– Между ними все это не так давно, как ты думаешь, – ответила Эвелин. – Кроме того, Штефан угрожал мне, если я расскажу тебе об этом.
– Чем же, интересно, он угрожал?
– Так, вообще: он предупредил, что если я расскажу тебе, то ты станешь совершенно несчастна, а я совсем этого, не хотела?
– Я совершенно несчастна, – вздохнула я.
– Кроме того, он еще сказал, что свернет ей шею, – добавил господин Кабульке. – Он думал, я не слышу, потому что туговат на ухо. Но это я как раз расслышал.
– Да, у господина Кабульке уши, как у летучей мыши, если надо, – съязвила Эвелин. – Что ты теперь собираешься делать?
– Понятия не имею, – честно призналась я. Я уже и так слишком много понаделала за вчерашний вечер и ночь. – Что, кстати, показал тест на беременность?
– Оливер тебе не сказал?
Я удрученно покачала головой.
– У нас вчера не было возможности долго разговаривать.
Одному Богу известно, что нам было не до разговоров, мы занимались совершенно другими делами.
– А вот и Петра, – произнесла Эвелин и показала через стекло оранжереи на стоянку.
Действительно. Петра, повиливая задом, направлялась в этот момент к магазину, держа в руке сумочку а-ля Гуччи.
– Эта дамочка и в самом деле совершенно потеряла стыд, – сказал господин Кабульке. – Стоит ей подсунуть что-нибудь из нашей травки.
Эвелин просияла.
– Это замечательная идея, господин Какабульке, – подхватила она. – Я сейчас же пойду и испеку пирожок. Штефан в кабинете, Оливия. Теперь самый подходящий момент вонзить нож ему в спину.
– Лучше грабли, – посоветовал господин Кабульке. – Если в-в-вам понадобится помощь, то зовите меня.
– Баа, ты выглядишь отвратительно, – заявила Петра, входя в дверь магазина.
– В самом деле? Но при этом сегодня ночью у меня был совершенно фантастический секс, – сказала я. – Правда. Это было восхитительно. Я никогда ничего подобного не испытывала. Намного лучше, чем со Штефаном, что, съела?
Петра выпучила глаза. Она не ожидала услышать от меня что-либо подобное.
– С кем же? – недоверчиво спросила она.
– Как с кем? – вопросом на вопрос ответила я. – В конце концов я замужняя женщина. Кстати, ты уволена.
– Что?
– У-во-ле-на.
– Ты не можешь этого решать, – засомневалась Петра.
– Еще как могу! – ответила я и прошествовала мимо нее в кабинет.
Штефан снова изучал список вакансий.
– Господин Ге-е-ертнер, она заявила, что я уволена, – прошепелявила Петра, проскользнув в кабинет вслед за мной.
– Что? – Штефан обернулся. – Что вы сказали, госпожа Шмидтке?
– Она сказала, что я уволена, – повторила Петра и показала на меня. – Но я думаю, что если вы принимали меня на работу, то и увольнять имеете право только вы, или нет? – Она сморщила лицо, готовая заплакать.
– Ну, успокойтесь, госпожа Шмидтке, – заметил Штефан. – Я уверен, что это всего лишь недоразумение.
Я переводила взгляд с одного на другого и качала головой.
– Даже удивительно, что вы до сих пор на вы, – задумчиво произнесла я. – Право же, как-то странно звучит: «Отдайтесь мне, госпожа Шмидтке!» – «Сию минуту, господин Гертнер!»
– Олли! – Штефан в шоке смотрел на меня. Ничего подобного никогда прежде не слетало с моих губ.
Петра пришла в себя быстрее.
– О! – воскликнула она. – Но это не повод для увольнения.
– Мне все равно, – сказала я. – Я выгоняю тебя, потому что ты неприветлива с нашими клиентами и совершенно не подходишь к нашей обстановке. Можешь доработать до конца недели, а за это время подыскать себе новое место работы. Сегодня после обеда получишь письменное уведомление.
– Полегче, – вставила Петра. – Здесь еще и господин Гертнер имеет право что-то решать. – То, что подчиненная спит с шефом, – еще не основание для ее увольнения, не важно, насколько ты ревнива.
– Я догадываюсь, что у тебя большой опыт в этом вопросе, – сказала я. – Однако ты тем не менее уволена.
– Может быть, вы оставите нас одних? – Штефан все еще выглядел шокированным.
Петра, надувшись, вышла.
– Закрой дверь с той стороны, – жестко проговорила я.
– Тебе не кажется, что это довольно жестоко? – спросил Штефан.
Я резко повернулась к нему.
– Что, прости?
– Ты не можешь ее вот так выбросить на улицу, – вставил Штефан.
Господин Кабульке! Грабли! От гнева я в секунду стала пунцовой и не могла сказать ни слова.
– Эвелин не должна была тебе об этом сообщать, – произнес Штефан. – Я знал, что ты не сможешь воспринять все нормально.
– Эвелин ничего мне не говорила, – внесла я ясность. – У меня у самой есть глаза.
Штефан вздохнул.
– Я не хотел, чтобы ты это заметила. И ни в коем случае не хотел причинить тебе боль.
– Как осмотрительно с твоей стороны! – воскликнула я.
Я была искренне возмущена таким цинизмом. Я думала, что Штефан упадет на колени и станет извиняться всеми способами, чтобы замолить свои грехи. Это было самым минимальным из того, что он мог бы сделать.
Но парень решил переложить вину на меня.
– Ах, Олли! Это не должно тебя удивлять. У нас все это довольно давно. Чтобы быть совсем точным, с того времени, как ты лелеешь эту сумасбродную идею с питомником.
– Что? Это была наша общая идея, Штефан. Это же мечта нашей жизни.
– Это была совершенно точно мечта твоей жизни, – холодно сказал Штефан. – Меня никогда не влекло заниматься растениями.
– Но ты говорил, что это золотая жила, если правильно поставить дело.
– Да, но я заблуждался, – сказал Штефан. – Это была, как уже говорилось, просто сумасбродная идея.
Я все больше жалела, что в руках у меня нет грабель господина Кабульке. Так хотелось ткнуть ими Штефана в живот. Что он мелет?
– Что будем делать с Петрой? – спросила я.
Штефан снова вздохнул.
– На протяжении нескольких месяцев я пытаюсь объяснить тебе, что этот питомник в конце концов разрушит наш брак. У меня были все шансы стать экспертом экстра-класса в области маркетинговых исследований, пока мы не купили это совершенно убыточное хозяйство. Но ты же слепа, как крот, и игнорируешь все мои аргументы, и тебе наплевать, что я годами закапывал здесь свои способности в прямом и переносном смысле слова. Бог мой, на что я все это время тратил свои силы! Тебе не кажется, что у меня тоже может быть желание ездить на приличной машине, отдыхать во время отпуска, как люди, и носить те шмотки, в которых мне не будет стыдно выходить на улицу?
Моя первая, горячая ненависть постепенно прошла. Грабли больше были не нужны. Злоба, пришедшая теперь, была куда более холодной.
– Я все еще не понимаю, что мы будем делать с этим хорьком, – спокойно проговорила я.
– Весной строительный супермаркет открывает отдел садоводства, – сказал Штефан. – Теперь это очевидный факт! Поверь мне, как только это произойдет, сюда не придет больше ни один покупатель.
– Конечно, – согласилась я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63