы, вероятно, считаете, что я лишь ракушка, которую можно отодрать от корпуса корабля.
Клэр, открыв дверь, пропустила впереди себя всю компанию. Косые лучи солнца пробивались в комнату через окно, ярко освещая ситцевые чехлы на кушетке и стульях. Клэр открыла окно, чтобы освободить путь свежему бризу, и повернулась к гостям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102