— Пожалуй, я примусь за следующее, — сказал Матт. — Мы не можем торчать тут всю ночь.
Второе блюдо Имоджин, мясо бургиньон, толстый, темный, ароматный и пульсирующий кусок, приправленный травами, едва ли не лучше первого.
— В жизни никогда не пробовала ничего подобного, — сказала она Матту.
— Отлично, — он наполнил ей бокал и поглядел на сидящую напротив Кейбл, которая вынимала из форели воображаемые косточки. Приятно, когда кто-то рядом получает от еды удовольствие.
— Кнели очень разочаровывают, — проворчала Ивонн.
— Что можно ожидать от пирожков с заветренной рыбой? — сказал Ники.
— Я всегда думал, что кнеля — это что-то такое, в чем спит собака, — сказал Джеймс и зашелся хохотом.
— Вина тебе уже хватит, — резко сказала Ивонн.
— Вы давно женаты? — спросил Матт.
— Ровно сорок восемь недель, — сказала Ивонн, изобразив то, что она считала подкупающей улыбкой. — Мы до сих пор считаем наш брак на недели, а не месяцы.
— Недельные годовщины, — сухо сказал Матт. — Как трогательно.
Кейбл бросила на него строгий взгляд.
Джеймс стал рассказывать Имоджин длинный и запутанный анекдот, на котором она никак не могла сосредоточиться, так как в это самое время Ивонн, повернувшись к Ники, спросила:
— Как вы с Имоджин познакомились?
— В Йоркшире.
— О, я люблю Йоркшир, он такой нетронутый.
— Как Имоджин, — сказал Ники.
— Они носовым платком обвязали попугаю глаза… — рассказывал Джеймс.
— Вы долго встречались? — спросила Ивонн.
— А другим платком завязали клюв… — продолжал Джеймс.
— Она выглядит ужасно юной. Удивляюсь, как это отец отпустил ее с вами.
— И я удивляюсь.
— Чем она занимается?
— Сидит в библиотеке и мечтает.
— А потом они оба идут в постель… — сказал Джеймс.
— Отлично, — сказала Ивонн. — Они с Маттом могут вволю побеседовать о книгах.
— Они уже это делают, — сказала Кейбл и, заведя руки за голову, уперлась спиной в стену, волнующе выпятив груди. Это не прошло незамеченным для француза приятной внешности, пившего за соседним столом коньяк с простоватой женщиной. Они с Кейбл обменялись долгимн взглядами. Француз сначала опустил глаза, потом, украдкой взглянув на жену, которая продолжала размешивать сахар в кофе, снова посмотрел на Кейбл. Та самодовольно ухмыльнулась и отвела глаза. Даже повар пришел с кухни поглядеть на нее и теперь стоял в дверях, разинув рот, с омаром в руке.
Имоджин вдруг очнулась от громкого хохота Джеймса, закончившего свой рассказ.
— И попугай сказал: «Кама Сутра лжец. Понимаете? Кама Сутра лжец».
Имоджин, догадавшись, что в этом была вся соль рассказа, тоже засмеялась с некоторой натугой. Матт наполнил бокал Джеймса. Ивонн грозно сверкнула на Матта глазами.
— Пожалуйста, не надо. Я считаю, что ему достаточно. Знаешь, Джамбо, ты не сможешь делать во Франции ежедневные пробежки.
— Давай еще, — сказал Матт, подложив на блюдо Имоджин мяса и картофеля.
— Ой, мне больше нельзя.
— Можно. Давай, пока не лопнем. Кому же здесь кроме нас? — И он выложил из глубокого блюда на свое все, что там оставалось.
Ивонн весело улыбнулась Имоджин.
— Я слышала, вы работаете в библиотеке.
«О, Господи, — подумала Имоджин, — теперь она за меня возьмется».
— Да, — произнесла она набитым ртом.
— Я когда-то любила читать, — продолжала Ивонн, — но теперь у меня на это нет времени. Мне приходится читать массу бумаг из Главного управления для Джеймса. Хотя у меня есть тетка, которая читает по четыре романа в день. Мы все называем ее книжным червем.
И она перешла к долгому и невыразимо утомительному описанию читательских привычек и литературных вкусов своей тетки.
— Кому-то надо накрыть ее зеленым сукном, — прошептал Матт, наклонившись, чтобы наполнить бокал Имоджин.
Рассказав наконец все что можно про тетку, Ивонн заметила:
— Вам повезло, что у вас не такая работа, где надо следить за фигурой.
Имоджин, покраснев, отодвинула в сторону картофелину, которую собиралась съесть.
— Я был бы счастлив постоянно следить за фигурой Имоджин, — спокойно сказал Матт.
— Я тоже, — плотоядно добавил Джеймс. Подошел старший официант и положил руки Матту на плечи.
— Все в порядке, месье О'Коннор?
— Formidable. — сказал Матт, перейдя на беглый французский.
— Моя форель была просто восхитительна, — сказала Кейбл, оставившая большую ее часть на блюде.
У Имоджин пояс врезался в желудок. Она пожалела, что съела так много. Ресторан был пуст, если не считать их стола. Матт заказал кофе.
— Мне не надо, — сказала Ивонн. — Я не засну, а завтра нам долго ехать.
— Я бы выпил изрядную порцию коньяка, — сказал Джеймс с вызовом.
— Браво, — сказал Ники.
— Ни к чему спускать сразу все наши деньги, Джамбо. Всем спокойной ночи, — объявила Ивонн, поднимаясь из-за стола и вытаскивая упирающегося Джеймса.
— Пошла отсыпаться, — сказал Матт.
— Сука, — добавил Ники.
— Когда едешь в отпуск компанией, — сказал Матт, — надо, чтобы в ней был козел отпущения, на котором каждый мог бы вымещать свое скверное настроение и на него же жаловаться. Миссис Эджуорт полностью отвечает этим условиям.
После ужина они пошли прогуляться по городку. Небо теперь сверкало звездами, а внизу, у реки, воздух был напоен запахом таволги.
Имоджин и Ники шли позади других.
— Прелестная луна, — вздохнула Имоджин.
— Не в первый раз вижу, — сказал Ники. Он обнял ее за плечи. Она сквозь свитер чувствовала тепло его тела. Вдруг он замедлил ход. Вероятно, он все же мог увести ее на какую-нибудь окольную тропу, на путь наслаждений. Но он остановился только для того, чтобы прочитать афишу, сообщавшую о предстоящем теннисном матче.
— Они меня тоже приглашали участвовать. Но сумму предложили недостаточную, да и в теннисной лиге очень не любят, когда кто-то проводит слишком много показательных встреч.
Имоджин преисполнилась смирения. Какое право имела она на то, чтобы вообще находиться здесь рядом с такой звездой? Впереди них в свете уличного фонаря заблестела светлая шевелюра Матта.
— Как у тебя отношения с Маттом? — спросил Ники.
— О, прекрасно. Он такой приятный.
— Ты права. Она тоже забавная девица.
— В каком смысле? — осторожно спросила Имоджин.
— Никогда не знаешь, что она может выкинуть. Не то что ты, мой ангел, ты вполне предсказуема.
— Я тебя люблю, — прошептала она, по-детски дотрагиваясь до дерева.
— Это отлично, если не считать того, что у нас постоянно все расстраивается. Не обращай внимания, у нас впереди еще целых две недели.
Он поцеловал ее в макушку. Ночь была очень теплая. Имоджин старалась отогнать от себя мысль о том, что тогда, в июне, он, одержимый желанием, наверняка увел бы ее в какое-нибудь укромное местечко чужого поля и предался с ней страстной любви, не придав никакого значения другим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60