И к тому же, в сочетании с его сногсшибательной наружностью, вполне безотказная. Он никогда этого не делает, если есть какой-то шанс проиграть матч.
— Тогда почему он пошел на то, чтобы взять меня с собой в отпуск?
— Думаю, по нескольким причинам. Потому, что ты очень хороша собой, потому, что у него наклонности пресытившегося мужчины, а ты отличаешься от тех, с кем он обычно имеет дело. Потому, что он не смог сделать тебя в Йоркшире, а он любит всегда доводить дело до конца. И, наконец, потому, что тогда он еще не видел Кейбл.
— Какие у меня в сравнении с ней могут быть шансы? — вздохнула Имоджин.
— Он тебе все еще нужен после всего, что ты услышала?
Имоджин жалобно кивнула.
— Я старая дева.
— Об этом я догадывался, — сказал Матт, вздохнув. — Итак, нам надо будет вернуть его тебе, согласна?
Они подошли к двери ее номера. Он взял у нее ключ и открыл дверь.
— А теперь, малышка, первое тебе задание. Не плакать всю ночь. От этого ты только к утру становишься некрасивой. Ну а если ты все еще не можешь успокоиться из-за выражения «лиловая раскаряка Броклхерст», то запомни, что настоящее имя Кейбл Инид Сагден.
Он улыбнулся, дотронулся рукой до ее щеки и вышел. Имоджин разделась и легла. Несколько минут она лежала при лунном свете. Смешное имя Инид. Она хихикнула, потом мысли ее вернулись к Матту.
Кажется, это Джейн Остин сказала, что дружба — наилучший бальзам против боли отвергнутой любви? Она встала, заперла дверь и крепко заснула.
Проснулась она после десяти часов. На набережной она увидела Матта, который, положив свои длинные ноги на столик и окружив себя газетами, пил перно.
— У тебя появляется загар. Жаль, что нельзя сделать первый глоток дважды, — сказал он, заказывая ей чашку кофе.
— Как обстановка? — спросила она.
— Все решительно настроены урвать все от своего двухнедельного отпуска. Ивонн в своем обычном репертуаре, у Кейбл — очередная смена настроения — что именно сейчас — в точности не знаю. Они отправились кататься на водных лыжах.
— А ты не захотел? — спросила Имоджин с беспокойством. Ничего хорошего в том, что Ники завладеет Кейбл, а Матт останется с его скучной подругой.
— После того моего представления на пароме? Ты, верно, шутишь? Мы с тобой совершим поездку по побережью.
День был превосходный. Мистраль убрался в свою берлогу. Воздух разрядился. Когда они ехали вдоль побережья, запах бензина смешивался с ароматом сосновой хвои. Она еще не вполне успокоилась после того случая с Ники, но решила не томить себя грустными размышлениями.
— Куда мы едем? — спросила Имоджин.
— В Сен-Тропез.
О, Господи, воскликнула про себя Имоджин, когда ветер еще сильнее спутал ее волосы. А там каждая, наверное, выглядит как Брижит Бардо.
Матт оставил машину на набережной. В гавани на палубах яхт появлялись богачи в шелках от Гуччи, чтобы принять первое за день шампанское. Матт провел Имоджин через какую-то дверь, потом по лестнице в салон парикмахерской.
— Для начала сделаем что-нибудь с твоими волосами, — сказал он.
Имоджин в страхе отпрянула.
— Ой, не надо! Они все отрежут.
— Не отрежут, — заверил ее Матт и объяснил хорошенькой девушке в приемной, чего именно он от них хочет.
— Будет отлично смотреться, — ободряюще улыбнулся он Имоджин. — Я зайду за тобой попозже.
— Il a beaucoup d'allure, — с легким вздохом сказала хорошенькая секретарша одной из ассистенток, которая кивком согласилась с этим, помогая Имоджин облачиться в розовый халат.
Вернувшись, Матт ее не узнал. Он окинул ее тем тяжелым, оценивающим сексуальным взглядом, который мужчины адресуют только очень привлекательным женщинам. Потом произнес «О, Господи!», и широкая улыбка расплылась по его лицу.
Волосы у нее падали на плечи гладкой завесой, разделенной спереди боковым пробором и соблазнительно прикрывавшей одни глаз.
— Очень славно, малышка, — сказал он, обходя ее кругом. — Ты больше не похожа на судью Джеффриса, перебравшего портвейна.
Но выражение его глаз вовсе не соответствовало иронической интонации его голоса.
— Пойдем чего-нибудь перекусим, — сказал он, беря ее под руку.
Он провел ее через лабиринт переулков, пахнувших чесноком и изобиловавших кошками и сохнущим бельем, к небольшому и угрюмому на вид ресторану, заполненному рыбаками. Еда была великолепна.
Имоджин смотрела, как Матт неторопливо обдирает листья со своего артишока.
— Что значит «beaucoup d'allure»? — спросила она.
Матт поднял глаза.
— «Очень сексуальная внешность». Откуда это?
Имоджин залилась румянцем.
— Просто я слышала, как кто-то про кого-то так сказал.
Как всегда, он вытягивал у нее признания, подобно тому, как солнце притягивает к себе цветы. Под его необыкновенно дружелюбным взглядом она уже вскоре рассказывала ему про дом викария, о своих братьях и сестрах, про то, как скверно чувствуешь себя в школе, когда ты толстая, и как трудно поладить с отцом. Он журналист, все время говорила она себе, он умеет задавать вопросы и слушать. У него есть подход к кому угодно. Но вдруг она заметила, что глаза у него скорее темно-зеленые, чем черные, а над правой бровью — небольшой шрам.
— Ты совсем не ешь, — сказал он, взяв одну из ее лангуст, окунув в майонез и засунув ей в рот.
— Я задумалась, чем они теперь там занимаются, — солгала она.
— Полагаю, на что-нибудь жалуются. Сегодня утром Ивонн поведала мне, что «люди встречаются всякие». Кому-нибудь следовало бы записать все ее высказывания и издать книгой, чтобы они не пропали для потомства.
Он заказан еще одну бутылку вина. Теперь на Имоджин пристально смотрели два рыбака. Она подумала, не попала ли у нее губная помада на зубы, и украдкой достала зеркальце.
— Они на тебя смотрят, — сказал Матт, усмехнувшись, — потому, что ты красива.
Мускусное тепло вина предательски пробиралось в ее тело. Она начинала испытывать блаженное состояние. Матт попросил счет. Имоджин достала кошелек.
— Пожалуйста, позволь мне заплатить.
— Это за мной, — сказал он, покачав головой.
Когда они вышли под палящее солнце, ее слегка закачало, и Матт взял ее под руку.
— Пошли, малышка, у нас еще есть дела.
Имоджин то и дело бросала взгляд на свое гладкое отражение в стеклах витрин. Богачи на своих яхтах и в своих шелках от Гуччи уже не вызывали в ней никакого страха. Она просто прогуливалась.
— Кажется, я немного навеселе, — призналась она.
— Хорошо, — сказал Матт и круто повернул к ближайшему магазину.
Она с изумлением смотрела, как он перебирает на прилавке бикини.
— Если это для Кейбл, — заметила она, — то вон то красное будет смотреться отлично.
— Не для Кейбл. — сказал он, препровождая ее в одну из примерочных, — а для тебя.
— Ой, мне не подойдет! Я слишком толстая.
— Мне лучше знать, — заявил Матт, вручив ей бледно-голубое бикини и задернув за ней занавеску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
— Тогда почему он пошел на то, чтобы взять меня с собой в отпуск?
— Думаю, по нескольким причинам. Потому, что ты очень хороша собой, потому, что у него наклонности пресытившегося мужчины, а ты отличаешься от тех, с кем он обычно имеет дело. Потому, что он не смог сделать тебя в Йоркшире, а он любит всегда доводить дело до конца. И, наконец, потому, что тогда он еще не видел Кейбл.
— Какие у меня в сравнении с ней могут быть шансы? — вздохнула Имоджин.
— Он тебе все еще нужен после всего, что ты услышала?
Имоджин жалобно кивнула.
— Я старая дева.
— Об этом я догадывался, — сказал Матт, вздохнув. — Итак, нам надо будет вернуть его тебе, согласна?
Они подошли к двери ее номера. Он взял у нее ключ и открыл дверь.
— А теперь, малышка, первое тебе задание. Не плакать всю ночь. От этого ты только к утру становишься некрасивой. Ну а если ты все еще не можешь успокоиться из-за выражения «лиловая раскаряка Броклхерст», то запомни, что настоящее имя Кейбл Инид Сагден.
Он улыбнулся, дотронулся рукой до ее щеки и вышел. Имоджин разделась и легла. Несколько минут она лежала при лунном свете. Смешное имя Инид. Она хихикнула, потом мысли ее вернулись к Матту.
Кажется, это Джейн Остин сказала, что дружба — наилучший бальзам против боли отвергнутой любви? Она встала, заперла дверь и крепко заснула.
Проснулась она после десяти часов. На набережной она увидела Матта, который, положив свои длинные ноги на столик и окружив себя газетами, пил перно.
— У тебя появляется загар. Жаль, что нельзя сделать первый глоток дважды, — сказал он, заказывая ей чашку кофе.
— Как обстановка? — спросила она.
— Все решительно настроены урвать все от своего двухнедельного отпуска. Ивонн в своем обычном репертуаре, у Кейбл — очередная смена настроения — что именно сейчас — в точности не знаю. Они отправились кататься на водных лыжах.
— А ты не захотел? — спросила Имоджин с беспокойством. Ничего хорошего в том, что Ники завладеет Кейбл, а Матт останется с его скучной подругой.
— После того моего представления на пароме? Ты, верно, шутишь? Мы с тобой совершим поездку по побережью.
День был превосходный. Мистраль убрался в свою берлогу. Воздух разрядился. Когда они ехали вдоль побережья, запах бензина смешивался с ароматом сосновой хвои. Она еще не вполне успокоилась после того случая с Ники, но решила не томить себя грустными размышлениями.
— Куда мы едем? — спросила Имоджин.
— В Сен-Тропез.
О, Господи, воскликнула про себя Имоджин, когда ветер еще сильнее спутал ее волосы. А там каждая, наверное, выглядит как Брижит Бардо.
Матт оставил машину на набережной. В гавани на палубах яхт появлялись богачи в шелках от Гуччи, чтобы принять первое за день шампанское. Матт провел Имоджин через какую-то дверь, потом по лестнице в салон парикмахерской.
— Для начала сделаем что-нибудь с твоими волосами, — сказал он.
Имоджин в страхе отпрянула.
— Ой, не надо! Они все отрежут.
— Не отрежут, — заверил ее Матт и объяснил хорошенькой девушке в приемной, чего именно он от них хочет.
— Будет отлично смотреться, — ободряюще улыбнулся он Имоджин. — Я зайду за тобой попозже.
— Il a beaucoup d'allure, — с легким вздохом сказала хорошенькая секретарша одной из ассистенток, которая кивком согласилась с этим, помогая Имоджин облачиться в розовый халат.
Вернувшись, Матт ее не узнал. Он окинул ее тем тяжелым, оценивающим сексуальным взглядом, который мужчины адресуют только очень привлекательным женщинам. Потом произнес «О, Господи!», и широкая улыбка расплылась по его лицу.
Волосы у нее падали на плечи гладкой завесой, разделенной спереди боковым пробором и соблазнительно прикрывавшей одни глаз.
— Очень славно, малышка, — сказал он, обходя ее кругом. — Ты больше не похожа на судью Джеффриса, перебравшего портвейна.
Но выражение его глаз вовсе не соответствовало иронической интонации его голоса.
— Пойдем чего-нибудь перекусим, — сказал он, беря ее под руку.
Он провел ее через лабиринт переулков, пахнувших чесноком и изобиловавших кошками и сохнущим бельем, к небольшому и угрюмому на вид ресторану, заполненному рыбаками. Еда была великолепна.
Имоджин смотрела, как Матт неторопливо обдирает листья со своего артишока.
— Что значит «beaucoup d'allure»? — спросила она.
Матт поднял глаза.
— «Очень сексуальная внешность». Откуда это?
Имоджин залилась румянцем.
— Просто я слышала, как кто-то про кого-то так сказал.
Как всегда, он вытягивал у нее признания, подобно тому, как солнце притягивает к себе цветы. Под его необыкновенно дружелюбным взглядом она уже вскоре рассказывала ему про дом викария, о своих братьях и сестрах, про то, как скверно чувствуешь себя в школе, когда ты толстая, и как трудно поладить с отцом. Он журналист, все время говорила она себе, он умеет задавать вопросы и слушать. У него есть подход к кому угодно. Но вдруг она заметила, что глаза у него скорее темно-зеленые, чем черные, а над правой бровью — небольшой шрам.
— Ты совсем не ешь, — сказал он, взяв одну из ее лангуст, окунув в майонез и засунув ей в рот.
— Я задумалась, чем они теперь там занимаются, — солгала она.
— Полагаю, на что-нибудь жалуются. Сегодня утром Ивонн поведала мне, что «люди встречаются всякие». Кому-нибудь следовало бы записать все ее высказывания и издать книгой, чтобы они не пропали для потомства.
Он заказан еще одну бутылку вина. Теперь на Имоджин пристально смотрели два рыбака. Она подумала, не попала ли у нее губная помада на зубы, и украдкой достала зеркальце.
— Они на тебя смотрят, — сказал Матт, усмехнувшись, — потому, что ты красива.
Мускусное тепло вина предательски пробиралось в ее тело. Она начинала испытывать блаженное состояние. Матт попросил счет. Имоджин достала кошелек.
— Пожалуйста, позволь мне заплатить.
— Это за мной, — сказал он, покачав головой.
Когда они вышли под палящее солнце, ее слегка закачало, и Матт взял ее под руку.
— Пошли, малышка, у нас еще есть дела.
Имоджин то и дело бросала взгляд на свое гладкое отражение в стеклах витрин. Богачи на своих яхтах и в своих шелках от Гуччи уже не вызывали в ней никакого страха. Она просто прогуливалась.
— Кажется, я немного навеселе, — призналась она.
— Хорошо, — сказал Матт и круто повернул к ближайшему магазину.
Она с изумлением смотрела, как он перебирает на прилавке бикини.
— Если это для Кейбл, — заметила она, — то вон то красное будет смотреться отлично.
— Не для Кейбл. — сказал он, препровождая ее в одну из примерочных, — а для тебя.
— Ой, мне не подойдет! Я слишком толстая.
— Мне лучше знать, — заявил Матт, вручив ей бледно-голубое бикини и задернув за ней занавеску.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60