– Клер попросила меня побывать в доме твоего отца, чтобы забрать кое-какие бумаги, документы, в которых она нуждалась. Среди них лежала копия письма. Твой отец, оказывается, со всего снимал копии, я даже не знала об этом.
– Мне невыносимо говорить об этом! – закричала Дина, вскочила и побежала к воде. – Дело совсем не в этом письме!
Чайки, облепившие буек и мирно покачивающиеся на волнах, вдруг всполошились и, как бы в ответ на громкие человеческие голоса, огласили пространство резкими, неприятными криками.
– Нет, именно в нем! Потому что из-за него я стала тебе чужой, – не выдержав, тоже перешла на крик Габриэла, вскочила на ноги и бросилась за Диной к полосе прибоя.
– Я причинила тебе боль, ради Бога, прости! Но почему мы не можем спокойно поговорить обо всем?
Она пыталась поймать Дину, но девушка ускользала от нее.
– Зачем ты его прочла? Папа написал письмо мне! – продолжала кричать Дина, вырываясь из рук матери.
– Пожалуйста, Дина, пойми, – умоляла она, – что это письмо принесло столько вреда нам всем.
Но Дина в ответ опустилась на колени и стала злобно хватать горстями мокрый песок и водоросли и швырять их в мать.
– Чего ты хочешь? Чтобы я ушла и не пыталась объясниться с тобой? – спросила Габриэла, опускаясь на песок и дрожащей рукой дотрагиваясь до плеча дочери.
– Не угрожай мне! – отпрянула от нее Дина, вскочила и бросилась бежать по воде. Она выкрикивала что-то, но ветер, который трепал пряди ее волос, забивал ими ей рот, относил ее слова в сторону. Габриэла догнала дочь, схватила ее, прижала к себе, но девушка яростно сопротивлялась, вырываясь из ее объятий.
Габриэла пыталась как-то утихомирить Дину:
– Кричи, оскорбляй меня! Ты же меня ненавидишь! Но выслушай меня, позволь мне все тебе объяснить!
– Он бы никогда на тебе не женился, если бы все знал, – всхлипнула Дина.
– Он все знал. До того как мы поженились, я во всем ему призналась, – грустно сказала Габриэла.
Дина пыталась вытереть слезы, но только размазала грязь по лицу:
– Ты лгунья!
Гнев охватил Габриэлу:
– Вокруг этой истории нагромоздили столько лжи и подлости, но я говорю тебе чистую правду! – Она уже не была той испуганной и застенчивой итальянской девушкой, попавшей в беду много лет назад. – Дина Мэри Моллой, я клянусь, что он все знал! Клянусь, что я не совершила тех подлостей, о которых он тебе наговорил! Конечно, я наделала в юности ошибок, потому что мною руководил страх, я говорю тебе с полной ответственностью, что очень хочу, чтобы ты вернулась ко мне!
В полной растерянности, как будто сразу лишившись сил, Дина положила голову матери на плечо.
– Почему он умер? Почему это случилось? – бормотала она. – Почему… – Голос Дины сорвался, она замолчала, но Габриэла догадалась, что она хотела сказать, и закончила за нее:
– Почему он ушел из жизни и оставил нас одних разбираться во всем?
Она прижала к себе Дину и принялась утешать ее:
– Все будет хорошо. Вдвоем мы справимся, девочка.
– Откуда ты можешь знать? – плача, прошептала Дина.
– Потому что я люблю тебя, и у меня есть ты, а у тебя есть я. – Габриэла бумажным носовым платком промокнула Дине глаза и вытерла ей нос.
– Ты могла и со мной так поступить, – сквозь всхлипывания тихо сказала Дина.
– Я бы никогда не рассталась с тобой. Ты моя единственная…
– А как же другой ребенок? В чем разница между нами?
– Разница есть, – сказала Габриэла, не зная, стоит ли объяснять Дине, что дело не в кровных узах. Мало выносить и родить ребенка, надо полюбить и вырастить его, как это сделали с Дарьей в семье Келли.
Они ушли от полосы прибоя, туда, где песок был теплым и мягким. Их охватило чувство покоя. Обе устали от долгого бурного разговора и пережитого взрыва эмоций. Габриэла растянулась на песке, а Дина примостилась с нею рядом.
– Помнишь, как ты, когда была маленькой, любила с головой закапываться в песок и тихо лежала, дыша через тростинку. А я пугалась и повсюду искала тебя.
Девушка молча кивнула, слабо улыбнувшись в ответ.
Как странно сложилась жизнь! Пит, который причинил столько зла Габриэле, в то же время в чем-то помог ей вырастить и полюбить Дину. Первый ребенок не вызывал в Габриэле никаких чувств, кроме желания скорее забыть о его существовании, а Дина росла на ее глазах, в благополучном доме благодаря деньгам, заработанным Питом.
– Ты мне так и не ответила на мой вопрос, – осторожно напомнила Габриэла.
– О чем ты? – не поняла Дина.
– О том, чтобы начать новую жизнь вместе.
– Я еще не решила.
– Ты же ничего не теряешь, если мы сделаем такую попытку.
– Действительно, терять мне нечего, – невесело согласилась Дина.
– Тогда давай попробуем?
Дина в задумчивости пересыпала песок из одной руки в другую, песчинки струйками текли меж ее тонких пальцев.
– Вероятно, я поеду в Европу после окончания занятий. Мы уже обсуждали это с Адриеной, когда я была в больнице. Она хочет отправиться туда вместе со мной.
Габриэла на мгновение почувствовала, что почва уходит из-под ног, но быстро справилась с собой.
– Неплохая идея, – сказала она бодро.
Дина вдруг резко сменила тему:
– Но ты должна мне все рассказать. – Она опять легла на спину, закинула руки за голову. – Пойми, что папа если и старался причинить тебе боль, то только потому, что сам очень страдал. – Дина запнулась, слова давались ей с трудом. – Мы же были достаточно близки с тобой, мама, чтобы ты могла мне довериться.
– Мне это не приходило в голову, – честно призналась Габриэла.
– Ты ошибалась.
– Теперь я это поняла.
– Нам следовало бы быть честнее друг с другом, – сказала Дина.
– Ты права, – согласилась Габриэла, но ей все-таки хотелось хоть как-то защитить себя. – Я и представить себе не могла, что Питер так сможет поступить и унизить меня в твоих глазах. Я хотела сделать как лучше, чтобы не тревожить тебя своими тайнами.
Дина погрузилась в долгое молчание. Солнце пригревало, легкий ветерок приятно овевал кожу. Но полного покоя не было, какое-то напряжение между матерью и дочерью сохранялось.
– Ник – приятный парень, – вдруг произнесла Дина.
– Да, Ник симпатичный, – сказала Габриэла с безразличием.
– Ты любишь его?
– Конечно, нет, – не раздумывая ответила Габриэла, потом улыбнулась. – Но если честно… Мы же договорились говорить только правду?
Дина кивнула.
– Если честно, я в него влюблена.
– Тогда почему ты уезжаешь?
Габриэла вздохнула и, облокотившись на локти, устремила взгляд в небо.
– Потому что все надо делать последовательно. Мне надо было уладить наши с тобой отношения, потом я хочу разобраться сама в себе, у меня полный разброд в душе еще с тех пор, как развалилась наша семья. – Она сделала паузу. – А дальше? Кто знает, что будет дальше?
– А ты любила ее?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70