..
Но сейчас я не знаю, в чем ошибка. Костик пропал. Он всегда первый бежал
навстречу, никого не боялся, все любили его, ведь он никому не мешал, даже Серый
относился к нему доброжелательно. Он ко всем льнул, залезал в каждую котовскую
кучу, где можно было согреться и погреть других. Я вытащил его из смерти, а
сейчас не знаю, что делать - его нигде нет. Коты пропадают надолго, один Стив
чего стоит, но Костик этого не умел, и не хотел уходить... Костя, где же искать
тебя? Кто еще будет бегать из одного лагеря в другой, требуя объединения всех
котов и кошек?.. Кто еще будет так кусать меня - осторожно и с отчаянным
любопытством?.. С собаками в последнее время тихо. Это, конечно, люди, я не хочу
о них говорить. .
111. Оказывается, они правы...
Костика нет, но мы ждем его, если живой - придет. Ждем, и живем, как умеем. Все
время возникают события и драмы, не такие серьезные, но будоражат.
В очередной раз провожая Клауса по ступенькам - надоел со своими требованиями! -
я услышал под лестницей, где нагромождения строительного хлама и просто мусора,
призывный кошачий голос. Проявилась, наконец, та самая возмутительница наших
рядов! Клаус помчался туда и скрылся. Сколько я ни упрашивал его, он так и не
вылез. Я ушел к себе, а через некоторое время слышу ужасный кошачий вопль...
Если б я не знал, в чем дело, то кровь застыла бы в моих жилах. Кровь застыла! -
здорово сказано?.. Я забеспокоился - живущие на первом этаже суровые люди могут
не понять кота... Потом еще три раза кричала кошка, а перед моим уходом в окне
появился Клаус, с сальной ухмылкой на толстой морде. Куда делась его
осторожность! Если надо поесть или пообщаться с кошкой, откуда-то берутся и
сила, и бесшумные точные прыжки, и стальные когти. Но главное его оружие, я
говорил вам, память и смекалка.
Когда я выходил из подъезда, в дом вихрем ворвался Хрюша, проскакал, не узнав,
мимо и шмыгнул под лестницу. Я еще больше забеспокоился, ведь Хрюша уступает
Клаусу по опыту, и легко попадет под руку старику с палочкой или бабе с железной
клюкой... Я долго сидел на корточках перед убежищем кошки, стараясь уговорить
безумца... и сознавая тщетность своих усилий. Из-под груды обломков слышно было
только сосредоточенное пыхтенье. А потом отчаянный вопль. Ну, что сделаешь,
пусть отвечает за себя сам!.. И все-таки, я что-то для него могу... Я решился на
очень нечестный шаг - поднялся наверх, прошел мимо дремлющего в комнате Клауса и
запер форточку. Кухня закрыта, в ней Алиса с котятами и верный страж Серый, а
все холостые коты и незанятые делами кошки ходят через форточку ко мне в
комнату. Значит, Клаусу дремать до утра. Не мог же я допустить ссору между двумя
нашими котами! Клаус обойдется без моей помощи, а Хрюшу просто необходимо
поддержать.
112. Минус два, свет ярок и холоден...
Из трубы по всему небу то ли пар, то ли дым, старой метлой метет. В подвале
по-летнему пусто, дома все, кроме Макса, Стива и Хрюши. Макс третий день на
границе, сидит меж двух кочек и смотрит в сторону нашего дома. Серый, когда
обходит свои владения, бывает озадачен, потому что непонятно, на чьей территории
устроился этот несносный Макс! Сидячий кот опасней ходячего - неизвестно, что
хочет, куда пойдет... Серый суров, но честен, он молча обходит Макса, зато метит
вокруг так часто и обильно, что и мышь не прорвется сквозь этот вонючий
частокол. Макс делает вид, что не знает Серого, никогда не видел и знакомиться
ему некогда. Он ждет меня, главного кота из десятого, извини - подвинься... С
тыла время от времени к Максу приближается большой помятый, серо-голубой
кот-валенок, которого я когда-то спасал от собак... имени к сожалению, не помню,
не такой злющий, но тоже решительный, хранитель подвалов девятого. Он нюхает
Максову спину, думает... и отходит. Как гость, Макс имеет право придти в
девятый, потолковать о том, о сем с тамошними кошками, но только не к мискам!..
Время от времени, следя за передвижениями Серого, Макс перебежками пробирается в
наш подвал, там я оставляю ему еду, наверх он идти отказывается. Не надеясь на
его смелость, я подхожу к границе и кормлю его здесь, это видят и с той и с
другой стороны. Макс не голоден, но постоянно подавлен и зол, жизнь пограничника
нелегка.
Появился веселый Хрюша, убедил меня, что неплохо бы поесть, похватал жареной
картошки, побежал в угол, где новые картины... Я заорал на него, но он все равно
полил одну, посмотрел на меня - развел руками, и в форточку... Клаус за ночь с
досады напрочь откусил себе ус, навалил огромную кучу в передней, а я сделал
вид, что недоразумение. Не жалею о закрытой форточке, дал Хрюше шанс, как теперь
говорят... Прибегала Алиса, быстро и жадно схватила кусок и убежала. Я не
вмешиваюсь в кухонную жизнь, пусть живут, как умеют.
Только исчез Хрюша, тут же страшное рычание, лай, погоня! - он наткнулся на двух
собак, одна их которых опасна - молодой и злой доберман. У Хрюши моментальная
реакция, он благополучно избежал зубов и когтей, но после ослепительного взлета
под лестницей, переживает теперь унижение. К тому же теряет время, его место на
посту может занять другой!.. Хрюша самолюбив и тщеславен, черты, которые спасают
его, и топят тоже. Он оглядывает овраг, в котором исчезли собаки, быстро и
решительно спускается и бежит к подъезду. Скоро слышу - проник, бесчинствует,
свет не видывал такого огненного любовника, теперь он отыграется за все, все,
все!.. Я его понимаю.
Грачи с вороненой стали клювами, синий вечер, на трубе багровые огоньки, ветки
замерли, свет тихо гаснет, скоро семь, глажу левой рукой Люську, правой печатаю
слова...
113. Пейзаж глазами кота.
Страсти угасли... Плюс один! Но надежды на этот градус испарились, стоило только
увидеть землю - в широких белых мазках, под ними просвечивает грязно-желтый
грунт. Было так скользко, что я сомневался, пройду ли... Боюсь не упасть, а
остаться лежащим... Но все оказалось сносно, пока не добрался до поля. Справа,
за грязно-желтыми белилами черным фломастером зубчатая полоса, над ней огромный
пробел неба, разбавленная белым зелень с грязцой. Слева над горкой белесый
город, труба, единственная вертикаль - желтая с красными подтеками - смертельная
для картины, если не противопоставить ей плавную, но настойчивую линию берега с
сильными мазками кустов, пусть полузанесенных снегом... Моя дорожка - полоска,
прописанная мелкими серовато-желтыми мазочками, покрыта скользким отлично
просохшим лаком... Надо считать шаги - до десяти, потом снова, и не запоминать,
сколько их было. Ноги скользили, меня шатало из стороны в сторону... Наконец,
подняв голову, я увидел - дом рядом. Я был весь мокрый, устал не столько от
мышечных усилий, сколько от миллионов малюсеньких решений, которые принимали
ноги и все тело в каждый момент движения по ледяным буграм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Но сейчас я не знаю, в чем ошибка. Костик пропал. Он всегда первый бежал
навстречу, никого не боялся, все любили его, ведь он никому не мешал, даже Серый
относился к нему доброжелательно. Он ко всем льнул, залезал в каждую котовскую
кучу, где можно было согреться и погреть других. Я вытащил его из смерти, а
сейчас не знаю, что делать - его нигде нет. Коты пропадают надолго, один Стив
чего стоит, но Костик этого не умел, и не хотел уходить... Костя, где же искать
тебя? Кто еще будет бегать из одного лагеря в другой, требуя объединения всех
котов и кошек?.. Кто еще будет так кусать меня - осторожно и с отчаянным
любопытством?.. С собаками в последнее время тихо. Это, конечно, люди, я не хочу
о них говорить. .
111. Оказывается, они правы...
Костика нет, но мы ждем его, если живой - придет. Ждем, и живем, как умеем. Все
время возникают события и драмы, не такие серьезные, но будоражат.
В очередной раз провожая Клауса по ступенькам - надоел со своими требованиями! -
я услышал под лестницей, где нагромождения строительного хлама и просто мусора,
призывный кошачий голос. Проявилась, наконец, та самая возмутительница наших
рядов! Клаус помчался туда и скрылся. Сколько я ни упрашивал его, он так и не
вылез. Я ушел к себе, а через некоторое время слышу ужасный кошачий вопль...
Если б я не знал, в чем дело, то кровь застыла бы в моих жилах. Кровь застыла! -
здорово сказано?.. Я забеспокоился - живущие на первом этаже суровые люди могут
не понять кота... Потом еще три раза кричала кошка, а перед моим уходом в окне
появился Клаус, с сальной ухмылкой на толстой морде. Куда делась его
осторожность! Если надо поесть или пообщаться с кошкой, откуда-то берутся и
сила, и бесшумные точные прыжки, и стальные когти. Но главное его оружие, я
говорил вам, память и смекалка.
Когда я выходил из подъезда, в дом вихрем ворвался Хрюша, проскакал, не узнав,
мимо и шмыгнул под лестницу. Я еще больше забеспокоился, ведь Хрюша уступает
Клаусу по опыту, и легко попадет под руку старику с палочкой или бабе с железной
клюкой... Я долго сидел на корточках перед убежищем кошки, стараясь уговорить
безумца... и сознавая тщетность своих усилий. Из-под груды обломков слышно было
только сосредоточенное пыхтенье. А потом отчаянный вопль. Ну, что сделаешь,
пусть отвечает за себя сам!.. И все-таки, я что-то для него могу... Я решился на
очень нечестный шаг - поднялся наверх, прошел мимо дремлющего в комнате Клауса и
запер форточку. Кухня закрыта, в ней Алиса с котятами и верный страж Серый, а
все холостые коты и незанятые делами кошки ходят через форточку ко мне в
комнату. Значит, Клаусу дремать до утра. Не мог же я допустить ссору между двумя
нашими котами! Клаус обойдется без моей помощи, а Хрюшу просто необходимо
поддержать.
112. Минус два, свет ярок и холоден...
Из трубы по всему небу то ли пар, то ли дым, старой метлой метет. В подвале
по-летнему пусто, дома все, кроме Макса, Стива и Хрюши. Макс третий день на
границе, сидит меж двух кочек и смотрит в сторону нашего дома. Серый, когда
обходит свои владения, бывает озадачен, потому что непонятно, на чьей территории
устроился этот несносный Макс! Сидячий кот опасней ходячего - неизвестно, что
хочет, куда пойдет... Серый суров, но честен, он молча обходит Макса, зато метит
вокруг так часто и обильно, что и мышь не прорвется сквозь этот вонючий
частокол. Макс делает вид, что не знает Серого, никогда не видел и знакомиться
ему некогда. Он ждет меня, главного кота из десятого, извини - подвинься... С
тыла время от времени к Максу приближается большой помятый, серо-голубой
кот-валенок, которого я когда-то спасал от собак... имени к сожалению, не помню,
не такой злющий, но тоже решительный, хранитель подвалов девятого. Он нюхает
Максову спину, думает... и отходит. Как гость, Макс имеет право придти в
девятый, потолковать о том, о сем с тамошними кошками, но только не к мискам!..
Время от времени, следя за передвижениями Серого, Макс перебежками пробирается в
наш подвал, там я оставляю ему еду, наверх он идти отказывается. Не надеясь на
его смелость, я подхожу к границе и кормлю его здесь, это видят и с той и с
другой стороны. Макс не голоден, но постоянно подавлен и зол, жизнь пограничника
нелегка.
Появился веселый Хрюша, убедил меня, что неплохо бы поесть, похватал жареной
картошки, побежал в угол, где новые картины... Я заорал на него, но он все равно
полил одну, посмотрел на меня - развел руками, и в форточку... Клаус за ночь с
досады напрочь откусил себе ус, навалил огромную кучу в передней, а я сделал
вид, что недоразумение. Не жалею о закрытой форточке, дал Хрюше шанс, как теперь
говорят... Прибегала Алиса, быстро и жадно схватила кусок и убежала. Я не
вмешиваюсь в кухонную жизнь, пусть живут, как умеют.
Только исчез Хрюша, тут же страшное рычание, лай, погоня! - он наткнулся на двух
собак, одна их которых опасна - молодой и злой доберман. У Хрюши моментальная
реакция, он благополучно избежал зубов и когтей, но после ослепительного взлета
под лестницей, переживает теперь унижение. К тому же теряет время, его место на
посту может занять другой!.. Хрюша самолюбив и тщеславен, черты, которые спасают
его, и топят тоже. Он оглядывает овраг, в котором исчезли собаки, быстро и
решительно спускается и бежит к подъезду. Скоро слышу - проник, бесчинствует,
свет не видывал такого огненного любовника, теперь он отыграется за все, все,
все!.. Я его понимаю.
Грачи с вороненой стали клювами, синий вечер, на трубе багровые огоньки, ветки
замерли, свет тихо гаснет, скоро семь, глажу левой рукой Люську, правой печатаю
слова...
113. Пейзаж глазами кота.
Страсти угасли... Плюс один! Но надежды на этот градус испарились, стоило только
увидеть землю - в широких белых мазках, под ними просвечивает грязно-желтый
грунт. Было так скользко, что я сомневался, пройду ли... Боюсь не упасть, а
остаться лежащим... Но все оказалось сносно, пока не добрался до поля. Справа,
за грязно-желтыми белилами черным фломастером зубчатая полоса, над ней огромный
пробел неба, разбавленная белым зелень с грязцой. Слева над горкой белесый
город, труба, единственная вертикаль - желтая с красными подтеками - смертельная
для картины, если не противопоставить ей плавную, но настойчивую линию берега с
сильными мазками кустов, пусть полузанесенных снегом... Моя дорожка - полоска,
прописанная мелкими серовато-желтыми мазочками, покрыта скользким отлично
просохшим лаком... Надо считать шаги - до десяти, потом снова, и не запоминать,
сколько их было. Ноги скользили, меня шатало из стороны в сторону... Наконец,
подняв голову, я увидел - дом рядом. Я был весь мокрый, устал не столько от
мышечных усилий, сколько от миллионов малюсеньких решений, которые принимали
ноги и все тело в каждый момент движения по ледяным буграм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40