— Все будет, как и прежде, уважаемый Лев Михайлович, — проговорил Папа-дух. — Тихо и спокойно, как на кладбище.
— Шутите?
— Какие могут быть шутки, Лева. Надо разбираться. И будем это делать, обещаю.
— А что происходит? — продолжал нервничать господин Каменецкий. — Кто посмел Александру Алексеевну, эту замечательную женщину во всех отношениях?
— Вы про Милькину? — хмыкнул наркобарон. — Не смешите людей, дорогой. Эта красная шапочка сама заварила такую кашу, что нам расхлебывать и расхлебывать.
— Так и знал, — взвизгнул мэр. — Это вы ее?..
— Если бы мы, никаких проблем, — последовал убедительный ответ.
— Тогда кто?
— Пока не знаю, — и господин Дыховичный принялся рассуждать о последних событиях, случившиеся в Дивноморске и его окрестностях — весьма подозрительных событиях.
Есть мнение, что братья Собашниковы зарвались, решив заняться выгодным бизнесом самостоятельно. Чтобы скрыть свои грязные замыслы, они прикрываются младшей сестрой Анастасией и клянутся, что ничего не знают о десяти килограммах порошка. Впрочем, братьям можно и поверить — так нагло и опрометчиво могли действовать только люди без всяких мозгов.
— Представляете, Лев Михайлович, — веселился господин Дыховичный. Приходят тут двое и на стол упаковочку плюх, как свежую рыбу. Не желаете ли? Мне — мой же товар, ха-ха.
— Что вы говорите? — не верил глава городской администрации.
— Вот такие наши простые люди, — ухмыльнулся Папа-дух. — А у меня состояние, предынфарктное.
— Боже мой! — всхлипнул Лев Михайлович.
— Нет-нет, вы обо мне плохо думаете, Лева! — протестующе вскричал господин Дыховичный. — Вы же знаете мой принцип: никаких мокрых дел.
— Но ведь столько трупов, Дмитрий Дмитриевич, — с детской непринужденностью воскликнул мэр. — У нас такого испокон веков…
Да, согласился заслуженный наркобарон республики, покойников многовато будет на один квадратный километр побережья. Предварительное расследование показало, что это госпожа Милькина, проявив недюжинную смекалку, попыталась при помощи некого Суховея урвать себе медовый кусочек. Ее подельник, из бывших ментяг, совершил ошибку, доверившись любезной Александре Алексеевне. Та же потребовала от него ликвидировать любовницу — зачем болтуха в подобных доверительных сделках? Потом в голову бывшего подполковника МВД приходит старая, как мир, мысль: зачем вообще делиться, и у бухты Янтарная пристраивается боевая засада.
— А вы, Лева, говорите, «замечательная во всех отношениях», усмехнулся Дыховичный.
— Тогда кто ее? — не унимался любознательный донельзя мэр. — И меня кто хотел?..
— Вот над этим и работаем, Лев Михайлович, — ответил Папа-дух — А пока мои мальчики будут вас охранять — охранять днем и ночью.
— Днем и ночью, — потерянно проговорил руководитель городской администрации. — Ничего не понимаю?
— Не желаете на посошок?
Я понял, что моя миссия под ночными деревьями успешно завершена и можно удалиться на покой — пока не вечный. Хотя кому-то не терпелось отправить меня на вечный: в наушниках раздался новый голос:
— Хозяин, чужой на территории?
— Что?
— Пацаны колеса обнаружили.
— И что?
— Там чегось тикает!
— Тикает, мать вашу! — выругался Папа-дух. — Как запустили-то? Теперь ищите. И мне его — живым или мертвым.
Перспектива для меня возникла самая радужная. Кажется, охотник превращается в зверя, за шкурой которого…
Закинув за плечи рюкзачок, легким шагом переместился в местности, насыщенной южной растительностью. На аллеях суетилась охрана с автоматическим оружием и фонариками, она была непрофессиональна и при крайней необходимости для многих из мелькающих теней эта ночь могла бы стать последней.
Когда за спиной раздался отрывистый лай псов, пришло время действовать более радикально; и через мгновение радиоуправляемый заряд пластита разорвал в клочья несчастное отечественное авто. Плазмоидный огненный шар вспух над деревьями. Многократно усиленный горным эхом звук взрыва ударил по окнам — мелодично зазвенели лопнувшие стекла. В схожих ситуациях трудно сохранить самообладание, возникает впечатление, что тебя обстреливают турки из базук и ракетных установок. Есть с чего потерять голову, иногда в буквальном смысле этого слова.
Счастливо покинув опасную зону «Орлиного гнезда», я выкарабкался по камням на трассу и перешел на бег трусцой, поскольку час был полночный и движения общественного и личного транспорта не наблюдалось.
Потом услышал за спиной приближающий звук мотора. Определив на расстоянии модель, перешел на шаг и сделал вид, что я турист, нечаянно заблудившийся в горах. Старенькие «Жигули» притормозили на взмах руки. Открыв дверцу, с улыбкой приготовился произнести дежурную фразу и позабыл все слова на свете.
Во-первых, в мой опрометчивый лоб метил ТТ, находящийся в руках какого-то юного душегубца, а во-вторых, за рулевым колесом благоухала чайной розой… Стелла:
— Привет, котик, — покривила губы в многообещающей усмешке. — Что-то не так, Савелий?
Не люблю, когда молодые дураки угрожают мне оружием. Я без лишних слов нанес упреждающий удар пальцем в шею юнца, и он тотчас же обмяк на заднем сидении.
— Какими судьбами, Стелла? — проверил боеготовность ТТ.
— Проезжала мимо, — ответила спокойно. — Садитесь-садитесь, Вячеслав Иванович, или как вас там? Я по вашу душу.
Что тут говорить — говорить нечего. Лучше молчать и делать вид, что ничего поразительного в мире не происходит. Единственное, что понял: ситуация вышла из-под моего контроля. Однако сделал вид, что все идет своим нормальным ходом и, пав на переднее сидение, поинтересовался:
— По мою душу, как интересно? И кому она нужна?
— Братьям Собашниковым.
— Петечке и Федечке, — обрадовался. — Надо же такому счастливому совпадению, я их тоже мечтаю увидеть.
— Увидишь, Савелий, — пообещала.
— А тебя как зовут, милочка? — пытался уяснить смысл происходящего.
— Если ты Савелий, я — Стелла, — ответила со значением.
— Значит, наша первая встреча под луной не случайна? — был на удивление проницателен.
Со мной согласились: в этом мире все происходит по высшим законам любви. Я чертыхнулся, такое впечатление, что участвую в комедийно-пошлом водевиле на ревматических досках провинциального театра. Интересно бы ещё знать, в качестве кого?
— Я — Вячеслав Иванович, — признался. — А ты кто?
— Тогда я Сусанна Эразмовна.
Я рассмеялся: нельзя сказать, что постановщики водевиля были оригинальны. И назвал их имена: Петечка и Федечка, не так ли? Конечно же, они — больше некому. Как они могли оставить без внимания и последствий наглое вторжение на личную яхту и нападение на особняк, с последующим умыканием младшей сестренки?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105