в его распоряжении находились хорошие певцы, он мог писать для отличного хора, да и оркестр был способен на музицирование очень высокого уровня. И, не в последнюю очередь, он мог сочинять для такой публики, которая действительно разбиралась в музыке, ведь в гостях у графа постоянно пребывало огромное количество увлекающихся музыкой аристократов и мелкопоместных дворян, особенно тогда, когда граф приглашал их на какое-либо выдающееся музыкальное событие. В таких условиях Генделем были написаны двенадцать так называемых «Антемов Чандоса», для солистов, трех-, четырех- и пятиголосного хора. Эти произведения, наряду с поздними монументальными ораториями, принадлежат к числу значительнейших творений Генделя.
Приглашение графа пришлось как нельзя кстати: в 1718 году в театре «Haymarket» оперные спектакли не ставились вообще: Хейдеггер, съемщик-продюсер теат­ра, считал более выгодной организацию балов, маска­радов и концертов. В начале 1919 года в театре гастро­лировали французские комедианты. Английские оперы игрались в этот период в театре «Lincoln's Inn Fields».
В то время как звезда Генделя - оперного компози­тора в Англии закатилась, за границей его слава посто­янно ширилась. 20 сентября (согласно итальянскому календарю, 1 октября) 1720 года «Ринальдо» прозвучал в Неаполе, в Палаццо Реале. Здесь также пел Николини, благодаря которому эта опера имела успех и в Лондоне, в 1710 году. Произведение было исполнено в честь им­ператора Карла VI; для этой постановки дирижер Леонардо Лео дополнил оперу Генделя прологом и не­сколькими вставными сценами. Написанная же в 1709 году «Агриппина» в октябре была многократно испол­нена в Гамбурге, на итальянском языке, затем, в начале декабря, труппа показала эту оперу и в Альтоне.
1719
Между тем семью Генделя в Галле постигло горе. 8 ав­густа скончалась Доротея София Михаэльсен, сестра Георга Фридриха. Мы не знаем, когда Гендель получил известие о печальном событии, ведь дошедшее до нас письмо его, отправленное зятю, написано 20 февраля 1719 года, и, судя по нему, Гендель, видимо, уже до этого выразил свое соболезнование.
Письмо написано - в соответствии с правилами эти­кета, принятыми в ту эпоху, - на французском языке.
«Милостивый государь, глубокоуважаемый Брат, прошу, не судите о моем желании встретиться с Вами по тому, что время моего отправления запаздывает; к моему глубочайшему сожалению, я в данный момент занят таким делом, от которого, смею сказать, зави­сит мое будущее; дела мои, однако, затягиваются силь­нее, чем я мог бы предположить это раньше. Если бы Вы могли почувствовать боль, которую причиняет мне не­способность довести до конца то, чего я так горячо желаю, Вы бы, несомненно, были снисходительны ко мне; но надеюсь, что через месяц, считая с сегодняшнего дня, я управлюсь с делами и, могу заверить Вас, тогда, не задерживаясь более, сразу отправлюсь в путь. Прошу Вас, дорогой брат, заверьте в этом, как и в моем послу­шании, маму и сообщите мне о Вашем самочувствии, а также о самочувствии мамы и всей семьи, чтобы облегчить мое беспокойство и нетерпение. Вы наверняка поймете, дорогой брат, что я был бы безутешен, если бы не надеялся восполнить откладывание поездки долгим пребыванием у Вас.
Я чрезвычайно удивлен тем, что магдебургский торго­вец до сих пор не обменял еще ценное письмо. Прошу Вас,
сохраните его, и это дело я приведу в порядок, когда приеду. Меня уведомили, что оловянную посуду в скором времени доставят на Ваш адрес; мне очень неловко за это опоздание, а также за то, что я не смог выполнить свое обещание раньше. Прошу Вас, простите мне и по­верьте, что выполнить это было невозможно несмотря на все мои старания. Вы согласитесь в этом со мной, если позже мне представится возможность объяснить Вам все лично. Не сомневайтесь в том, что я буду спе­шить с поездкой. Я больше тоскую по Вас, чем Вы може­те себе это представить. Покорно благодарю за добрые
пожелания по случаю Нового года. Со своей стороны, я верю в то, что Всевышний прольет над Вами и всей Вашей любезной семьей благополучие и залечит мило­стивым благословением ту болящую рану, которая при­чинила Вам страдания и которая приносит мне не мень­шую боль. Могу Вас заверить, что в моей памяти всегда свежи воспоминания о доброте, которую Вы проявили по отношению к моей покойной сестре и о которой я сохра­ню благодарные чувства до конца моей жизни. Будьте добры, передайте привет господину Роту и всем моим хорошим друзьям. Обнимаю Вас и всю дорогую семью. До конца своей жизни остаюсь в незыблемой покор­ности -
смиренный и послушный слуга
Уважаемого Брата
Георг Фридерик Гендель».
Из письма выясняются две вещи. Первая: Гендель хотел бы поехать в Германию; вторая: в этом ему пре­пятствовало такое дело, от которого зависело «его бу­дущее». Этим делом было учреждение Королевской Академии музыки.
Английское правительство, с целью сократить нацио­нальную задолженность, пожелало освободиться от по­терявших ценность государственных бумаг и в связи с этим объявило об их продаже. За осуществление сдел­ки боролись две компании: Английский банк и Южно­морская компания. В конце концов, взамен определен­ных привилегий, облигации на сумму семь с половиной миллионов фунтов купила Южноморская компания, с тем условием, что выплатит своим компаньонам рен­ту в течение восьми с четвертью лет. Была открыта подписка на облигации ренты, только вскоре весь анг­лийский народ пустился в различные спекуляции. Воз­никли дюжины фальшивых компаний; Южноморская компания возбудила против них процесс и таким обра­зом успокоила своих подписчиков. Однако спустя год выяснилось, что самым большим махинатором среди всех коварных обществ была Южноморская компания. Она обанкротилась, и вместе с ней потерпели крах вла­дельцы облигаций.
Однако вначале, в процессе экономического подъема, одна за другой возникают и различные добропорядоч­ные компании. Одной из таких была компания, образо­ванная на основе королевского патента с целью под­держки итальянской оперы. Двадцать английских ари­стократов создали комитет, который выработал устав общества. Каждому акционеру нужно было подписать­ся на 200 фунтов, за это он получал в постоянное по­льзование ложу. Были, конечно, и такие, кто подписался на суммы в несколько раз большие. Король и некото­рые богатейшие вельможи подписались, например, на 1000 фунтов. Согласно различным источникам, таким образом было собрано минимум 15 000, максимум 50 000 фунтов. Компания получила название «Royal Academy of Music» (Королевская Академия музыки). В первый год президентом компании был герцог Нью­касл, а его заместителем - лорд Бингли. В совете ди­ректоров можно встретить имена самых знатных анг­лийских аристократов (был среди них, естественно, и граф Берлингтон).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59