Только благодаря большевикам правдивые вести все же просачивались к нам. Изредка появлялись большевистские газеты "Окопная правда", "Солдатская правда". Из разноречивых толков официальной печати было ясно, что твердой политики окончания войны придерживается лишь одна партия ленинская. И в окопах все чаще слышались призывы к невыполнению распоряжений высших офицерских чинов и Временного правительства, ибо эти распоряжения шли вразрез с чаяниями и думами солдатских масс. Поэтому всех нас обрадовало и вдохновило известие: Октябрьская революций свершилась...
С большой радостью и одобрением солдаты узнали о первых декретах рабоче-крестьянского правительства, Когда на очередном собрании я зачитал исторические Декреты о мире и о земле, посыпались вопросы: "Что такое аннексия?", "Что значит мир без аннексий и контрибуций?", "Когда будет заключен мир?", "Кто будет отбирать землю у помещиков, а заводы у фабрикантов? Когда?".
К нам в комитет стали приезжать представители -полковой и дивизионной солдатских организаций и привозить все новые известия. Пересказывали захватывающие сведения о том, как в Петрограде революционные солдаты и матросы штурмовали Зимний дворец, где засело Временное правительство, как этих "временных" посадили в Петропавловскую крепость, как восставшие расправлялись с городовыми и полицейскими. И еще много рассказов достоверных и малодостоверных о прошедших событиях, о смелости и мужестве борцов за социалистическую революцию.
Солдаты нашей команды с волнением и восторгом слушали о том, что происходило в Петрограде. Многое было еще недостаточно ясным, но Декреты о мире и о земле были понятны всем. Написанные В. И. Лениным, эти первые документы Советской власти принял II съезд Советов. Он же одобрил постановление об образовании в армии временных военно-революционных комитетов, на которые возлагалась ответственность за сохранение революционного порядка и устойчивость линии фронта. Командование фронтов обязано было подчиняться распоряжениям комитетов.
...В то утро я встал рано. Обошел и проверил посты охраны, караулы все в порядке. Поторопился в землянку, где меня ждал солдат, выполнявший обязанности парикмахера. Он уже приступил к стрижке, как в землянку неожиданно вошли члены ротного комитета. Председатель комитета держал в руках слегка помятый тонкий лист бумаги с нечетким машинописным текстом.
- Вот получили из штаба полка новый декрет, - сказал он. Послушайте. - И зачитал с запинками и пропусками постановление "Об уничтожении чинов и орденов в армии и о выборности командного состава".
- Так, значит, не будет у нас больше ни прапорщиков, ни поручиков, ни генералов? - переспросил я.
- Выходит дело так, не будет, - ответил председатель. - Вот мы и пришли к вам, "господин прапорщик", - разрешите вас так назвать в последний раз, чтобы снять с вас погоны.
Погоны у меня фронтовые, защитного сукна, плотно пришиты к кителю. Но у председателя перочинный ножичек, да еще взяли ножницы у парикмахера, и через несколько минут я оказался без погон.
- А теперь сдайте оружие, - потребовал председатель.
Я отстегнул наган вместе с кобурой и передал его представителям комитета.
- Оружие вручим новому начальнику команды. Выборы будут сегодня вечером на собрании.
День прошел как обычно. Все светлое время работали по укреплению стен замка. Вечером я вернулся в землянку и на собрание солдат решил не ходить: пусть без меня - смелее будут высказываться, подумал, и сел за письмо родным.
Наутро ко мне снова пришли все члены комитета и, улыбаясь, дружески пожимая руку, объявили, что солдаты избрали меня начальником саперной команды. Мне тут же вернули наган. Погоны со своей шинели я снял сам. Очень обрадовало доверие, которое мне оказали, и, вдохновленный, я приступил к своим новым обязанностям.
Пришла зима - трудная, голодная зима 1918-го. Мясо, хлеб, другие продукты поступали на кухню с перебоями. Приходилось урезать суточную норму, но солдаты не жаловались. Хуже было с лошадьми. Сена и овса почти не стало. Экономили каждую травинку. На ночь повозочные изловчились загораживать выход из конюшни свежесрубленными деревьями. Даже из моей землянки был слышен щемящий сердце шум - лошади грызли кору и стволы. Через некоторое время начался падеж животных.
Ну а как шло дело с "замирением"? Мы получали газету "Солдатская правда", которая на третий день Великой Октябрьской социалистической революции писала: "Революционная армия не сумеет защитить революцию от всяких посягательств империализма, пока новое правительство не добьется заключения демократического мира, который оно непосредственно предложит всем народам". Нам было известно, что советское рабоче-крестьянское правительство вело переговоры о заключении мира. Совет Народных Комиссаров неоднократно обращался к государствам Антанты с предложением начать переговоры о заключении демократического мира без аннексий и контрибуций. Содержание Декрета о мире было доведено до сведения всех воюющих и нейтральных стран. Однако империалисты организовали вокруг декрета заговор молчания.
Кадеты, эсеры и меньшевики решили использовать это непризнание империалистов Запада и стали распространять ложные слухи о том, что большевики обманули народ обещанием мира, что без согласия союзников не может быть и речи о прекращении войны. Но враги Советской власти были бессильны приостановить начавшиеся переговоры. Солдатские массы убедились в том, что только большевики защищают интересы рабочих, крестьян и солдат, что только они могут дать действительный и справедливый мир и вывести страну из войны.
Задолго до заключения перемирия Советское правительство приступило к демобилизации старой армии. Пошли настойчивые слухи о подготовке к отводу нашей дивизии в тыл. И вот в середине февраля моя саперная команда вместе с другими ротами полка направилась в Ржев.
По прибытии в город нас разместили очень скученно, в деревянных бараках. Но это временно, потому что весьма скоро началась стихийная демобилизация. В ротах и командах солдаты принялись делить остатки продовольствия и обмундирования. Мне досталась шерстяная гимнастерка да несколько фунтов крупы и риса. Лошадей продавали с молотка. Многие покупали их, и штабы едва успевали выписывать документы демобилизуемым. В начале 1918 года с фронта в среднем уходило около трех тысяч солдат в неделю.
Одновременно правительство молодой Советской республики принимало меры по созданию новой, революционной армии. 15 января за подписями В. И. Ленина, Верховного Главнокомандующего Н. В. Крыленко, народных комиссаров по военным и морским делам П. Е. Дыбенко и Н. И. Подвойского Совнаркомом был издан декрет об ее организации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107