Если, конечно, ты позволишь, – неожиданно предложил Ник.
– Вот уж, пожалуйста, не вмешивайся в это дело. Даже не касайся. Это моя боль, мой крест, моя надежда и, если ничего не получится, моя беда.
Он кивнул:
– Если вдруг понадобится моя помощь, ты знаешь, где меня найти. Прости, если услышишь что-то неприятное, но я буду откровенен. То, что случилось на похоронах, по моему мнению, не простая семейная ссора. Конфликт очень серьезен и… непредсказуем. Никто не может знать, куда может вывести вас кривая. Я просто хочу, чтобы ты помнила, что я всегда готов поспешить на помощь. Я хочу стать частью твоей жизни и хочу, чтобы ты знала об этом. Вот так, Габи…
Никто до сих пор не называл ее Габи, – это главное, что она уловила из сбивчивой речи Ника Тресса. Удивительное дело, если бы кто-нибудь предсказал ей, что, отправившись на похороны Пита Моллоя, она познакомится с человеком, в которого влюбится, и он будет звать ее Габи, она бы ни за что не поверила. Но об этом она никому не расскажет. Пусть даже она почувствовала к этому мужчине нечто большее, чем физическое влечение. И если он действительно попытается разделить ее проблемы, то она не будет его отталкивать, но и помогать не станет. Вдруг она вспомнила, что Кевин Догерти тоже называл ее Габи, – странное, надо заметить, совпадение. Неужели круг замкнулся? Первый ее мужчина назвал ее этим именем – теперь этот. Значит, последний? Хватит гадать и придумывать глупости. Сегодня же надо купить билет до Парижа.
Эта мысль принесла ей облегчение.
– Ты сам спроектировал этот дом? – поинтересовалась она.
– Все сам. Придумал, построил… Тебе нравится?
– Замечательно!
Дом был очень уютным. Габриэла обратила внимание на мебель в бежевых и коричневых тонах. Обстановка комнат дышала покоем и солидностью – обилие дерева и кожи, приглушенный свет, со вкусом подобранные растения.
– Вы жили здесь с Бони?
– Нет, я построил этот дом после ее смерти. – Ник на мгновение задумался, потом продолжил: – Сил не было оставаться там, где все напоминало о ней, да и хотелось заняться чем-нибудь. – Он поцеловал Габриэлу в кончик носа. – Ты так и не ответила на мой вопрос, почему ты согласилась на близость со мной.
– Хотела получить удовольствие сама и доставить его тебе. Это был приятный момент, но теперь он исчерпан. – Она отвернулась. – Мне еще надо съездить в дом Пита на побережье, я обещала Клер. – Подбородок у нее задрожал, она прерывисто вздохнула. – Отец думает, что я ночевала там этой ночью. Я ведь так и рассчитывала… пока ты не изменил мои планы.
– Хочешь я поеду с тобой?
– О нет, спасибо, – сразу отказалась Габриэла. – Там мне предстоит столько дел, боюсь, у меня это займет целый день. Кроме того, Ист-Хэмптон недалеко отсюда, так что я доберусь сама.
Она села в кровати и только теперь обратила внимание на то, что ее одежда в беспорядке разбросана по полу.
– Может, ты управишься за день, а вечером мы встретимся? – спросил Ник.
Габриэла заколебалась:
– Спасибо, нет.
– Давай я заеду вечером за тобой? – настаивал Ник, натягивая джинсы.
– Ну, пожалуйста, – взмолилась она. – Не надо… – Она хотела добавить, что, если он будет так настойчив, она, конечно, согласится, но лучше этого не делать. По крайней мере, сегодня.
– Я сейчас сварю кофе – Ник больше не стал повторять своего приглашения. – Ты примешь душ?
– Да, спасибо. Ты только не беспокойся. Я сама найду все, что нужно.
Она уже шагнула на нижнюю ступеньку широкой лестницы, когда Ник подошел сзади, повернул к себе, взял ее руки в свои:
– Теперь поздно, Габриэла Карлуччи.
– Что поздно? – не поняла она.
– Это уже не помогает, – пояснил он и мягко поцеловал ее в шею. – Защищаться тем, что подобное якобы случается с тобой каждый день.
Габриэла немного отстранилась:
– Я живу в Париже.
– Ты что, собираешься прожить там всю жизнь?
Она ответила очень серьезно:
– Французы не любят пускать к себе чужестранцев навсегда.
– Ну, конечно. – Ник вновь притянул ее к себе. – Я так и думал!
6
Противостояние
Однако в то утро Габриэла так и не добралась до Сэг-Харбора, где располагался на побережье дом Пита Моллоя. Возможно, потому, что она не очень-то стремилась туда, хотя предупредила отца, что может остаться ночевать в загородном доме. Выходит, она уже заранее, бессознательно, готовила себе алиби в ожидании обеда с Ником Тресса, даже еще не зная, чем закончится их первое свидание.
Возвращаясь во Фрипорт, в родительский дом, Габриэла думала о том, что унизила себя, отдавшись после нескольких дней знакомства понравившемуся мужчине. В парижской жизни это был бы маленький, приятный или смешной эпизод, но здесь, на родине, все обрастало какими-то сложностями, которые ей хотелось выбросить на ветер, и поэтому она гнала машину с максимальной скоростью. Габриэла была довольна тем, как провела эту ночь, гордилась своим телом и тем, что оно возбуждало желание в Нике Тресса. Он был одним человеком в темном костюме на похоронах Пита, другим – в заляпанной краской спецовке на кухне в доме родителей, третьим – в вечернем костюме в зале ресторана и, наконец, обнаженный, сильный, жаждущий ее и такой нежный в постели с нею.
Габриэла думала о том, какой праздник может подарить женщина мужчине, отдаваясь ему. Как должен быть доволен Ник Тресса. Она все сильнее нажимала на педаль газа, наслаждаясь скоростью и ветром, трепавшим ее волосы, гордилась собой как женщиной и на эти несколько счастливых мгновений забыла о том, сколько трудноразрешимых проблем окружает ее.
Но чем ближе она подъезжала к Фрипорту, тем сильнее реальность опускала ее с заоблачных высот на землю. Как же она могла так раскиснуть? Как могла поверить, что у нее в жизни возможно что-то иное, кроме возвращения в Париж, где, как заведенная, она вновь начнет отщелкивать километры пленки. Один раз она уже совершила подобную ошибку – тогда она тоже ради мужчины забыла обо всем. Ради Пита.
Признание
Габриэла выросла с верой, что замужество является кульминацией всех девичьих фантазий, в которых романтическая связь между двумя до той поры чужими людьми переходит в любовь, дружеские отношения – в состояние беспредельной близости. Брак – это такой союз с мужчиной, когда она может доверить ему свои самые заветные мысли, любой секрет.
Габриэла была переполнена подобными фантазиями и в ту ночь, которую провела с Питом Моллоем в гостинице «Эмили Шоуз Паунд Ридж», где она обнажила свою душу.
В течение обеда она то и дело поглядывала на свою руку, любуясь обручальным кольцом, которое Пит только что подарил ей.
– Мы пока будем держать это в секрете, – очень серьезно сказала она. – Пусть моя семья ничего не знает.
– Как хочешь, – ответил он. – Я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, – шепнула Габриэла, ошеломленная его признанием и подарком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
– Вот уж, пожалуйста, не вмешивайся в это дело. Даже не касайся. Это моя боль, мой крест, моя надежда и, если ничего не получится, моя беда.
Он кивнул:
– Если вдруг понадобится моя помощь, ты знаешь, где меня найти. Прости, если услышишь что-то неприятное, но я буду откровенен. То, что случилось на похоронах, по моему мнению, не простая семейная ссора. Конфликт очень серьезен и… непредсказуем. Никто не может знать, куда может вывести вас кривая. Я просто хочу, чтобы ты помнила, что я всегда готов поспешить на помощь. Я хочу стать частью твоей жизни и хочу, чтобы ты знала об этом. Вот так, Габи…
Никто до сих пор не называл ее Габи, – это главное, что она уловила из сбивчивой речи Ника Тресса. Удивительное дело, если бы кто-нибудь предсказал ей, что, отправившись на похороны Пита Моллоя, она познакомится с человеком, в которого влюбится, и он будет звать ее Габи, она бы ни за что не поверила. Но об этом она никому не расскажет. Пусть даже она почувствовала к этому мужчине нечто большее, чем физическое влечение. И если он действительно попытается разделить ее проблемы, то она не будет его отталкивать, но и помогать не станет. Вдруг она вспомнила, что Кевин Догерти тоже называл ее Габи, – странное, надо заметить, совпадение. Неужели круг замкнулся? Первый ее мужчина назвал ее этим именем – теперь этот. Значит, последний? Хватит гадать и придумывать глупости. Сегодня же надо купить билет до Парижа.
Эта мысль принесла ей облегчение.
– Ты сам спроектировал этот дом? – поинтересовалась она.
– Все сам. Придумал, построил… Тебе нравится?
– Замечательно!
Дом был очень уютным. Габриэла обратила внимание на мебель в бежевых и коричневых тонах. Обстановка комнат дышала покоем и солидностью – обилие дерева и кожи, приглушенный свет, со вкусом подобранные растения.
– Вы жили здесь с Бони?
– Нет, я построил этот дом после ее смерти. – Ник на мгновение задумался, потом продолжил: – Сил не было оставаться там, где все напоминало о ней, да и хотелось заняться чем-нибудь. – Он поцеловал Габриэлу в кончик носа. – Ты так и не ответила на мой вопрос, почему ты согласилась на близость со мной.
– Хотела получить удовольствие сама и доставить его тебе. Это был приятный момент, но теперь он исчерпан. – Она отвернулась. – Мне еще надо съездить в дом Пита на побережье, я обещала Клер. – Подбородок у нее задрожал, она прерывисто вздохнула. – Отец думает, что я ночевала там этой ночью. Я ведь так и рассчитывала… пока ты не изменил мои планы.
– Хочешь я поеду с тобой?
– О нет, спасибо, – сразу отказалась Габриэла. – Там мне предстоит столько дел, боюсь, у меня это займет целый день. Кроме того, Ист-Хэмптон недалеко отсюда, так что я доберусь сама.
Она села в кровати и только теперь обратила внимание на то, что ее одежда в беспорядке разбросана по полу.
– Может, ты управишься за день, а вечером мы встретимся? – спросил Ник.
Габриэла заколебалась:
– Спасибо, нет.
– Давай я заеду вечером за тобой? – настаивал Ник, натягивая джинсы.
– Ну, пожалуйста, – взмолилась она. – Не надо… – Она хотела добавить, что, если он будет так настойчив, она, конечно, согласится, но лучше этого не делать. По крайней мере, сегодня.
– Я сейчас сварю кофе – Ник больше не стал повторять своего приглашения. – Ты примешь душ?
– Да, спасибо. Ты только не беспокойся. Я сама найду все, что нужно.
Она уже шагнула на нижнюю ступеньку широкой лестницы, когда Ник подошел сзади, повернул к себе, взял ее руки в свои:
– Теперь поздно, Габриэла Карлуччи.
– Что поздно? – не поняла она.
– Это уже не помогает, – пояснил он и мягко поцеловал ее в шею. – Защищаться тем, что подобное якобы случается с тобой каждый день.
Габриэла немного отстранилась:
– Я живу в Париже.
– Ты что, собираешься прожить там всю жизнь?
Она ответила очень серьезно:
– Французы не любят пускать к себе чужестранцев навсегда.
– Ну, конечно. – Ник вновь притянул ее к себе. – Я так и думал!
6
Противостояние
Однако в то утро Габриэла так и не добралась до Сэг-Харбора, где располагался на побережье дом Пита Моллоя. Возможно, потому, что она не очень-то стремилась туда, хотя предупредила отца, что может остаться ночевать в загородном доме. Выходит, она уже заранее, бессознательно, готовила себе алиби в ожидании обеда с Ником Тресса, даже еще не зная, чем закончится их первое свидание.
Возвращаясь во Фрипорт, в родительский дом, Габриэла думала о том, что унизила себя, отдавшись после нескольких дней знакомства понравившемуся мужчине. В парижской жизни это был бы маленький, приятный или смешной эпизод, но здесь, на родине, все обрастало какими-то сложностями, которые ей хотелось выбросить на ветер, и поэтому она гнала машину с максимальной скоростью. Габриэла была довольна тем, как провела эту ночь, гордилась своим телом и тем, что оно возбуждало желание в Нике Тресса. Он был одним человеком в темном костюме на похоронах Пита, другим – в заляпанной краской спецовке на кухне в доме родителей, третьим – в вечернем костюме в зале ресторана и, наконец, обнаженный, сильный, жаждущий ее и такой нежный в постели с нею.
Габриэла думала о том, какой праздник может подарить женщина мужчине, отдаваясь ему. Как должен быть доволен Ник Тресса. Она все сильнее нажимала на педаль газа, наслаждаясь скоростью и ветром, трепавшим ее волосы, гордилась собой как женщиной и на эти несколько счастливых мгновений забыла о том, сколько трудноразрешимых проблем окружает ее.
Но чем ближе она подъезжала к Фрипорту, тем сильнее реальность опускала ее с заоблачных высот на землю. Как же она могла так раскиснуть? Как могла поверить, что у нее в жизни возможно что-то иное, кроме возвращения в Париж, где, как заведенная, она вновь начнет отщелкивать километры пленки. Один раз она уже совершила подобную ошибку – тогда она тоже ради мужчины забыла обо всем. Ради Пита.
Признание
Габриэла выросла с верой, что замужество является кульминацией всех девичьих фантазий, в которых романтическая связь между двумя до той поры чужими людьми переходит в любовь, дружеские отношения – в состояние беспредельной близости. Брак – это такой союз с мужчиной, когда она может доверить ему свои самые заветные мысли, любой секрет.
Габриэла была переполнена подобными фантазиями и в ту ночь, которую провела с Питом Моллоем в гостинице «Эмили Шоуз Паунд Ридж», где она обнажила свою душу.
В течение обеда она то и дело поглядывала на свою руку, любуясь обручальным кольцом, которое Пит только что подарил ей.
– Мы пока будем держать это в секрете, – очень серьезно сказала она. – Пусть моя семья ничего не знает.
– Как хочешь, – ответил он. – Я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, – шепнула Габриэла, ошеломленная его признанием и подарком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70