Может, они думают,
что так зовут меня?.. На той стороне десяток собак празднуют встречу, а в овраге
тихо... И вдруг знакомый клич, жалоба, объяснение - "Не мог пройти - собаки..."
Я беру его на руки, он теплый, крепенький, хвостик нервный... Ему получше, из
глаза не течет! Хочет идти сам, то забегает вперед, непрерывно разговаривая, то
бежит сбоку, не забывая поглядывать по сторонам... Пришли совсем с другим
настроением, и даже вермишель в прокисшем бульоне показалась очень вкусной. А
Стива искать бесполезно. Может быть, полеживая у камина, лениво потянувшись,
подумает - а не навестить ли мне этих чудаков... И придет.
64. Понедельник, ветер в левую щеку...
Это значит - юго-западный, к переменам, то ли оттепель, то ли тридцать... В
девятом подвале тихо и тепло. Навстречу выбегает друг тигровый, чуть не отхватил
полпальца с куском студня, он не пропадает. У нас в подвале хуже, опять нет
Стива... Все тот же кислый супчик да каша с обломками минтая. Клаус, как
старшой, выбрал кашу, Хрюше достался суп, он смолчал, наелся и ушел спать к
батарее. Макс в плохом настроении, с одной стороны Серый допекает, с другой - не
принимает всерьез котовское общество, хотя он силен, мохнат и мороз ему нипочем.
Вот они с Костиком и утешаются, играют в голубых ребят, тренируются перед
взрослой жизнью. Макс встряхнулся, и на балкон, Костик за ним; я запираю за ними
дверь.
Вчера видел Антона, знакомого, которого укусил мой давно умерший пес. Не думал,
что пес выживет, настолько этот Антон ядовит. Он бежал как тень собственного
пуделя - горбиком спина, попонка, тонкие ноги в старомодных "прощай
молодость"... Я шел со своими, представляете, толпа котов... и он, похоже,
ухмыльнулся, на синеватой морде промелькнуло что-то человеческое. Вполне
возможно, ведь Антон по происхождению человек, а не кот. Я определяю
принадлежность к людям по каким-то еле уловимым, но важным штрихам, внешние
различия все меньше для меня значат.
Люська на батарее, дрыгает ножками, рядом бодрая старушка с желтоватой гривкой,
ее мать... Когда я шел сюда, то видел, как желтые и коричневые, хранители тепла,
пробиваются сквозь снег, чтобы поспорить с фиолетовым, которым еще хвалится
небо... Жизнь - дело спасения тепла от всемогущего рассеяния, так говорит наука,
искусство, и сама жизнь. Мы спасаем тепло, значит, красное и желтое... Я думаю о
мире, в котором нет людей. Смерти не желаю, но был бы рад золотому увяданию в
покое и тишине. Чтобы наш род угас, безболезненно и постепенно, а звери остались
бы. И наступит мир на миллион лет... А потом пусть снова возникнет человечек,
взбрыкнет, покажет себя, такая же он сволочь или не такая... и, думаю, все
повторится.
65. Четырнадцатое января, минус шесть, ветер кругом...
Снег проваливается, тяжелеет... Каждый день загораживаю фанерой подвальное
окошко, подпираю кирпичом, и каждое утро фанерка на полу. Кто-то, подозреваю, не
один, все время разрушает то, что я делаю. У них есть воля, терпение, упорство,
и все это направлено в противоположную мне сторону. Я никогда не вижу их, иногда
мне мерещатся тени, а с тенями бороться невозможно. Наверное, я для них также
бесплотен, как они для меня. Странно только, почему не стащат, ведь другой у
меня нет. Значит, им интересна борьба? Долго думать об этом не могу - нестерпимо
болит голова... Был старый супчик, Клаус отнесся к нему с интересом, он как
медведь, любитель засохших корок, подпахивающей рыбы... Нет воды и света, зато
тонкая луна выглянула из-за туч, сижу и смотрю в светлое окно. Бесполезно
думать, все уже придумано, но можно еще смотреть. Все мои надуманные усилия
быстро забывались, а то, что получалось под напором чувства, пусть странного или
безрассудного, имело продолжение... Клаус требует, чтобы провожал его по
лестнице. Каждый день мы спорим из-за этого, я говорю, - "ты мне надоел, уходи,
как все!" - он не мигая смотрит на меня... В конце концов, человек не кот, он
слаб, а я еще человек, - встаю, и он, хрипло мяукнув, бежит к двери. Он
побеждает всегда.
66. Пятнадцатое, около нуля...
Вода замерзает, снег и лед не тают, обладая дополнительной устойчивостью
структуры, чтобы их стронуть, нужен удар тепла.... По дороге в девятый встретил
старика Васю, он шел из восьмого дома. Вася нашел там еду, вид у него довольно
бодрый. Ему больше пятнадцати лет. Я порадовался за него, он сумел вовремя уйти,
это дар. У девятого мусора Макс и черный усач по-братски делили рыбью голову.
Грыз то один, то другой, и оба довольны, я впервые видел такое. Макс без
колебаний оставил голову товарищу и побежал за мной. Хрюши не было, и тигрового
друга тоже. По дороге мы встретили двух комнатных глазастых собачек с огромными
лохматыми ушами и приплюснутыми носами. Они были на поводках, и, увидев кота,
забились в истерике, повисли на своих лямках, и хозяйке пришлось оттаскивать их
то на брюхе, то навесу. Макс и глазом не повел. Пришли, кое-что было, он тут же
удрал обратно. Кошки все дома, котов нет. У молодых период странствий, у пожилых
осмотр территории. На небе зелень с фиолетом, жидкий холод, Нам ждать и ждать
тепла. Без Хрюши скучно мне.
67. Наконец три выше нуля!
Вечером у подъезда мелькнул Хрюша, я был навострен на его особенную тень, и мы
тут же встретились. Он завопил, что в дом не пробиться, дороги обросли тяжелым
снегом, не тает и не тает... Хрюша преувеличивает, хочет прослыть героем, я знаю
это и не спорю с ним. Он похватал каши с рыбой и умчался снова. Алиса чудом
впрыгнула в форточку, плотно прикрытую, но не запертую. Обычно такое вытворяет
только Клаус - висит на окне, сопит и царапает, пока не отворит. Старушка
выделывает чудеса не хуже!.. В подвале Макс занят обследованием Люськи, он
подозревает, что она годится, но еще не выяснил, годится ли вполне. Клаус это
чувствует с порога... Была каша с каплей молока, ели и отвалили по своим делам.
Ветер явно февральский, неровный, мятежный, не знающий твердого направления.
Погода ковыляет, торопится к весне.
68. Нет, снова минус, шквал и Серый...
Зима спешит отвоевать потери. Снег подернулся голубой корочкой, я иду, скольжу,
проклиная все состояния воды... Сначала нашел двух кошек. Алиса отбивается от
нападок Серого, его давно не было. Он провожает нас до подъезда, уговаривает
Алису не идти за мной, но она не дура, и карабкается по ступеням. Он и сам готов
был заглянуть, но я пресек моментально, еще не хватает чечена с тыла к нам!
Когда он проникал на кухню каждый день, страстно желая влиться в наши ряды, я
уже стал колебаться, - даже после всех наших споров! - может возьмем?.. И в этот
момент он отвалил в сторону, дней десять, а то и больше его не было. И вот
объявился, от брюха одни воспоминания, головастый костлявый кот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
что так зовут меня?.. На той стороне десяток собак празднуют встречу, а в овраге
тихо... И вдруг знакомый клич, жалоба, объяснение - "Не мог пройти - собаки..."
Я беру его на руки, он теплый, крепенький, хвостик нервный... Ему получше, из
глаза не течет! Хочет идти сам, то забегает вперед, непрерывно разговаривая, то
бежит сбоку, не забывая поглядывать по сторонам... Пришли совсем с другим
настроением, и даже вермишель в прокисшем бульоне показалась очень вкусной. А
Стива искать бесполезно. Может быть, полеживая у камина, лениво потянувшись,
подумает - а не навестить ли мне этих чудаков... И придет.
64. Понедельник, ветер в левую щеку...
Это значит - юго-западный, к переменам, то ли оттепель, то ли тридцать... В
девятом подвале тихо и тепло. Навстречу выбегает друг тигровый, чуть не отхватил
полпальца с куском студня, он не пропадает. У нас в подвале хуже, опять нет
Стива... Все тот же кислый супчик да каша с обломками минтая. Клаус, как
старшой, выбрал кашу, Хрюше достался суп, он смолчал, наелся и ушел спать к
батарее. Макс в плохом настроении, с одной стороны Серый допекает, с другой - не
принимает всерьез котовское общество, хотя он силен, мохнат и мороз ему нипочем.
Вот они с Костиком и утешаются, играют в голубых ребят, тренируются перед
взрослой жизнью. Макс встряхнулся, и на балкон, Костик за ним; я запираю за ними
дверь.
Вчера видел Антона, знакомого, которого укусил мой давно умерший пес. Не думал,
что пес выживет, настолько этот Антон ядовит. Он бежал как тень собственного
пуделя - горбиком спина, попонка, тонкие ноги в старомодных "прощай
молодость"... Я шел со своими, представляете, толпа котов... и он, похоже,
ухмыльнулся, на синеватой морде промелькнуло что-то человеческое. Вполне
возможно, ведь Антон по происхождению человек, а не кот. Я определяю
принадлежность к людям по каким-то еле уловимым, но важным штрихам, внешние
различия все меньше для меня значат.
Люська на батарее, дрыгает ножками, рядом бодрая старушка с желтоватой гривкой,
ее мать... Когда я шел сюда, то видел, как желтые и коричневые, хранители тепла,
пробиваются сквозь снег, чтобы поспорить с фиолетовым, которым еще хвалится
небо... Жизнь - дело спасения тепла от всемогущего рассеяния, так говорит наука,
искусство, и сама жизнь. Мы спасаем тепло, значит, красное и желтое... Я думаю о
мире, в котором нет людей. Смерти не желаю, но был бы рад золотому увяданию в
покое и тишине. Чтобы наш род угас, безболезненно и постепенно, а звери остались
бы. И наступит мир на миллион лет... А потом пусть снова возникнет человечек,
взбрыкнет, покажет себя, такая же он сволочь или не такая... и, думаю, все
повторится.
65. Четырнадцатое января, минус шесть, ветер кругом...
Снег проваливается, тяжелеет... Каждый день загораживаю фанерой подвальное
окошко, подпираю кирпичом, и каждое утро фанерка на полу. Кто-то, подозреваю, не
один, все время разрушает то, что я делаю. У них есть воля, терпение, упорство,
и все это направлено в противоположную мне сторону. Я никогда не вижу их, иногда
мне мерещатся тени, а с тенями бороться невозможно. Наверное, я для них также
бесплотен, как они для меня. Странно только, почему не стащат, ведь другой у
меня нет. Значит, им интересна борьба? Долго думать об этом не могу - нестерпимо
болит голова... Был старый супчик, Клаус отнесся к нему с интересом, он как
медведь, любитель засохших корок, подпахивающей рыбы... Нет воды и света, зато
тонкая луна выглянула из-за туч, сижу и смотрю в светлое окно. Бесполезно
думать, все уже придумано, но можно еще смотреть. Все мои надуманные усилия
быстро забывались, а то, что получалось под напором чувства, пусть странного или
безрассудного, имело продолжение... Клаус требует, чтобы провожал его по
лестнице. Каждый день мы спорим из-за этого, я говорю, - "ты мне надоел, уходи,
как все!" - он не мигая смотрит на меня... В конце концов, человек не кот, он
слаб, а я еще человек, - встаю, и он, хрипло мяукнув, бежит к двери. Он
побеждает всегда.
66. Пятнадцатое, около нуля...
Вода замерзает, снег и лед не тают, обладая дополнительной устойчивостью
структуры, чтобы их стронуть, нужен удар тепла.... По дороге в девятый встретил
старика Васю, он шел из восьмого дома. Вася нашел там еду, вид у него довольно
бодрый. Ему больше пятнадцати лет. Я порадовался за него, он сумел вовремя уйти,
это дар. У девятого мусора Макс и черный усач по-братски делили рыбью голову.
Грыз то один, то другой, и оба довольны, я впервые видел такое. Макс без
колебаний оставил голову товарищу и побежал за мной. Хрюши не было, и тигрового
друга тоже. По дороге мы встретили двух комнатных глазастых собачек с огромными
лохматыми ушами и приплюснутыми носами. Они были на поводках, и, увидев кота,
забились в истерике, повисли на своих лямках, и хозяйке пришлось оттаскивать их
то на брюхе, то навесу. Макс и глазом не повел. Пришли, кое-что было, он тут же
удрал обратно. Кошки все дома, котов нет. У молодых период странствий, у пожилых
осмотр территории. На небе зелень с фиолетом, жидкий холод, Нам ждать и ждать
тепла. Без Хрюши скучно мне.
67. Наконец три выше нуля!
Вечером у подъезда мелькнул Хрюша, я был навострен на его особенную тень, и мы
тут же встретились. Он завопил, что в дом не пробиться, дороги обросли тяжелым
снегом, не тает и не тает... Хрюша преувеличивает, хочет прослыть героем, я знаю
это и не спорю с ним. Он похватал каши с рыбой и умчался снова. Алиса чудом
впрыгнула в форточку, плотно прикрытую, но не запертую. Обычно такое вытворяет
только Клаус - висит на окне, сопит и царапает, пока не отворит. Старушка
выделывает чудеса не хуже!.. В подвале Макс занят обследованием Люськи, он
подозревает, что она годится, но еще не выяснил, годится ли вполне. Клаус это
чувствует с порога... Была каша с каплей молока, ели и отвалили по своим делам.
Ветер явно февральский, неровный, мятежный, не знающий твердого направления.
Погода ковыляет, торопится к весне.
68. Нет, снова минус, шквал и Серый...
Зима спешит отвоевать потери. Снег подернулся голубой корочкой, я иду, скольжу,
проклиная все состояния воды... Сначала нашел двух кошек. Алиса отбивается от
нападок Серого, его давно не было. Он провожает нас до подъезда, уговаривает
Алису не идти за мной, но она не дура, и карабкается по ступеням. Он и сам готов
был заглянуть, но я пресек моментально, еще не хватает чечена с тыла к нам!
Когда он проникал на кухню каждый день, страстно желая влиться в наши ряды, я
уже стал колебаться, - даже после всех наших споров! - может возьмем?.. И в этот
момент он отвалил в сторону, дней десять, а то и больше его не было. И вот
объявился, от брюха одни воспоминания, головастый костлявый кот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40