– Подумай о своем отце, потомок Зевса, подумай о Пелее! – продолжал умолять его Приам. – Мы с ним одного возраста, он так же, как и я, стоит уже на пороге мрачного Аида. Но у него есть хотя бы надежда увидеть тебя, тогда как мне незачем просыпаться, когда Эос из далекой Колхиды возвещает о наступлении утра! Так верни же мне тело любимого сына! Я клянусь, что отдам тебе все золото, какое только у меня есть.
То ли потому, что Приам упомянул о Пелее, то ли в Ахилле вдруг проснулись человеческие чувства, только он – представляете? – растрогался и согласился на обмен. Решили, что Приам выдаст ему столько золота, сколько весит убитый герой. И еще было объявлено одиннадцатидневное перемирие, чтобы дать троянцам возможность должным образом проститься с убитым чемпионом.
Но тут как раз возникают разные версии: одни говорят, будто Приам отдал выкуп той же ночью, а другие – что выкуп был уплачен лишь на следующий день и под стенами Трои.
Ахейцы возложили тело Гектора на одну чашу огромных весов, а на другую троянские женщины, проходя мимо, клали свои драгоценные украшения. Последней к весам подошла Поликсена. Она была так прекрасна, что увидев ее, ахейцы онемели от восторга. Девушка, убедившись, что троянцам никогда не собрать нужного количества золота, разделась донага и нарочито медленно сама возлегла на чашу. Правда, кто-то утверждает, будто Поликсена вовсе не выходила из Скейских ворот, а ограничилась тем, что бросила со стены на весы несколько своих золотых браслетов, но все равно Ахилл с первого же взгляда влюбился в нее.
Похороны Гектора были не менее горестными и пышными, чем похороны Патрокла. Они длились одиннадцать дней: девять дней отвели на оплакивание, один – на погребальную церемонию и один – на поминальный пир. Стенания и вопли троянцев были столь громкими и отчаянными, что от шума замертво падали на землю стаи птиц.
Но вернемся к той ночи. Когда Приам ушел, Леонтий, понимая, что никогда ему больше не представится возможности поговорить с таким спокойным и благодушно настроенным Ахиллом, набрался храбрости и сказал:
– Прости, о сын Пелея, что такой молодой воин, как я, посмел обратиться к тебе. Я Леонтий, сын благородного Неопула, царя Гавдоса. Благодаря стечению обстоятельств я имел счастье познакомиться с Поликсеной, младшей дочерью Приама, и она велела передать тебе, что хочет встретиться с тобой еще раз. Больше сказать мне нечего.
– Благодарю тебя за эту весть, о сын Неопула, – ответил Пелид, – но в жизни моей уже не осталось времени для любви. Ахейцы оплакивают отважного Патрокла, а троянцы оплакивают своего обожаемого Гектора. Пусть и Поликсена оплакивает своего убитого брата! Когда-нибудь и ей, и мне доведется испить воды из Леты, и тогда, как знать, может, мы с ней и встретимся.
АМАЗОНКИ
Глава XIV,
в которой мы познакомимся с амазонками и сможем присутствовать при смертельных поединках между Ахиллом и Пенфесилеей, между Ахиллом и Мемноном. В заключение мы встретимся с Экто – на сей раз в ахейском стане – и навсегда простимся со злополучным Терситом.
Амазонки часто упоминаются в народных сказаниях. Нет такой мифологии, в которой не звучала бы тема женщин-воительниц. Их можно встретить и в греческих, и в индейских, и в китайских, и в кельтских мифах (вспомним валькирий и живодерку Миннегагу). Однако, чтобы понять, о ком идет речь в данном случае – о мифических или настоящих живых существах, следует отличать амазонок, ставших воительницами в силу необходимости, от амазонок, у которых воинственность была в самой их природе. Первые встречались не так редко, как принято думать: в древности, напав на какое-нибудь селение, захватчики-грабители, желая обезопасить себя на будущее от мстителей, обычно истребляли все мужское население, включая стариков и детей. Естественно, что вдовы были вынуждены брать в руки оружие – вероятно, оставшееся у них от убитых мужей, – и защищаться от новых набегов.
Подлинными до сих пор считаются те амазонки, царицами которых были сестры Ипполита и Пенфесилея и которые обитали на территории, простирающейся от берегов Черного моря до нынешней Каппадокии. Раз в год они наносили визит соседним народам и вступали в браки с чужеземцами ради продолжения рода, но всех появившихся на свет мальчиков либо сразу убивали, либо отправляли в другие земли. Конечно, не обходилось без исключений из правила. Достаточно вспомнить хотя бы царицу амазонок Лисиппу, воспылавшую нежной страстью к собственному сыну. Кое-кто, наконец, утверждает, будто домашними делами у амазонок занимались рабы-мужчины, особенно – хромые. Судя по всему, история насчет хромых восходит к некоей царице Антианаре, считавшей, будто хромые мужчины особенно хороши в любовных играх.
В мирное время амазонки носили черные одежды, а вступая в войну, надевали латы из змеиной кожи и брали в руки обтянутые змеиной же кожей щиты, напоминавшие по форме лист плюща. Ежегодно простым голосованием, то бишь поднятием руки воительницы избирали себе двух цариц: одну – на мирное время, другую – на время войны. Первая – ее можно сравнить с нашим министром внутренних дел – ведала вопросами правосудия и вообще государственными делами, вторая же брала бразды правления в свои руки лишь тогда, когда племени амазонок угрожал внешний враг.
Но каким образом амазонки очутились в Трое? Судя по всему, чисто случайно. Если верить древним авторам, однажды во время охоты царица Пенфесилея нечаянно убила свою сестру Ипполиту и, опасаясь мести эриний (а еще больше – подруг Ипполиты), отправилась в царство Приама, чтобы получить там очищение. Она попала туда в самый разгар погребальной церемонии: весь двор оплакивал только что убитого Гектора, и троянцам была необходима немедленная военная помощь. Парис, помимо столь желанного очищения, обещал ей много золота и серебра при условии, что она приведет в Трою с берегов Черного моря свои грозные кавалерийские отряды.
Ахейцы, увидев мчавшихся на них амазонок, пустились наутек. Эти странные, покрытые змеиной кожей существа с длинными распущенными волосами и одной обнаженной грудью, внушали им особый страх: ведь греки, привыкшие к колесницам, впервые в жизни увидели людей, гарцующих на конях. Амазонки показались им свирепыми кентаврихами. Не убежал лишь один герой. Разумеется, это был Ахилл, бестрепетно поджидавший Пенфесилею.
Существуют разные версии относительно исхода поединка. Одни приписывают окончательную победу амазонке, другие – Ахиллу, третьи изображают Пенфесилею вечной девственницей, а четвертые – и вовсе жертвой странного проклятия, по которому она постоянно оказывается добычей насильников. По мнению этих последних, наша амазонка была так прекрасна и обольстительна, что всякого мужчину, увидевшего ее, непременно охватывало любовное неистовство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67