– с сомнением поинтересовался Жиль.
– Прежде всего, убийство присланных из Англии работников. Я уверен, их убили, чтобы скрыть тайну найденной ими пещеры под Карадоком и прекратить дальнейшую перестройку замка.
– Несомненно, это не так, – заявил епископ.
Ульрик не обратил внимания на его замечание.
– Что же касается отравления моей жены, думаю, вполне вероятно, это было делом рук Дэвида.
– А как же убийство лорда Оуэна и его свиты? Зачем это было нужно еретикам?
– Скорее всего, чтобы все казалось вызванным иными, не религиозными мотивами. Если бы Бронуин находилась рядом с отцом во время нападения, полагаю, ее похитили бы, но не стали б убивать, как остальных. Мы же слышали, она была им нужна, чтобы родить ребенка, о котором говорится в пророчестве. Когда же та резня не предотвратила наш брак, действия фанатиков стали более отчаянными. Само отравление, по-моему, должно было внушить леди Бронуин недоверие ко мне и еще больше разделить нас.
Бронуин остановилась перед возвышением и слегка наклонилась вперед.
– Если вы думаете облегчить участь моей тетки, сэр, то напрасно стараетесь! Вы просто заменяете сожжение на костре повешением! – ее голос звенел от волнения. – Я знаю свою тетушку! Она за всю свою жизнь ни одной живой душе не причинила вреда и не могла бы участвовать в свершившихся злодеяниях ни за что на свете. Она не виновна!
– Она виновна в колдовстве и должна быть сожжена на костре! – настаивал лорд Жиль, так громко стукнув кулаком по столу, что Бронуин вздрогнула.
– Ваши обвинения еще нужно доказать, милорд! Может ли моя жена говорить о своей родственнице, без того чтоб ее прерывали? – Ульрик пошевелился в кресле, как бы ощущая трудность сложившегося положения, и кивнул Бронуин, чтобы та продолжала, ведь должен был найтись способ все выяснить!
– Я могу собрать свидетелей со всего края, они подтвердят доброту и сердечность леди Агнес. Отец Деннис, знали ли вы когда-нибудь женщину добродетельнее? – обратилась Бронуин к священнику Карадока, угрюмо молчавшему, сидя рядом с епископом. – Да, она одарена способностью исцелять и порой предвидеть события, но это Богом данный ей дар, такой же как ваш, милорд! – обратилась Бронуин к Ульрику. – Недавно вы сами говорили о своем даре седьмого сына!
«Как это похоже на женщину – взять слова мужчины, перевернуть их и использовать против него самого!» – размышлял Ульрик, не без доли юмора и восхищения оценивая находчивость своей жены. Если она никого не убедит в невиновности своей тетки, то от него уж наверняка не отстанет, пока не докажет свою правоту. Однако ему следует остерегаться ее речей, чтобы не позволить сердцу возобладать над разумом. Ульрик не верил в колдовство и не мог поверить, что Агнес была замешана в заговоре.
– Куклу же подложили в вещи моей тетушки, чтобы направить нас по ложному следу, и кукла, я считаю – доказательство вины того, кто на самом деле замешан в случившемся, – продолжала рассуждать Бронуин. – Да, тетя искала потерявшуюся куклу, но я видела, как она чинила ее для детей одной служанки несколько дней тому назад. О пропаже той куклы она и говорила сегодня! Леди Агнес не занималась колдовством, а просто проявляла доброту к ребенку, – Бронуин раздраженно скрестила руки на груди. – И за это вы посадили ее в донжон, как преступницу! Ей не позволяют выступать в свою защиту, вместо нее говорит обвинитель, заранее составивший свое мнение. Если бы тетя была колдуньей, разве ж решетки удержали б ее? А уж половину из вас она бы точно превратила б в жаб за всю ту глупость, что вы тут нагромоздили.
Повышенный тон голоса Бронуин понизился, когда Ульрик приподнял бровь: переживания не принесут добра ни самой Бронуин, ни ребенку.
– Миледи, прошу вас, сядьте справа от меня на свое место и давайте обсуждать дело более беспристрастно и менее возбужденно.
– Могу я говорить, милорд? – леди Мария, наблюдавшая за судом из противоположного конца зала, поднялась из уважения к Ульрику.
– Пожалуйста, миледи. Мы хотели бы, чтоб как можно больше света пролилось на это запутанное дело.
– Я знакома с леди Агнес лишь несколько дней, но могу поклясться своей жизнью, что она добрая пожилая женщина, полная предрассудков, но преданная истинной вере. Она не колдунья!
– Черт побери, Мария, она и тебя околдовала, что ли? – воскликнул лорд Жиль.
Вызывающе подняв подбородок, женщина взбунтовалась против своего собственного мужа:
– Да, околдовала, но только добротой и золотым сердцем, милорд, и ничем иным!
– А голос! – Бронуин вскочила на ноги с кресла, в котором только что уселась, и вновь бросилась на защиту Агнес, озаренная неожиданным воспоминанием. – У жрицы был высокий чистый голос! А голос моей тетушки дрожит порой от старости!
– Миледи, – упорствовал Жиль, – вы были напуганы и не могли запомнить все в точности, как оно было.
– В отличие от некоторых, считающих себя учеными, я никогда не пугалась ни опасностей, ни суеверий! – глянув на приподнятую бровь Ульрика, Бронуин уточнила: – Я боялась, конечно, смерти и ранения, но на рассудок мой страх не повлиял! Признайтесь, кое-кто из вас хотел бы видеть уэльсцев темными и отсталыми, испугавшимися того, как вы смешиваете порох и делаете заряды, хотя это получилось бы у любого, знающего состав и пропорции!
– Это оскорбление, милорд! – крикнул лорд Жиль Ульрику. – Не меня здесь судят, а эту женщину-колдунью по имени Агнес!
– Леди Агнес! – пылко поправила Бронуин.
– Милорды, миледи! – со своего места поднялся епископ, и Бронуин была усажена на место сильной, но заботливой рукой супруга. – Обычно в вопросах ереси церкви позволено выносить свое суждение. Я предлагаю решить дело с помощью камней.
– Нет! – Бронуин вырвалась из рук Ульрика. – Она старая женщина с больными костями! А испытание убило бы и любого святого ее возраста, если б кто накидал ему на грудь камней! Если вы проявите сердечность, то позволите мне понести это наказание вместо нее!
– Этого не будет! – хотя голос Ульрика звучал спокойно, показалось, что в зале прогремел гром, заставив всех присутствующих перестать шептаться.
– Есть еще один выход, ваша милость!
Все посмотрели на до сих пор сидевшего тихо отца Денниса. Скромный священник откашлялся.
– Допустимо уладить дело с помощью мечей, если найдется человек, который согласится защитить невиновность леди Агнес.
– Хорошо сказано, святой отец, – похвалил его епископ. – Лорд Ульрик будет защитником стороны, обвиняющей леди Агнес в колдовстве.
Как ни был набожен лорд Карадока, но в этот момент он готов был задать трепку обоим священникам, потому что женщина, сидевшая рядом с ним, отшатнулась от него, словно он один решал вопрос о виновности ее тетки в колдовстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114
– Прежде всего, убийство присланных из Англии работников. Я уверен, их убили, чтобы скрыть тайну найденной ими пещеры под Карадоком и прекратить дальнейшую перестройку замка.
– Несомненно, это не так, – заявил епископ.
Ульрик не обратил внимания на его замечание.
– Что же касается отравления моей жены, думаю, вполне вероятно, это было делом рук Дэвида.
– А как же убийство лорда Оуэна и его свиты? Зачем это было нужно еретикам?
– Скорее всего, чтобы все казалось вызванным иными, не религиозными мотивами. Если бы Бронуин находилась рядом с отцом во время нападения, полагаю, ее похитили бы, но не стали б убивать, как остальных. Мы же слышали, она была им нужна, чтобы родить ребенка, о котором говорится в пророчестве. Когда же та резня не предотвратила наш брак, действия фанатиков стали более отчаянными. Само отравление, по-моему, должно было внушить леди Бронуин недоверие ко мне и еще больше разделить нас.
Бронуин остановилась перед возвышением и слегка наклонилась вперед.
– Если вы думаете облегчить участь моей тетки, сэр, то напрасно стараетесь! Вы просто заменяете сожжение на костре повешением! – ее голос звенел от волнения. – Я знаю свою тетушку! Она за всю свою жизнь ни одной живой душе не причинила вреда и не могла бы участвовать в свершившихся злодеяниях ни за что на свете. Она не виновна!
– Она виновна в колдовстве и должна быть сожжена на костре! – настаивал лорд Жиль, так громко стукнув кулаком по столу, что Бронуин вздрогнула.
– Ваши обвинения еще нужно доказать, милорд! Может ли моя жена говорить о своей родственнице, без того чтоб ее прерывали? – Ульрик пошевелился в кресле, как бы ощущая трудность сложившегося положения, и кивнул Бронуин, чтобы та продолжала, ведь должен был найтись способ все выяснить!
– Я могу собрать свидетелей со всего края, они подтвердят доброту и сердечность леди Агнес. Отец Деннис, знали ли вы когда-нибудь женщину добродетельнее? – обратилась Бронуин к священнику Карадока, угрюмо молчавшему, сидя рядом с епископом. – Да, она одарена способностью исцелять и порой предвидеть события, но это Богом данный ей дар, такой же как ваш, милорд! – обратилась Бронуин к Ульрику. – Недавно вы сами говорили о своем даре седьмого сына!
«Как это похоже на женщину – взять слова мужчины, перевернуть их и использовать против него самого!» – размышлял Ульрик, не без доли юмора и восхищения оценивая находчивость своей жены. Если она никого не убедит в невиновности своей тетки, то от него уж наверняка не отстанет, пока не докажет свою правоту. Однако ему следует остерегаться ее речей, чтобы не позволить сердцу возобладать над разумом. Ульрик не верил в колдовство и не мог поверить, что Агнес была замешана в заговоре.
– Куклу же подложили в вещи моей тетушки, чтобы направить нас по ложному следу, и кукла, я считаю – доказательство вины того, кто на самом деле замешан в случившемся, – продолжала рассуждать Бронуин. – Да, тетя искала потерявшуюся куклу, но я видела, как она чинила ее для детей одной служанки несколько дней тому назад. О пропаже той куклы она и говорила сегодня! Леди Агнес не занималась колдовством, а просто проявляла доброту к ребенку, – Бронуин раздраженно скрестила руки на груди. – И за это вы посадили ее в донжон, как преступницу! Ей не позволяют выступать в свою защиту, вместо нее говорит обвинитель, заранее составивший свое мнение. Если бы тетя была колдуньей, разве ж решетки удержали б ее? А уж половину из вас она бы точно превратила б в жаб за всю ту глупость, что вы тут нагромоздили.
Повышенный тон голоса Бронуин понизился, когда Ульрик приподнял бровь: переживания не принесут добра ни самой Бронуин, ни ребенку.
– Миледи, прошу вас, сядьте справа от меня на свое место и давайте обсуждать дело более беспристрастно и менее возбужденно.
– Могу я говорить, милорд? – леди Мария, наблюдавшая за судом из противоположного конца зала, поднялась из уважения к Ульрику.
– Пожалуйста, миледи. Мы хотели бы, чтоб как можно больше света пролилось на это запутанное дело.
– Я знакома с леди Агнес лишь несколько дней, но могу поклясться своей жизнью, что она добрая пожилая женщина, полная предрассудков, но преданная истинной вере. Она не колдунья!
– Черт побери, Мария, она и тебя околдовала, что ли? – воскликнул лорд Жиль.
Вызывающе подняв подбородок, женщина взбунтовалась против своего собственного мужа:
– Да, околдовала, но только добротой и золотым сердцем, милорд, и ничем иным!
– А голос! – Бронуин вскочила на ноги с кресла, в котором только что уселась, и вновь бросилась на защиту Агнес, озаренная неожиданным воспоминанием. – У жрицы был высокий чистый голос! А голос моей тетушки дрожит порой от старости!
– Миледи, – упорствовал Жиль, – вы были напуганы и не могли запомнить все в точности, как оно было.
– В отличие от некоторых, считающих себя учеными, я никогда не пугалась ни опасностей, ни суеверий! – глянув на приподнятую бровь Ульрика, Бронуин уточнила: – Я боялась, конечно, смерти и ранения, но на рассудок мой страх не повлиял! Признайтесь, кое-кто из вас хотел бы видеть уэльсцев темными и отсталыми, испугавшимися того, как вы смешиваете порох и делаете заряды, хотя это получилось бы у любого, знающего состав и пропорции!
– Это оскорбление, милорд! – крикнул лорд Жиль Ульрику. – Не меня здесь судят, а эту женщину-колдунью по имени Агнес!
– Леди Агнес! – пылко поправила Бронуин.
– Милорды, миледи! – со своего места поднялся епископ, и Бронуин была усажена на место сильной, но заботливой рукой супруга. – Обычно в вопросах ереси церкви позволено выносить свое суждение. Я предлагаю решить дело с помощью камней.
– Нет! – Бронуин вырвалась из рук Ульрика. – Она старая женщина с больными костями! А испытание убило бы и любого святого ее возраста, если б кто накидал ему на грудь камней! Если вы проявите сердечность, то позволите мне понести это наказание вместо нее!
– Этого не будет! – хотя голос Ульрика звучал спокойно, показалось, что в зале прогремел гром, заставив всех присутствующих перестать шептаться.
– Есть еще один выход, ваша милость!
Все посмотрели на до сих пор сидевшего тихо отца Денниса. Скромный священник откашлялся.
– Допустимо уладить дело с помощью мечей, если найдется человек, который согласится защитить невиновность леди Агнес.
– Хорошо сказано, святой отец, – похвалил его епископ. – Лорд Ульрик будет защитником стороны, обвиняющей леди Агнес в колдовстве.
Как ни был набожен лорд Карадока, но в этот момент он готов был задать трепку обоим священникам, потому что женщина, сидевшая рядом с ним, отшатнулась от него, словно он один решал вопрос о виновности ее тетки в колдовстве.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114