Три дня во рту ни макового зернышка. Котята высосали ее
так, что она уже без ветра, на легких сквозняках шаталась. Кое-как
спустилась с чердака на порог и скромненько попросилась в избу. Две
матери глянули одна одной в глаза и поняли друг друга.
- Залетела, холера тебя бери, - сказала хозяйка. - Я вот тоже на
старости лет залетела.
Кошка согласно и с искренним сочувствием облизнулась. Врать она не
умела, скрывать, кривить душой не научилась. Что в голове - то и на
языке. Как женщина и мать, хозяйка посочувствовала ей, укорила и на-
кормила. Но и проследила. И вскоре следом за кошкой оказалась на чер-
даке:
- Батюшки-светы, да здесь целый зоопарк. Раз дала - шестерых при-
несла. Что делать будем?
Кошка стала лизать руки хозяйке, да так старательно, что ту на
мгновение будто обожгло. Она быстренько порскнула с чердака опять в
избу. Там уже во всю ивановскую голосили ее дети, мальчик и девочка.
Она погукала им, покачала, сказала несколько ласковых слов каждому и
дала грудь сразу обоим, правую и левую. И пока они сосали и чмокали,
пускали белые радостные пузыри, о чем-то отрешенно думала, посматривая
в окно.
Кошка на чердаке только начала растаскивать котят по укромным уг-
лам, как хозяйка снова оказалась там, но уже с кошиком в руках, реши-
тельная и спокойная.
- Котята любят, чтобы их топили, пока они слепые, - почти пропела
она, подбираясь к лежаку.
Кошка вздулась, как кожаный футбольный мяч, взняла ввысь каждую
свою шерстинку на загривке. В глазах зажглось электричество, хвост за-
искрил.
- Пусть будет по-твоему. Пусть этот останется, - сказала хозяйка. -
Ну, чего в руки не даетесь, такие мягкие, красивые котики... - и одно-
го за другим стала кидать в кош.
Рыжеватый и, кажется, самый немощный котенок все же успел отползти
и вщемиться под лежак. Одна только точка, белая мордочка с красным
мокрым носиком.
- Хитрун, - сказала хозяйка, вытаскивая его. - Рыжие, они все не-
людские. Разумник, лобастый. Пошел в кош.
Отправляя котенка в кошик, она не удержалась от умиления, поцелова-
ла его в нос, как означила. Но на том ее милость к рыжему котенку ис-
черпалась. И разъяренной кошке, чтобы хоть немного успокоить ее, выб-
рала и оставила совсем другого, черного крепыша. Утешила:
- Не принимай так все к сердцу, молодая, глупая еще. Будешь ты -
дети будут. А шестерых сразу без мужика и здоровой деревенской бабе не
продержать. Изведут со света.
Кошка выпустила целый сноп электричества и что-то сказанула ей в
ответ такое, что хозяйка бегом бросилась прочь, едва не переломала се-
бе кости. Под ней уже в самом низу обломилась на лестнице ступенька.
Тяжелая, видимо, была ноша. Тяжелая, но ничего не попишешь, если ко-
тят, пока они слепые, не топить, разведется их больше, чем людей.
Вскоре к берегу речки понуро подошел лет восьми-девяти рябой маль-
чишка с кошиком из ракиты, наполненным какими-то бумажными, тихо шеве-
лящимися свертками. Стоял и смотрел, как кружит вода, как крутит тече-
ние возле берега под кустами склоненной лозы, шмыгал носом, видимо, от
сырости. К нему подошли еще два мальчика, похоже одногодки. Спросили
вместо приветствия:
- Ты что, рыбу кошиком ловить собрался?
- Нет, не рыбу, - уныло отозвался мальчишка. - Котиков топить буду.
- А мы уже подумали, что ты это сестричку новую и братика на рыбал-
ку принес.
- Детей в кошике не носят, - серьезно сказал мальчик. - Детей не
топят. Только котиков. А я вот не знаю еще, как их надо топить.
- Мы тебе поможем. Научим, - с радостной готовностью предложили
друзья. - Все наши бураки пошли полоть, а нам делать нечего. Теперь
вот есть работа. Давай своих котиков.
Сразу определился и командир, стройный, пряменький, словно гвоздик,
мальчишка в потрясной майке с зелеными обезьянами по всему животу.
- Пердун, дуй за снарядами, - приказал он тому, с кем вместе при-
шел. - Собирай камни, немецкие корабли топить будем. А ты, Михлюй, го-
товь к плаванью линкоры и крейсеры.
Михлюй, рябой мальчишка с кошиком в руках, повеселел:
- С тобой, Кастрат, никогда не скучно.
- Это уж точно. Со мной не заскучаешь, - согласился Кастрат.
И закипела работа. Пердун подносил камни, сухие комки глины и реч-
ные окатыши. Кастрат их сортировал, был он, по всему, парень обстоя-
тельный и смекалистый. Равномерно горками раскладывал по берегу снаря-
ды, чтобы потом удобно и бесперебойно стрелять. Михлюй доставал из ко-
шика свертки, разворачивал каждый, оповещал:
- Черный - миноносец. Оставим напоследок. Серый. Бронекатер. Тоже
на после. Рыжий, верткий, пару много. Крейсер.
Михлюй, как совсем недавно и его мать, склонился над котенком, при-
ложился к его красному мокрому носику. На какое-то мгновение веснушки
на лице его потемнели и в глазах пробежала тень. Но только на мгнове-
ние. Задора и веселья поддали друзья, приспешили:
- Давай, не распускай нюни, не тяни резину.
И сверток с рыжим котиком взвился в небо, шлепнулся в воду почти на
середине реки, на быстряке, где вода, казалось, аж грызет отмель. Мо-
жет, именно это котенка и спасло. Вода сразу же приняла его, разда-
лась, подхватила и понесла. А когда явила его опять белому свету, он
был уже недосягаем для снарядов воителей.
Набрякшая от воды газета разворачивалась. И вскоре котенок плыл по
реке Лете на распростертом газетном листе, как на плоту. И там, на са-
мой середине реки, с ним случилось невероятное. Ныряние в белом бумаж-
ном саване пошло ему на пользу. Омытые целительной криничной водой
древней реки, глаза у него раскрылись. Водокрещение сделало его зря-
чим.
Котенок, словно сквозь туман, видел мальчишек на берегу, все они
были для него на одну колодку, хотя немного выделялся Михлюй, что-то
мелькнуло в нем знакомое. Похоже, еще не видя, еще на чердаке под бо-
ком у матери, он уже знал его, чувствовал, как и весь дом. И от Мих-
люя, казалось котенку, ветер доносит дух хаты и печи, то, чего его ли-
шили, запах его молочных братьев и матери-кошки. Но все это уже отхо-
дило, отплывало вместе с оставленным на берегу родным домом. Набегало
же совсем иное. Он видел. Видел синее бесконечное небо над собой, теп-
лое рыжее солнце над головой. Солнце, будто бритвой разрезающее мутную
бель пленки в его глазах. Перед ним была бесконечная стремительная
гладь воды. Хотя речушка совсем маленькая. Но ведь и котенок малень-
кий. Он еще даже не понимал и не представлял границы воды и неба. Вода
и небо были для него едины. И, как ни удивительно, он ни капельки не
боялся воды, словно это была его новая мать. А может, и на самом деле
вода стала его матерью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
так, что она уже без ветра, на легких сквозняках шаталась. Кое-как
спустилась с чердака на порог и скромненько попросилась в избу. Две
матери глянули одна одной в глаза и поняли друг друга.
- Залетела, холера тебя бери, - сказала хозяйка. - Я вот тоже на
старости лет залетела.
Кошка согласно и с искренним сочувствием облизнулась. Врать она не
умела, скрывать, кривить душой не научилась. Что в голове - то и на
языке. Как женщина и мать, хозяйка посочувствовала ей, укорила и на-
кормила. Но и проследила. И вскоре следом за кошкой оказалась на чер-
даке:
- Батюшки-светы, да здесь целый зоопарк. Раз дала - шестерых при-
несла. Что делать будем?
Кошка стала лизать руки хозяйке, да так старательно, что ту на
мгновение будто обожгло. Она быстренько порскнула с чердака опять в
избу. Там уже во всю ивановскую голосили ее дети, мальчик и девочка.
Она погукала им, покачала, сказала несколько ласковых слов каждому и
дала грудь сразу обоим, правую и левую. И пока они сосали и чмокали,
пускали белые радостные пузыри, о чем-то отрешенно думала, посматривая
в окно.
Кошка на чердаке только начала растаскивать котят по укромным уг-
лам, как хозяйка снова оказалась там, но уже с кошиком в руках, реши-
тельная и спокойная.
- Котята любят, чтобы их топили, пока они слепые, - почти пропела
она, подбираясь к лежаку.
Кошка вздулась, как кожаный футбольный мяч, взняла ввысь каждую
свою шерстинку на загривке. В глазах зажглось электричество, хвост за-
искрил.
- Пусть будет по-твоему. Пусть этот останется, - сказала хозяйка. -
Ну, чего в руки не даетесь, такие мягкие, красивые котики... - и одно-
го за другим стала кидать в кош.
Рыжеватый и, кажется, самый немощный котенок все же успел отползти
и вщемиться под лежак. Одна только точка, белая мордочка с красным
мокрым носиком.
- Хитрун, - сказала хозяйка, вытаскивая его. - Рыжие, они все не-
людские. Разумник, лобастый. Пошел в кош.
Отправляя котенка в кошик, она не удержалась от умиления, поцелова-
ла его в нос, как означила. Но на том ее милость к рыжему котенку ис-
черпалась. И разъяренной кошке, чтобы хоть немного успокоить ее, выб-
рала и оставила совсем другого, черного крепыша. Утешила:
- Не принимай так все к сердцу, молодая, глупая еще. Будешь ты -
дети будут. А шестерых сразу без мужика и здоровой деревенской бабе не
продержать. Изведут со света.
Кошка выпустила целый сноп электричества и что-то сказанула ей в
ответ такое, что хозяйка бегом бросилась прочь, едва не переломала се-
бе кости. Под ней уже в самом низу обломилась на лестнице ступенька.
Тяжелая, видимо, была ноша. Тяжелая, но ничего не попишешь, если ко-
тят, пока они слепые, не топить, разведется их больше, чем людей.
Вскоре к берегу речки понуро подошел лет восьми-девяти рябой маль-
чишка с кошиком из ракиты, наполненным какими-то бумажными, тихо шеве-
лящимися свертками. Стоял и смотрел, как кружит вода, как крутит тече-
ние возле берега под кустами склоненной лозы, шмыгал носом, видимо, от
сырости. К нему подошли еще два мальчика, похоже одногодки. Спросили
вместо приветствия:
- Ты что, рыбу кошиком ловить собрался?
- Нет, не рыбу, - уныло отозвался мальчишка. - Котиков топить буду.
- А мы уже подумали, что ты это сестричку новую и братика на рыбал-
ку принес.
- Детей в кошике не носят, - серьезно сказал мальчик. - Детей не
топят. Только котиков. А я вот не знаю еще, как их надо топить.
- Мы тебе поможем. Научим, - с радостной готовностью предложили
друзья. - Все наши бураки пошли полоть, а нам делать нечего. Теперь
вот есть работа. Давай своих котиков.
Сразу определился и командир, стройный, пряменький, словно гвоздик,
мальчишка в потрясной майке с зелеными обезьянами по всему животу.
- Пердун, дуй за снарядами, - приказал он тому, с кем вместе при-
шел. - Собирай камни, немецкие корабли топить будем. А ты, Михлюй, го-
товь к плаванью линкоры и крейсеры.
Михлюй, рябой мальчишка с кошиком в руках, повеселел:
- С тобой, Кастрат, никогда не скучно.
- Это уж точно. Со мной не заскучаешь, - согласился Кастрат.
И закипела работа. Пердун подносил камни, сухие комки глины и реч-
ные окатыши. Кастрат их сортировал, был он, по всему, парень обстоя-
тельный и смекалистый. Равномерно горками раскладывал по берегу снаря-
ды, чтобы потом удобно и бесперебойно стрелять. Михлюй доставал из ко-
шика свертки, разворачивал каждый, оповещал:
- Черный - миноносец. Оставим напоследок. Серый. Бронекатер. Тоже
на после. Рыжий, верткий, пару много. Крейсер.
Михлюй, как совсем недавно и его мать, склонился над котенком, при-
ложился к его красному мокрому носику. На какое-то мгновение веснушки
на лице его потемнели и в глазах пробежала тень. Но только на мгнове-
ние. Задора и веселья поддали друзья, приспешили:
- Давай, не распускай нюни, не тяни резину.
И сверток с рыжим котиком взвился в небо, шлепнулся в воду почти на
середине реки, на быстряке, где вода, казалось, аж грызет отмель. Мо-
жет, именно это котенка и спасло. Вода сразу же приняла его, разда-
лась, подхватила и понесла. А когда явила его опять белому свету, он
был уже недосягаем для снарядов воителей.
Набрякшая от воды газета разворачивалась. И вскоре котенок плыл по
реке Лете на распростертом газетном листе, как на плоту. И там, на са-
мой середине реки, с ним случилось невероятное. Ныряние в белом бумаж-
ном саване пошло ему на пользу. Омытые целительной криничной водой
древней реки, глаза у него раскрылись. Водокрещение сделало его зря-
чим.
Котенок, словно сквозь туман, видел мальчишек на берегу, все они
были для него на одну колодку, хотя немного выделялся Михлюй, что-то
мелькнуло в нем знакомое. Похоже, еще не видя, еще на чердаке под бо-
ком у матери, он уже знал его, чувствовал, как и весь дом. И от Мих-
люя, казалось котенку, ветер доносит дух хаты и печи, то, чего его ли-
шили, запах его молочных братьев и матери-кошки. Но все это уже отхо-
дило, отплывало вместе с оставленным на берегу родным домом. Набегало
же совсем иное. Он видел. Видел синее бесконечное небо над собой, теп-
лое рыжее солнце над головой. Солнце, будто бритвой разрезающее мутную
бель пленки в его глазах. Перед ним была бесконечная стремительная
гладь воды. Хотя речушка совсем маленькая. Но ведь и котенок малень-
кий. Он еще даже не понимал и не представлял границы воды и неба. Вода
и небо были для него едины. И, как ни удивительно, он ни капельки не
боялся воды, словно это была его новая мать. А может, и на самом деле
вода стала его матерью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23