Ложусь беспомощно на масляный бак. У Валерия из носа показалась кровь.
По расчету мы уже достигли побережья. Теперь можно снижаться, и в 0 часов 48 минут начинаем пробивать облака вниз. Через 12 минут вздох облегчения. Самолет вынырнул из облаков на высоте 4000 метров. Внизу второй слой облаков, и в просветах темнеет вода. Путь ясен. Немного к берегу и вдоль него на юг и юго-восток. Мы над Тихим океаном.
В 2 часа 10 минут передаю по радио: "№ 42. Пересекли Скалистые горы, идем над морем вдоль берега. Все в порядке. Беляков".
Временами сквозь облака проглядывают прибрежные острова. У берегов рябь и буруны. Белая цена, как кружево, окаймляет суровые темные скалы. У нас высота 3500 метров, можно жить и без кислорода. В 3 часа принимаю Анкорредж. Длинная радиограмма со сведениями о погоде. В горах она плохая. Теперь это нам не страшно, так как горы слева, а над водой препятствий никаких нет.
Вдоль западного берега Канады идем между двумя слоями облаков. Берег нам виден, как огромное количество темных скалистых островов, что-то вроде финских шхер. Очертание островов нельзя разобрать. Дальше на берегу горные цепи с дикими и угрюмыми снежными вершинами и снегом по склонам. Населенных пунктов не видно.
В 3 часа 40 минут повторяю радиограмму, сообщающую, что мы пересекли Скалистые горы и идем вдоль побережья. Теперь у меня в радиожурнале запись идет русскими словами, но латинскими буквами. Объясняюсь по-русски, а также с помощью нашего небольшого кода. Небо сверху начинает проясняться. Солнце все более и более склоняется к закату, предупредительно напоминая о том, что когда-нибудь для самолета наступит ночь.
4 часа 42 минуты. Наступил срок астрономических наблюдений. Теперь надо изловчиться взять секстаном высоту Солнца и Луны по естественному горизонту. Открываю верхний люк и высовываюсь из самолета. Поток холодного воздуха обжигает нос и щеки. Пальцы в перчатках быстро стынут. Надо работать проворнее. Наконец с большим трудом высоты измерены: Солнце совсем низко у горизонта. Ищу на карте положение точки, для которой вычислена высота Солнца и Луны. Вот она, точка № 25, для нее вычислены высоты. Две сомнеровые линии на карте дают позицию самолета у островов Королевы Шарлотты.
Вместе с Валерием рассматриваем землю и без труда "узнаем" северо-восточную оконечность островов Грахам. Передаю по радио: "№ 43. Все в порядке. Находимся острова Королевы Шарлотты. Бензосчетчик 10462. Беляков". Доходит ли наше донесение до Москвы? Если доходит, то сообщения о показаниях беизосчетчика, наверное, ждут в штабе с нетерпением.
Хватит ли нам горючего, чтобы продержаться до утра? Смотрю снова в график. Конец бензина - это 11460 по счетчику. Следовательно, наш ресурс 1000 литров. Если считать с навигационным запасом в 20 процентов, то хватит на десять часов. Без запаса - на одиннадцать с половиной часов, то есть на полторы-две тысячи километров, в зависимости от ветра. Беру по карте расстояние до Сан-Франциско 1900 километров. Долететь можно только при исключительно благоприятных условиях. Надо идти строго по графику, то есть экономить горючее и стараться, чтобы ветер не препятствовал, а помогал.
Просторные карманы на бортах фюзеляжа набиты запасными картами, справочниками, календарями и инструкциями. Ищу в заднем кармане. Там должен быть астрономический календарь на 1937 год. Он мне сейчас нужен для подсчета, сколько времени для нашего самолета будет продолжаться ночь. Подсчет довольно хитрый. Самолет за ночь продвигается на другую широту и долготу. У меня приготовлен график времени наступления темноты и рассвета па 15 июня по местному среднему времени.
Итак, впереди ночь продолжительностью около шести часов. Надвигается она быстро, и в 6 часов 30 минут наступает темнота. Заря еще долго остается на северо-западе и севере. Внизу темно. Теперь уже плохо различаем, где границы облаков. Впереди и справа сквозь влажную пелену тускло просвечивает луна. Валерий вечером успел немного отдохнуть ж теперь снова сменил Байдукова. Самолет набирает высоту. В кабине светло и уютно. Высота в 7 часов 00 минут 3950 метров, но недостатка кислорода не чувствуем. Мой столик и радиостанция ярко освещены кабивными электрическими лампами. На переднем сиденье почти темно. Валерий гасит все огни, чтобы лучше вглядеться в темноту. Временами по вздрагиванию самолета и по отсутствию луны замечаю, что самолет прорезает облака. Слепой полет, да еще ночью...
Мы с Байдуковым верим Валерию. Я стараюсь облегчить ему выдерживание курса. Настраиваюсь на Беленгейм. Это мощная земная радиостанция вблизи Сан-Франциско. Теперь указатель радиокомпаса работает. Мы идем по ортодромии в направлении на Сан-Франциско, постепенно приближаясь к берегу.
Я как будто уже научился отдыхать урывками. Приближается очередной срок передачи на землю по радио. Меня беспокоит, какая погода ожидает нас утром, когда мы выйдем на побережье. Несколько раз передаю: "Сообщите погоду в Сиэтле и Сан-Франциско на утро". Отчетливо принимаю несколько радиограмм: "Слышу самолет хорошо. Где вы находитесь? Как самочувствие экипажа?" А сведений о погоде все нет и нет. В 7 часов 42 минуты еще раз подсчитал горючее. Будем садиться между Сиэтлом и Сан-Франциско. Надо об этом сообщить по радио на землю, чтобы не ждали там, где не надо. Передаю радиограмму: "№ 44. Посадку будем делать утром. Если не хватит бензина до 78 (Сан-Франциско) - сядем на одном из аэродромов между 76 и 78 (то есть между Сиэтлом и Сан-Франциско)". Получили поздравление экипажу. Подпись: "Атташе". Сначала не понял, очевидно, наш военный атташе находится в Сан-Франциско.
Вспоминаю, что американские широковещательные радиостанции нормально работают только до 12 или 1 часа ночи. Дальше всем честным людям надо спать, и уважающая себя станция прекращает работать. Стрелка радиокомпаса успокоительно помахивает своим хвостиком на доске первого летчика. Если надеть наушники, то хорошо слышна музыка. Настройка на 440 килоциклов подтверждает, что самолет идет правильно. Надо ли объяснять, как все это успокоительно действовало на жителей кабины самолета.
Скорее надо передать на землю нашу просьбу, чтобы широковещательная станция Беленгейм не прекращала работать всю ночь. В 8 часов 47 минут работаю ключом вне расписания: "№ 45. Просим Беллингам работать всю ночь. Идем по радиокомпасу в облаках".
Мы все сильно утомились. Мало сна, сильно недостает кислорода. Не замечаю, как делаю в радиограмме ошибку - прошу "Беллингам" вместо "Беленгейм". Узнаю об этом только после посадки. К счастью, на земле понимают больше, чем мы думаем, и все обошлось без недоразумения.
Наконец в 9 часов принимаю целую страницу. Погода на участке Сиэтл Сан-Франциско сплошная облачность, высота в футах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
По расчету мы уже достигли побережья. Теперь можно снижаться, и в 0 часов 48 минут начинаем пробивать облака вниз. Через 12 минут вздох облегчения. Самолет вынырнул из облаков на высоте 4000 метров. Внизу второй слой облаков, и в просветах темнеет вода. Путь ясен. Немного к берегу и вдоль него на юг и юго-восток. Мы над Тихим океаном.
В 2 часа 10 минут передаю по радио: "№ 42. Пересекли Скалистые горы, идем над морем вдоль берега. Все в порядке. Беляков".
Временами сквозь облака проглядывают прибрежные острова. У берегов рябь и буруны. Белая цена, как кружево, окаймляет суровые темные скалы. У нас высота 3500 метров, можно жить и без кислорода. В 3 часа принимаю Анкорредж. Длинная радиограмма со сведениями о погоде. В горах она плохая. Теперь это нам не страшно, так как горы слева, а над водой препятствий никаких нет.
Вдоль западного берега Канады идем между двумя слоями облаков. Берег нам виден, как огромное количество темных скалистых островов, что-то вроде финских шхер. Очертание островов нельзя разобрать. Дальше на берегу горные цепи с дикими и угрюмыми снежными вершинами и снегом по склонам. Населенных пунктов не видно.
В 3 часа 40 минут повторяю радиограмму, сообщающую, что мы пересекли Скалистые горы и идем вдоль побережья. Теперь у меня в радиожурнале запись идет русскими словами, но латинскими буквами. Объясняюсь по-русски, а также с помощью нашего небольшого кода. Небо сверху начинает проясняться. Солнце все более и более склоняется к закату, предупредительно напоминая о том, что когда-нибудь для самолета наступит ночь.
4 часа 42 минуты. Наступил срок астрономических наблюдений. Теперь надо изловчиться взять секстаном высоту Солнца и Луны по естественному горизонту. Открываю верхний люк и высовываюсь из самолета. Поток холодного воздуха обжигает нос и щеки. Пальцы в перчатках быстро стынут. Надо работать проворнее. Наконец с большим трудом высоты измерены: Солнце совсем низко у горизонта. Ищу на карте положение точки, для которой вычислена высота Солнца и Луны. Вот она, точка № 25, для нее вычислены высоты. Две сомнеровые линии на карте дают позицию самолета у островов Королевы Шарлотты.
Вместе с Валерием рассматриваем землю и без труда "узнаем" северо-восточную оконечность островов Грахам. Передаю по радио: "№ 43. Все в порядке. Находимся острова Королевы Шарлотты. Бензосчетчик 10462. Беляков". Доходит ли наше донесение до Москвы? Если доходит, то сообщения о показаниях беизосчетчика, наверное, ждут в штабе с нетерпением.
Хватит ли нам горючего, чтобы продержаться до утра? Смотрю снова в график. Конец бензина - это 11460 по счетчику. Следовательно, наш ресурс 1000 литров. Если считать с навигационным запасом в 20 процентов, то хватит на десять часов. Без запаса - на одиннадцать с половиной часов, то есть на полторы-две тысячи километров, в зависимости от ветра. Беру по карте расстояние до Сан-Франциско 1900 километров. Долететь можно только при исключительно благоприятных условиях. Надо идти строго по графику, то есть экономить горючее и стараться, чтобы ветер не препятствовал, а помогал.
Просторные карманы на бортах фюзеляжа набиты запасными картами, справочниками, календарями и инструкциями. Ищу в заднем кармане. Там должен быть астрономический календарь на 1937 год. Он мне сейчас нужен для подсчета, сколько времени для нашего самолета будет продолжаться ночь. Подсчет довольно хитрый. Самолет за ночь продвигается на другую широту и долготу. У меня приготовлен график времени наступления темноты и рассвета па 15 июня по местному среднему времени.
Итак, впереди ночь продолжительностью около шести часов. Надвигается она быстро, и в 6 часов 30 минут наступает темнота. Заря еще долго остается на северо-западе и севере. Внизу темно. Теперь уже плохо различаем, где границы облаков. Впереди и справа сквозь влажную пелену тускло просвечивает луна. Валерий вечером успел немного отдохнуть ж теперь снова сменил Байдукова. Самолет набирает высоту. В кабине светло и уютно. Высота в 7 часов 00 минут 3950 метров, но недостатка кислорода не чувствуем. Мой столик и радиостанция ярко освещены кабивными электрическими лампами. На переднем сиденье почти темно. Валерий гасит все огни, чтобы лучше вглядеться в темноту. Временами по вздрагиванию самолета и по отсутствию луны замечаю, что самолет прорезает облака. Слепой полет, да еще ночью...
Мы с Байдуковым верим Валерию. Я стараюсь облегчить ему выдерживание курса. Настраиваюсь на Беленгейм. Это мощная земная радиостанция вблизи Сан-Франциско. Теперь указатель радиокомпаса работает. Мы идем по ортодромии в направлении на Сан-Франциско, постепенно приближаясь к берегу.
Я как будто уже научился отдыхать урывками. Приближается очередной срок передачи на землю по радио. Меня беспокоит, какая погода ожидает нас утром, когда мы выйдем на побережье. Несколько раз передаю: "Сообщите погоду в Сиэтле и Сан-Франциско на утро". Отчетливо принимаю несколько радиограмм: "Слышу самолет хорошо. Где вы находитесь? Как самочувствие экипажа?" А сведений о погоде все нет и нет. В 7 часов 42 минуты еще раз подсчитал горючее. Будем садиться между Сиэтлом и Сан-Франциско. Надо об этом сообщить по радио на землю, чтобы не ждали там, где не надо. Передаю радиограмму: "№ 44. Посадку будем делать утром. Если не хватит бензина до 78 (Сан-Франциско) - сядем на одном из аэродромов между 76 и 78 (то есть между Сиэтлом и Сан-Франциско)". Получили поздравление экипажу. Подпись: "Атташе". Сначала не понял, очевидно, наш военный атташе находится в Сан-Франциско.
Вспоминаю, что американские широковещательные радиостанции нормально работают только до 12 или 1 часа ночи. Дальше всем честным людям надо спать, и уважающая себя станция прекращает работать. Стрелка радиокомпаса успокоительно помахивает своим хвостиком на доске первого летчика. Если надеть наушники, то хорошо слышна музыка. Настройка на 440 килоциклов подтверждает, что самолет идет правильно. Надо ли объяснять, как все это успокоительно действовало на жителей кабины самолета.
Скорее надо передать на землю нашу просьбу, чтобы широковещательная станция Беленгейм не прекращала работать всю ночь. В 8 часов 47 минут работаю ключом вне расписания: "№ 45. Просим Беллингам работать всю ночь. Идем по радиокомпасу в облаках".
Мы все сильно утомились. Мало сна, сильно недостает кислорода. Не замечаю, как делаю в радиограмме ошибку - прошу "Беллингам" вместо "Беленгейм". Узнаю об этом только после посадки. К счастью, на земле понимают больше, чем мы думаем, и все обошлось без недоразумения.
Наконец в 9 часов принимаю целую страницу. Погода на участке Сиэтл Сан-Франциско сплошная облачность, высота в футах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107