И Петра с этими своими улыбочками, сюсюканьем и слащавыми прощаниями не делала особой тайны из того, что ей нравится Штефан.
Я только не могла поверить в то, что у Штефана оказался такой дурной вкус. Если бы он влюбился в Эвелин, я бы поняла его. Эвелин, в конце концов, была очаровательно красива и интеллигентна. Но Петра? Этот кривоногий, глупый хорек. Нет, такое падение вкусов у Штефана я в жизни не могла себе представить. Ведь у мужчины был свой собственный стиль!
Я принялась раздраженно бродить по кабинету. Столешница на рабочем столе Штефана не хранила на себе никаких отпечатков и была идеально отполирована. И пахла каким-то антибактериальным средством. Это могло свидетельствовать, что они занимались этим и на рабочем столе. Словно в какой-то горячке я принялась выдвигать ящики стола, не понимая, зачем это делаю и что пытаюсь там найти. Может быть, любовное послание: «Целую, твоя Петра», с отпечатком губной помады на листе.
Но ничего подобного я не обнаружила. Зато нашла упаковку с презервативами. С черными презервативами, если быть точной. Таких штуковин я еще никогда не видела. Те, которыми мы обычно пользовались, были нежно-розового цвета, как заколки Петры. Я нерешительно вертела в руках упаковку. Как долго все это продолжалось? Они оба имели тысячи возможностей встречаться здесь, пока Эвелин занималась ремонтом дома вместе с Кабульке, а бедный муж Петры нянчился с детишками. Поэтому Штефан так настаивал, чтобы старый диван переехал в его кабинет, а не к Эберхарду. Петра считала, что делать это на полу негигиенично, а стол находила слишком жестким для долгих любовных утех. А с диваном было и мягко, и уютно. И могли появиться лишь маленькие синяки.
Синяки! Ааааа! Синяк на груди Штефана был результатом укуса или ее ногтей.
Я открыла коробку с презервативами. Внутри, еще оставалось четыре штуки. Черные, они смотрели на меня из своих упаковок, словно повторяя знаменитое: «Ты выглядишь отвратительно!»
Я положила их в свою сумочку и, пытаясь найти помощь хоть где-нибудь, бросилась вон из кабинета. В торговом зале мой взгляд упал на холодильник, где все еще стояли ингредиенты коктейля молодости, придуманного стариками. Я плеснула немного жидкости из каждого сосуда в миксер, а из бутылки с водкой вылила все, что там оставалось. Затем включила миксер. Конечно, я забыла закрыть крышку, поэтому в следующее мгновение стена и пол покрылись кроваво-красными пятнами. Словно не замечая этого, я выплеснула остатки коктейля из миксера в один из бокалов и залпом выпила содержимое. Господи, до чего же противно.
Впрочем, через мгновение мне стало легче. Я почувствовала в себе силы идти куда-нибудь и немедленно позвонить Элизабет (о телефоне в кабинете речи не шло – один взгляд на ненавистный диван вызвал бы у меня приступ тошноты).
– Элизабет? Ты можешь меня забрать? – простонала я в трубку ближайшего телефона-автомата.
– Ты где? – спросила подруга.
– У себя в питомнике. У Штефана ничего нет с Эвелин. У него роман с Петрой!
– С этим хорьком?
– Именно, – всхлипнула я.
– Да, этого следовало опасаться! – воскликнула Элизабет. – Ханна! Штефан завел шашни с этой продавщицей из магазина Оливии!
– Боров, – услышала я голос Ханны. – Типичный боров!
– Я сейчас у тебя буду! – крикнула в трубку Элизабет.
Элизабет была очень нежна со мной. Она забрала меня к себе домой и за все время ни разу не позволила себе сказать что-то вроде: «Я же тебе говорила». Она просто утешала меня как могла.
– И такое случается, – говорила она. – Это жизнь. Посмотри на меня! Со мной такое случилось уже дважды.
– Я хочу умереть! – выла я. – Я такая дура!
– Это совершенно нормальная реакция, – сказала Ханна. – Все дело в том, что, как правило, мы переоцениваем способность мужчин оставаться нам верными.
– Это правда, – сказала Элизабет. – Женщине, которой достался такой мужчина, можно лишь позавидовать.
– Именно, – добавила Ханна. – Учить этому следует с младенчества!
Я тем временем немного поплакала.
Ханна приготовила мне джин с тоником, а Каспар и Маризибиль принесли и сунули мне в руки свои самые любимые игрушки. Спустя некоторое время я почувствовала себя словно под наркозом.
– Они дезинфицировали письменный стол, – сказала я. – А я никогда в жизни не занималась этим на письменном столе.
– В самом деле никогда? – в один голос воскликнули Ханна и Элизабет.
Я покачала головой.
– Я всегда думала, что мы со Штефаном должны для этого получше узнать друг друга, – всхлипывая, произнесла я.
От меня тем не менее не ускользнуло, что Ханна и Элизабет обменялись многозначительными взглядами. По всей видимости, Элизабет рассказала Хане историю про «линг-линг». Но мне было все равно, считают ли они меня «не от мира сего». Очень может быть, что я и в самом деле была «не от мира сего». До какого времени, интересно, я собиралась ждать, пока можно будет заняться сексом на письменном столе? До нашей со Штефаном серебряной свадьбы?
– Я могу сегодня переночевать здесь? – спросила я уже заплетающимся языком и уткнулась лицом в любимую плюшевую лису Каспара.
– Конечно, можешь, – сказала Ханна. – Мы же женщины и должны всегда поддерживать друг друга.
Но Элизабет резонно возразила:
– То, что ты отправишься домой, даже не обсуждается!
– Почему? – в слезах спросила я.
– Потому что уже половина шестого, и я отвезу тебя в город, – ответила Элизабет. – Штефан, может быть, и обманывает тебя с этим хорьком, но это еще не причина отказываться от миллиона.
– Ах, мне теперь все равно, – простонала я.
– Напротив, – энергично возразила Элизабет. – Именно теперь так важно задуматься о деньгах, Достаточно того, что ты несчастна по жизни. Не хватает теперь, чтобы ты осталась без гроша в кармане. Так что, Ханна, давай, помоги мне довести ее до машины!
– Я и сама могу дойти, – возмущенно произнесла я, когда маленький Каспар попытался поддержать меня за ноги.
Впрочем, за небольшую помощь при спуске по лестнице я была благодарна и ему. Так или иначе, но какая-то часть меня все время норовила повалиться в сторону. Поэтому я была очень рада, когда наконец уселась в машину. Элизабет сама пристегнула меня, потому что мне никак не удавалось вытащить этот глупый ремень.
– Я не понимаю, – заметила она. – Ты выпила только три маленьких джина. Ты совсем ничего не ела?
– Совсем! – подтвердила я.
А кроме того, я еще выпила водки. Похоже, слишком много.
По дороге в город я, должно быть, уснула, потому что мне показалось, что в первый момент мы отъехали от ее дома, а в следующий машина уже стояла возле подъезда дома Оливера.
– Ну и ну, – сказала я.
Это граничило с волшебством.
– Мы приехали, – сказала Элизабет.
Машину она припарковала прямо под знаком «Остановка запрещена» напротив входа в подъезд Оливера и Эвелин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Я только не могла поверить в то, что у Штефана оказался такой дурной вкус. Если бы он влюбился в Эвелин, я бы поняла его. Эвелин, в конце концов, была очаровательно красива и интеллигентна. Но Петра? Этот кривоногий, глупый хорек. Нет, такое падение вкусов у Штефана я в жизни не могла себе представить. Ведь у мужчины был свой собственный стиль!
Я принялась раздраженно бродить по кабинету. Столешница на рабочем столе Штефана не хранила на себе никаких отпечатков и была идеально отполирована. И пахла каким-то антибактериальным средством. Это могло свидетельствовать, что они занимались этим и на рабочем столе. Словно в какой-то горячке я принялась выдвигать ящики стола, не понимая, зачем это делаю и что пытаюсь там найти. Может быть, любовное послание: «Целую, твоя Петра», с отпечатком губной помады на листе.
Но ничего подобного я не обнаружила. Зато нашла упаковку с презервативами. С черными презервативами, если быть точной. Таких штуковин я еще никогда не видела. Те, которыми мы обычно пользовались, были нежно-розового цвета, как заколки Петры. Я нерешительно вертела в руках упаковку. Как долго все это продолжалось? Они оба имели тысячи возможностей встречаться здесь, пока Эвелин занималась ремонтом дома вместе с Кабульке, а бедный муж Петры нянчился с детишками. Поэтому Штефан так настаивал, чтобы старый диван переехал в его кабинет, а не к Эберхарду. Петра считала, что делать это на полу негигиенично, а стол находила слишком жестким для долгих любовных утех. А с диваном было и мягко, и уютно. И могли появиться лишь маленькие синяки.
Синяки! Ааааа! Синяк на груди Штефана был результатом укуса или ее ногтей.
Я открыла коробку с презервативами. Внутри, еще оставалось четыре штуки. Черные, они смотрели на меня из своих упаковок, словно повторяя знаменитое: «Ты выглядишь отвратительно!»
Я положила их в свою сумочку и, пытаясь найти помощь хоть где-нибудь, бросилась вон из кабинета. В торговом зале мой взгляд упал на холодильник, где все еще стояли ингредиенты коктейля молодости, придуманного стариками. Я плеснула немного жидкости из каждого сосуда в миксер, а из бутылки с водкой вылила все, что там оставалось. Затем включила миксер. Конечно, я забыла закрыть крышку, поэтому в следующее мгновение стена и пол покрылись кроваво-красными пятнами. Словно не замечая этого, я выплеснула остатки коктейля из миксера в один из бокалов и залпом выпила содержимое. Господи, до чего же противно.
Впрочем, через мгновение мне стало легче. Я почувствовала в себе силы идти куда-нибудь и немедленно позвонить Элизабет (о телефоне в кабинете речи не шло – один взгляд на ненавистный диван вызвал бы у меня приступ тошноты).
– Элизабет? Ты можешь меня забрать? – простонала я в трубку ближайшего телефона-автомата.
– Ты где? – спросила подруга.
– У себя в питомнике. У Штефана ничего нет с Эвелин. У него роман с Петрой!
– С этим хорьком?
– Именно, – всхлипнула я.
– Да, этого следовало опасаться! – воскликнула Элизабет. – Ханна! Штефан завел шашни с этой продавщицей из магазина Оливии!
– Боров, – услышала я голос Ханны. – Типичный боров!
– Я сейчас у тебя буду! – крикнула в трубку Элизабет.
Элизабет была очень нежна со мной. Она забрала меня к себе домой и за все время ни разу не позволила себе сказать что-то вроде: «Я же тебе говорила». Она просто утешала меня как могла.
– И такое случается, – говорила она. – Это жизнь. Посмотри на меня! Со мной такое случилось уже дважды.
– Я хочу умереть! – выла я. – Я такая дура!
– Это совершенно нормальная реакция, – сказала Ханна. – Все дело в том, что, как правило, мы переоцениваем способность мужчин оставаться нам верными.
– Это правда, – сказала Элизабет. – Женщине, которой достался такой мужчина, можно лишь позавидовать.
– Именно, – добавила Ханна. – Учить этому следует с младенчества!
Я тем временем немного поплакала.
Ханна приготовила мне джин с тоником, а Каспар и Маризибиль принесли и сунули мне в руки свои самые любимые игрушки. Спустя некоторое время я почувствовала себя словно под наркозом.
– Они дезинфицировали письменный стол, – сказала я. – А я никогда в жизни не занималась этим на письменном столе.
– В самом деле никогда? – в один голос воскликнули Ханна и Элизабет.
Я покачала головой.
– Я всегда думала, что мы со Штефаном должны для этого получше узнать друг друга, – всхлипывая, произнесла я.
От меня тем не менее не ускользнуло, что Ханна и Элизабет обменялись многозначительными взглядами. По всей видимости, Элизабет рассказала Хане историю про «линг-линг». Но мне было все равно, считают ли они меня «не от мира сего». Очень может быть, что я и в самом деле была «не от мира сего». До какого времени, интересно, я собиралась ждать, пока можно будет заняться сексом на письменном столе? До нашей со Штефаном серебряной свадьбы?
– Я могу сегодня переночевать здесь? – спросила я уже заплетающимся языком и уткнулась лицом в любимую плюшевую лису Каспара.
– Конечно, можешь, – сказала Ханна. – Мы же женщины и должны всегда поддерживать друг друга.
Но Элизабет резонно возразила:
– То, что ты отправишься домой, даже не обсуждается!
– Почему? – в слезах спросила я.
– Потому что уже половина шестого, и я отвезу тебя в город, – ответила Элизабет. – Штефан, может быть, и обманывает тебя с этим хорьком, но это еще не причина отказываться от миллиона.
– Ах, мне теперь все равно, – простонала я.
– Напротив, – энергично возразила Элизабет. – Именно теперь так важно задуматься о деньгах, Достаточно того, что ты несчастна по жизни. Не хватает теперь, чтобы ты осталась без гроша в кармане. Так что, Ханна, давай, помоги мне довести ее до машины!
– Я и сама могу дойти, – возмущенно произнесла я, когда маленький Каспар попытался поддержать меня за ноги.
Впрочем, за небольшую помощь при спуске по лестнице я была благодарна и ему. Так или иначе, но какая-то часть меня все время норовила повалиться в сторону. Поэтому я была очень рада, когда наконец уселась в машину. Элизабет сама пристегнула меня, потому что мне никак не удавалось вытащить этот глупый ремень.
– Я не понимаю, – заметила она. – Ты выпила только три маленьких джина. Ты совсем ничего не ела?
– Совсем! – подтвердила я.
А кроме того, я еще выпила водки. Похоже, слишком много.
По дороге в город я, должно быть, уснула, потому что мне показалось, что в первый момент мы отъехали от ее дома, а в следующий машина уже стояла возле подъезда дома Оливера.
– Ну и ну, – сказала я.
Это граничило с волшебством.
– Мы приехали, – сказала Элизабет.
Машину она припарковала прямо под знаком «Остановка запрещена» напротив входа в подъезд Оливера и Эвелин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63