Ульрик улыбнулся, но янтарные искорки, мерцавшие в золотисто-карих глазах, быстро исчезли.
– Это мясо с подносов самого короля, миледи, Но я первым сниму пробу, чтобы исключить всякие подозрения о злом умысле с моей стороны, – он откусил половину, прожевал, проглотил и снова улыбнулся, поднося оставшийся кусок к ее губам.
Бронуин покорно согласилась съесть, но от ласкового прикосновения его пальцев отпрянула. Под настойчивым взглядом Ульрика она чувствовала себя главным блюдом этого пира, которое готов был сожрать голодный волк. «Вольф! Волк! – насмешливо думала она. – Как удачно называла его мать!»
Следующий предложенный им кусок она отвергла, покачав головой. Ульрик так смотрел на нее, что она и первый-то едва смогла проглотить. Пренебрегая едой, Бронуин стала внимательно наблюдать за жонглерами, играющими на флейте, звуки которой перекрывали говор собравшихся. Чувствуя себя неловко от назойливой заботы жениха, она все же молила Бога, чтобы празднество продолжалось подольше.
Королевские повара делали все, чтобы ответить на ее молчаливую мольбу. Одно блюдо сменяло другое. Кабанья голова под пряным соусом последовала за оленьим окороком, а затем были поданы говядина, барашек, свиные ножки, лебедь, копченый кролик, пирожные и торты… Мясо, печень, снова мясо, потом сыр и блюда из яиц и снова мясо… и все это перемежалось мясными пирогами. Способность англичан поглощать столько пищи превосходила их умение одеваться и вести себя самым благородным образом. Даже в обычном состоянии ее аппетит был весьма умеренным, чтобы испробовать хотя бы малую толику всех этих блюд.
Как раз когда Бронуин подумала, что ей станет плохо, если появится еще одна цепочка слуг, герольды призвали гостей к тишине. Открылась большая двустворчатая дверь в противоположном конце комнаты, и появилось то, что на первый взгляд могло показаться огромным лебедем, расправившим крылья в полете. Птица опиралась на поднос, устланный бисквитом зеленого цвета, изображавшим траву. Поднос несли четверо богато одетых оруженосцев. Лебедь с позолоченным клювом и посеребренным оперением казался живым.
Блюдо поставили на королевский стол перед Эдуардом, и король встал, чтобы почтить своим вниманием создателей гигантского пирога. Сам лично, не прибегая к услугам кравчего, широким ножом он быстро сделал два разреза на необыкновенном произведении кондитерского искусства. Бронуин не смогла удержаться от удивленного возгласа, когда множество птичек выпорхнуло из пирога и разлетелось по залу.
– Это невиданно! Надо же придумать такое! – вырвалось у Бронуин, при этом она непроизвольно схватила мужа за руку, как бы требуя, чтобы он подтвердил реальность происходящего.
– Это только начало, – прошептал Ульрик, захваченный наивным восторгом Бронуин.
Многое хотелось бы ему показать, многое разделить с ней. Только бы Провиденье дало ему терпения завоевать ее доверие, грустно подумал он.
Как только все птицы оказались на свободе, появились королевские сокольничие и сразу же сняли колпачки с голов соколов, и те, к всеобщему веселью, вереща, накинулись на добычу. Только одна Бронуин не могла разделить ликование и радость гостей. Никогда не видела она зрелища столь впечатляющего и столь жестокого! Она ничего не имела против охоты в поле, но помертвела, увидев, что этих бедных птичек живыми запекли в пирог, потом выпустили, оглушенных и растерянных, в зал, откуда невозможно было вылететь, и отдали на расправу их злейшим врагам.
В то время как остальные гости, весело смеясь, бросились врассыпную от хищных птиц, Бронуин ухитрилась спасти одну птичку в тот момент, когда сокол готов был обрушиться на нее. Быстрым и сердитым движением она накрыла птичку большой салфеткой королевского пурпурного цвета.
– Черт побери, женщина, ты с ума сошла? – спросил Ульрик, бросаясь к ней вместе с двумя сокольничими.
– Подержи! – новобрачная сунула трепыхавшуюся птицу мужу и, резко свистнув и вытянув руку, прошла в зал, спустившись с возвышения.
Оцепеневший и удивленный Ульрик увидел, как сокол опустился ей на руку, совсем как ручной, и взял кусочек мяса со стола в знак примирения. Рыцарь не знал, что делать: то ли сбить сокола, пока Бронуин не лишилась пальца, то ли с открытым ртом смотреть в немом восхищении, как она успокаивающе разговаривает с птицей и предлагает ей еще кусочек лакомства.
– Ллевелин действительно заплатил вам дань, ваше величество.
Король, удивленный и заинтересованный неожиданным поступком леди, обрел дар речи.
– Откуда миледи знает, что этот сокол подарен принцем Уэльским?
– Я сама обучала эту птицу, ваше величество, – гордо заявила Бронуин, надевая на сокола колпачок, почтительно протянутый сокольничим. – Правда, Моргана? – ласково ворковала она с птицей, голубовато-серые перья которой еще возбужденно топорщились.
Успокаивающе погладив свою питомицу, Бронуин вернула ее сокольничему и обратилась к королю с коротким поклоном:
– Ваше величество, с вашего позволения, я хотела бы оставить вот эту спасенную мною птицу себе… – стараясь не оскорбить короля, она добавила с умоляющей улыбкой, заставившей сердце Ульрика возбужденно забиться в приливе неудержимого желания, – … на память о моем свадебном пире. Достаточно честный торг, не так ли, ваше величество?
– Клянусь всеми святыми угодниками, вы представляете собой награду, достойную каждого кусочка земли и титула, который передается с вашей рукой, – восторженно отозвался Эдуард и отдал приказание своему сокольничему подготовить клетку для новой птицы леди Карадок.
Бронуин развернула салфетку и расстелила ее на столе, освобожденном слугами от тарелок, а потом взяла трепещущую птичку из рук Ульрика. Только сейчас ее муж заметил крохотные капельки крови, испещрившие шелк платья. «Что за женщина!» – удивился он. Ведь, несомненно, она чувствовала острые когти сокола, но не намотала салфетку на руку…
– Пойдем, я посмотрю на твои царапины, – сказал он ей, беря за руку, чтобы увести из зала.
Бронуин хотелось бы оттянуть на как можно более долгий срок момент, когда настанет необходимость идти, куда бы то ни было с Ульриком.
– Пустяки, всего лишь несколько царапин, не стоящих того, чтобы упускать хоть один момент празднования нашей с вами свадьбы, милорд. Я выпью бокал вина и забуду о царапинах.
– Вы должны рассказать нам и леди Кент, как содержатся соколы в Карадоке! – подбодрил ее Эдуард, ловя новобрачную на уверении, что она не пострадала. – У вас двоих, милые дамы, много общего. Леди Кент тоже потрясающе искусна в соколиной охоте, а ее птицы не раз самым бессовестным образом затмевали моих, королевских.
Впервые Бронуин нашла для беседы тему, в которой хорошо разбиралась, и она подробно и со знанием дела стала отвечать на вопросы короля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114