Это произве­дение также провалилось: его исполнили пять раз в фев­рале-марте и еще раз в мае.
Опера в Лондоне действительно агонизирует. Театр все-таки наполняется, но это можно приписать исклю­чительно тому, что «спортивная» английская публика определенно симпатизирует упрямому, настойчивому и кажущемуся непобедимым Генделю.
Несмотря на это, композитор находится в трудном материальном положении. На жизнь ему хватает, но он не может погасить долги, так как доходов от оперных спектаклей и издания произведений для этого явно недостаточно. На протяжении длительного времени друзья пытаются уговорить Генделя провести однажды «концерт-бенефис» в свою пользу, такой, какие в Лон­доне были почти повседневными и проводились в поль­зу различных певцов и инструменталистов. Долгое вре­мя Гендель сопротивляется: он чувствует, что это один из видов нищенствования. Но затем все же соглашается: 28 марта, в страстную неделю, он организует в театре бенефис с огромной смешанной программой, включаю­щей произведения как духовного, так и светского харак­тера. «Наш старый корреспондент» Висконт Персивэл, которого король между тем удостоил звания пэра Эгмонтского, так описывает это событие в своем дневни­ке: «28 марта 1738 года. Вечером я пошел на ораторию Генделя; я насчитал около 1300 человек, не считая пуб­лики на ярусе и верхнем ярусе. Думаю, что этот вечер принес 1000 фунтов». Согласно Бёрни, чистый доход Генделя составил около 800 фунтов; он упоминает так­же, что сцену заставили стульями, так что и там могли сидеть около пятисот человек. Майнваринг оценивает доход от концерта в 1500 фунтов. Какой бы ни была сумма в действительности, важно одно: Гендель смог выплатить из нее свои самые срочные долги.

15 апреля 1738 года. Гендель показывет свое новое произведение, на этот раз комическую оперу «Ксеркс». (Кстати, это единственная комическая опера в творче­стве Генделя. Эта опера - вернее одна ее ария - оказа­лась долгожительницей: ария, начинающаяся словами «Ombra mai f?», - это не что иное, как хорошо извест­ное в наше время «Ларго из оперы „Ксеркс"».) Несмотря на получившую широкую известность арию и боль­шое число других красот, «Ксеркс» провалился: он вы­держал всего пять представлений.
Общественное положение Генделя в этот период очень необычно. В то время как он выбивается из сил, стара­ясь заработать себе на жизнь операми, популярность его все растет. В мае, например, он удостаивается тако­го почета, который можно назвать беспримерным: уста­навливается его статуя. Статуя эта попала в Воксхолл-Гарден, увеселительное заведение, которое возникло в начале тридцатых годов и стало очень популярным среди жителей Лондона всех сословий. На украшение этого заведения, своего рода «луна-парка», много средств пожертвовал его съемщик, Джонатан Тайерс; он посчитал, что оборот этого места развлечений увели­чится, если на одном из видных мест парка на берегу Темзы он поставит мраморную скульптуру знаменитого композитора, которая, кстати, стоила 300 фунтов. Скульптура была создана жившим в Англии великолеп­ным французским художником Рубийяком, в то время еще молодым человеком, и создание именно этой скульптуры принесло ему первый большой успех у пуб­лики. Статуя потому была поставлена в Воксхолл-Гардене, что здесь, наряду с различными развлечения­ми, играл также оркестр, наибольшим успехом в репер­туаре которого пользовались как раз композиции Ген­деля. Скульптура была открыта 2 мая.
Частично еще недавно цветущая оперная жизнь, ча­стично всеобщая тяга к музыке, характерная для той эпохи, привлекали в Лондон множество зарубежных и отечественных музыкантов. Профессия музыканта вскоре стала такой распространенной, что более сла­бые, а также пожилые из них не могли найти работы и вместе со вдовами и сиротами умерших музыкантов были обречены на нищенское существование. В под­держку им в 1738 году был создан «Фонд вспомоще­ствования престарелым музыкантам и их семьям», чле­ном которого с момента его создания стал и Гендель.
Создание общества было вызвано непосредственно тем, что один гобоист немецкого происхождения по имени Кайч (по-немецки: Keutsch), принимавший участие в ис­полнении многих произведений Генделя, состарившись, умер с голоду в буквальном смысле этого слова. Двух его малолетних детей - которые, чтобы как-нибудь прожить, продавали молоко, - однажды увидели в ок­рестностях «Haymarket» заброшенными, грязными и голодными. В душах музыкантов и их патронов, жив­ших в лучших условиях, одержало верх чувство состра­дания; вскоре они создали объединение, которое, кста­ти, - под другим названием - существует и сейчас. Добросердечие и готовность помочь, присущие Генде­лю, подчеркиваются тем, что он поддерживал это обще­ство именно тогда, когда его собственные дела находи­лись в очень плохом состоянии. О том, какую благород­ную помощь оказывало это объединение, еще будет идти речь.
24 мая 1738 года. В конце оперного сезона Хейдеггер, съемщик театра «Haymarket», поместил в газетах почти отчаянный призыв. Суть его заключалась в том, что свое начинание он сможет продолжать лишь тогда, если съемщики выполнят свои обязательства по подписке на будущий год и если число подписчиков достигнет хотя бы двухсот. До 5 июня нужно собрать половину суммы подписки, и тогда он сможет прикинуть, продолжать это предприятие или нет. Положение Генделя характе­ризует и тот факт, что призыв подписан только Хейдеггером. Гендель не мог быть материально заинтересо­ванным лицом, так как его деньги уплыли; он занимал лишь пост «генерального музыкального директора». Деньги не были собраны, разорился и Хейдеггер. Таким образом, Лондон - после двух десятков лет блестящей оперной жизни - остался без оперного театра. Певцы разбрелись кто куда. Страда, например, в объявлении, помещенном 21 июня в «Лондон дэйли пост», сообщает, что «по повелению герцогини Оранской она уезжает в Бреден, откуда намеревается вернуться в Италию; перед отъездом, однако, она хочет разъяснить англий­ской аристократии (от которой получила столько зна­ков внимания), что план этот не зависел от провала оперного театра под руководством господина Хейдеггера, как сообщали об этом злонамеренные люди; она уже за месяц до этого договорилась с господином Хейдегге-ром, что может подтвердить и названный господин».
Гендель определенно начинает суетиться. Оперного предприятия не существует, но он все-таки берется за сочинение оперы «Именео» (9 сентября). Но прежде, еще в конце июля - заметив, что в последние годы оратории имеют большой успех, - он начинает сочи­нять ораторию «Саул» на либретто Дженинса. В это время Генделя посещает либреттист, который так пи­шет об этом своему племяннику лорду Гёрнеси в письме от 19 сентября:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59