Его щетина выросла на добрых четверть дюйма длиннее того, чем диктовала мода, волосы примяты, на руке – мазок краски и все же он по-прежнему мог позировать для рекламы «Энд зон».
– Удивительно, что тебя выпустили, – заметил он. – Я слышал, что это произойдет только на будущей неделе, когда Нита подпишет все бумаги.
– В общем, они меня не отпускали. Я вроде как сбежала.
Дин насторожился.
– И что это значит?
– Думаю, шеф Уэсли ничего не заметит, если я верну его машину до конца дежурства, Кстати, между нами: в этой тюрьме никакого порядка.
Он выхватил у нее стакан.
– Ты удрала из тюрьмы и умыкнула при этом патрульную машину?
– Не настолько я глупа. Это собственная машина шефа, «бьоик-люсерн». И я всего лишь ее позаимствовала.
– Ничего ему не сказав, – подчеркнул он, глотнув виски.
– Уверена, что он не будет возражать, – бросила Блу, и прежнее чувство обиды вдруг затмило все остальные эмоции. – Спасибо за то, что поспешил внести залог.
– Ты не в курсе, что судья установил залог в пятьдесят тысяч баксов? – бесстрастно осведомился он.
– Почти столько же ты платишь за средства для ухода за волосами.
– Да. Впрочем, перед каждым полетом меня страхуют точно на такую сумму, так что тебя оценили не так уж дорого, – пробурчал Дин, садясь.
– Ты собирался завтра отправиться в Чикаго, даже не повидавшись со мной? Оставить меня гнить в тюрьме?
– Слово «гнить» здесь вряд ли уместно, – хмыкнул Дин, откидываясь на подушки. – Говорят, вчера утром шеф Уэсли одолжил тебя «Голден эйджерс» для проведения мастер-класса по живописи.
– Это их программа предоставления работы заключенным. – пояснила она, изо всех сил сжимая лежащие на коленях руки. – Ты рад, что меня арестовали, верно?
Он снова поднес к губам стакан, словно обдумывая сказанное.
– Но в конце концов это не имеет большого значения, верно? Если бы не очередная выходка Ниты, ты бы к этому времени уже исчезла, верно?
– Но все же я хотела бы, чтобы ты по крайней мере... навестил меня.
– Во время нашего последнего разговора ты более чем ясно выразила свои истинные чувства.
– И ты позволил такой мелочи остановить себя...
Голос ее прервался.
– Почему ты здесь, Блу? – устало бросил он. – Хочешь воткнуть нож немного глубже?
– Значит, вот как ты обо мне думаешь?
– Полагаю, ты сделала то, что должна была сделать. Я всего лишь следую твоему примеру.
– Вряд ли тебя должно убеждать то обстоятельство, что у меня имеются небольшие проблемы с доверием к окружающим.
– Проблемы с доверием. Проблемы с творчеством. Проблемы с так называемой крутизной. Не говоря уже о проблемах с модами. – Дин насмешливо скривил губы. – Нет, погоди. Это часть проблемы ложной крутизны.
– Когда шеф Уэсли остановил меня, я уже хотела поворачивать обратно! – воскликнула она.
– Ну да, как же!
– Это правда!
Ей в голову не приходило, что он может ей не поверить.
– Ты верно сказал тогда в переулке, – вздохнула она. – Я люблю тебя.
– Угу.
Кубики льда снова звякнули, когда он осушил стакан.
– Люблю. Честно.
– В таком случае почему при этом выглядишь так, словно вот-вот готова сблевать?
– Понимаешь, мне вроде как еще нужно привыкнуть к этой мысли.
Она любила Дина Робийара и сознавала, что, так или иначе, все равно придется сделать этот ужасающий скачок в пропасть.
– В последнее время я о многом думала, и… – Во рту так пересохло, что слова пришлось выталкивать силой. – Я поеду с тобой в Чикаго. Поживем вместе. Посмотрим, как у нас получится.
Последовало каменное молчание. Блу начала нервничать.
– Предложение потеряло силу, – спокойно ответил он.
– Но прошло всего четыре дня!
– Не только у тебя было время подумать.
– Я знала, что так будет. Все, как я предполагала с самого начала.
Блу поднялась.
– Я была для тебя не более чем новым развлечением.
– Ты только сейчас доказала мою правоту. Именно поэтому я тебе и не доверяю.
У нее зачесались руки врезать ему по физиономии.
– Как это ты не можешь мне доверять? Да я самый надежный на свете человек! Спроси хотя бы моих друзей.
– Друзей, с которыми ты говоришь исключительно по телефону, потому что не остаешься с ними в одном городе больше чем на несколько месяцев.
– Но я только сказала, что поеду с тобой в Чикаго, не так ли?
– Не ты одна нуждаешься в надежности. Я слишком долго ждал любви. И не понимаю, почему этой любовью должна оказаться именно ты. Полагаю, это Господь Бог решил так пошутить. Но вот что я тебе скажу: не желаю просыпаться каждое утро и гадать, соизволила ли ты остаться еще на день.
Блу стало нехорошо.
– В таком случае, что же делать?
Дин упрямо наклонил голову.
– Я уже сделала. Мы начнем с Чикаго.
– Ты обожаешь такие вещи, верно? – прошипел он. – Буквально расцветаешь в новых местах. А вот отрастить корни не удается. Сама мысль об этом пугает тебя до полусмерти.
Он попал в самую точку. Дин поднялся.
– Положим, мы прилетим в Чикаго. Я представлю тебя своим друзьям. Мы прекрасно проводим время. Смеемся. Спорим. Занимаемся любовью. Проходит месяц. Другой. А потом...
Он пожал плечами.
– А потом в одно прекрасное утро ты просыпаешься, а меня нет.
– Во время сезона я буду часто и подолгу отсутствовать. Представь, как это скажется на тебе. Все эти женщины, которые бросаются на всякого в футбольной форме. Что ты будешь делать, когда обнаружишь следы губной помады у меня на воротничке?!
– Думаю, я вполне переживу, при условии, что твои плавки останутся чистыми и без всяких следов помады.
Но Дин даже не улыбнулся.
– Ты не понимаешь, Блу. Женщины постоянно гоняются за мной, и не в моем характере отшивать их, не похвалив хотя бы волосы или глаза и не выдав очередной гребаный комплимент, потому что это нравится им, и нравится мне, и так уж я создан, ничего не попишешь.
Сплошное обаяние.
Господи, как она любит этого человека!
– Я бы никогда не изменил тебе, потому что и это не в моем характере. Но как ты можешь верить этому, когда так и мечтаешь получить доказательство, что я тебя не люблю? Что я такой же, как и остальные, которые отвергли тебя? Я не буду отслеживать каждый свой шаг, каждое произнесенное мной слово из страха, что ты исчезнешь. Не у тебя одной остались шрамы на душе.
Его неумолимая логика пугала ее.
– Мне придется заслужить место в команде Робийар? Ты это имеешь в виду?
Она ожидала, что он пойдет на попятный, но этого не произошло.
– Полагаю, именно так и есть.
Все свое детство она пыталась доказать, что достойна любви других людей, и неизменно терпела неудачу. И вот теперь он требовал от нее того же самого. Неприязнь душила ее. Она хотела послать Дина ко всем чертям, но что-то в его лице остановило ее. Поразительная неуверенность... почти детская уязвимость в человеке, который имел все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
– Удивительно, что тебя выпустили, – заметил он. – Я слышал, что это произойдет только на будущей неделе, когда Нита подпишет все бумаги.
– В общем, они меня не отпускали. Я вроде как сбежала.
Дин насторожился.
– И что это значит?
– Думаю, шеф Уэсли ничего не заметит, если я верну его машину до конца дежурства, Кстати, между нами: в этой тюрьме никакого порядка.
Он выхватил у нее стакан.
– Ты удрала из тюрьмы и умыкнула при этом патрульную машину?
– Не настолько я глупа. Это собственная машина шефа, «бьоик-люсерн». И я всего лишь ее позаимствовала.
– Ничего ему не сказав, – подчеркнул он, глотнув виски.
– Уверена, что он не будет возражать, – бросила Блу, и прежнее чувство обиды вдруг затмило все остальные эмоции. – Спасибо за то, что поспешил внести залог.
– Ты не в курсе, что судья установил залог в пятьдесят тысяч баксов? – бесстрастно осведомился он.
– Почти столько же ты платишь за средства для ухода за волосами.
– Да. Впрочем, перед каждым полетом меня страхуют точно на такую сумму, так что тебя оценили не так уж дорого, – пробурчал Дин, садясь.
– Ты собирался завтра отправиться в Чикаго, даже не повидавшись со мной? Оставить меня гнить в тюрьме?
– Слово «гнить» здесь вряд ли уместно, – хмыкнул Дин, откидываясь на подушки. – Говорят, вчера утром шеф Уэсли одолжил тебя «Голден эйджерс» для проведения мастер-класса по живописи.
– Это их программа предоставления работы заключенным. – пояснила она, изо всех сил сжимая лежащие на коленях руки. – Ты рад, что меня арестовали, верно?
Он снова поднес к губам стакан, словно обдумывая сказанное.
– Но в конце концов это не имеет большого значения, верно? Если бы не очередная выходка Ниты, ты бы к этому времени уже исчезла, верно?
– Но все же я хотела бы, чтобы ты по крайней мере... навестил меня.
– Во время нашего последнего разговора ты более чем ясно выразила свои истинные чувства.
– И ты позволил такой мелочи остановить себя...
Голос ее прервался.
– Почему ты здесь, Блу? – устало бросил он. – Хочешь воткнуть нож немного глубже?
– Значит, вот как ты обо мне думаешь?
– Полагаю, ты сделала то, что должна была сделать. Я всего лишь следую твоему примеру.
– Вряд ли тебя должно убеждать то обстоятельство, что у меня имеются небольшие проблемы с доверием к окружающим.
– Проблемы с доверием. Проблемы с творчеством. Проблемы с так называемой крутизной. Не говоря уже о проблемах с модами. – Дин насмешливо скривил губы. – Нет, погоди. Это часть проблемы ложной крутизны.
– Когда шеф Уэсли остановил меня, я уже хотела поворачивать обратно! – воскликнула она.
– Ну да, как же!
– Это правда!
Ей в голову не приходило, что он может ей не поверить.
– Ты верно сказал тогда в переулке, – вздохнула она. – Я люблю тебя.
– Угу.
Кубики льда снова звякнули, когда он осушил стакан.
– Люблю. Честно.
– В таком случае почему при этом выглядишь так, словно вот-вот готова сблевать?
– Понимаешь, мне вроде как еще нужно привыкнуть к этой мысли.
Она любила Дина Робийара и сознавала, что, так или иначе, все равно придется сделать этот ужасающий скачок в пропасть.
– В последнее время я о многом думала, и… – Во рту так пересохло, что слова пришлось выталкивать силой. – Я поеду с тобой в Чикаго. Поживем вместе. Посмотрим, как у нас получится.
Последовало каменное молчание. Блу начала нервничать.
– Предложение потеряло силу, – спокойно ответил он.
– Но прошло всего четыре дня!
– Не только у тебя было время подумать.
– Я знала, что так будет. Все, как я предполагала с самого начала.
Блу поднялась.
– Я была для тебя не более чем новым развлечением.
– Ты только сейчас доказала мою правоту. Именно поэтому я тебе и не доверяю.
У нее зачесались руки врезать ему по физиономии.
– Как это ты не можешь мне доверять? Да я самый надежный на свете человек! Спроси хотя бы моих друзей.
– Друзей, с которыми ты говоришь исключительно по телефону, потому что не остаешься с ними в одном городе больше чем на несколько месяцев.
– Но я только сказала, что поеду с тобой в Чикаго, не так ли?
– Не ты одна нуждаешься в надежности. Я слишком долго ждал любви. И не понимаю, почему этой любовью должна оказаться именно ты. Полагаю, это Господь Бог решил так пошутить. Но вот что я тебе скажу: не желаю просыпаться каждое утро и гадать, соизволила ли ты остаться еще на день.
Блу стало нехорошо.
– В таком случае, что же делать?
Дин упрямо наклонил голову.
– Я уже сделала. Мы начнем с Чикаго.
– Ты обожаешь такие вещи, верно? – прошипел он. – Буквально расцветаешь в новых местах. А вот отрастить корни не удается. Сама мысль об этом пугает тебя до полусмерти.
Он попал в самую точку. Дин поднялся.
– Положим, мы прилетим в Чикаго. Я представлю тебя своим друзьям. Мы прекрасно проводим время. Смеемся. Спорим. Занимаемся любовью. Проходит месяц. Другой. А потом...
Он пожал плечами.
– А потом в одно прекрасное утро ты просыпаешься, а меня нет.
– Во время сезона я буду часто и подолгу отсутствовать. Представь, как это скажется на тебе. Все эти женщины, которые бросаются на всякого в футбольной форме. Что ты будешь делать, когда обнаружишь следы губной помады у меня на воротничке?!
– Думаю, я вполне переживу, при условии, что твои плавки останутся чистыми и без всяких следов помады.
Но Дин даже не улыбнулся.
– Ты не понимаешь, Блу. Женщины постоянно гоняются за мной, и не в моем характере отшивать их, не похвалив хотя бы волосы или глаза и не выдав очередной гребаный комплимент, потому что это нравится им, и нравится мне, и так уж я создан, ничего не попишешь.
Сплошное обаяние.
Господи, как она любит этого человека!
– Я бы никогда не изменил тебе, потому что и это не в моем характере. Но как ты можешь верить этому, когда так и мечтаешь получить доказательство, что я тебя не люблю? Что я такой же, как и остальные, которые отвергли тебя? Я не буду отслеживать каждый свой шаг, каждое произнесенное мной слово из страха, что ты исчезнешь. Не у тебя одной остались шрамы на душе.
Его неумолимая логика пугала ее.
– Мне придется заслужить место в команде Робийар? Ты это имеешь в виду?
Она ожидала, что он пойдет на попятный, но этого не произошло.
– Полагаю, именно так и есть.
Все свое детство она пыталась доказать, что достойна любви других людей, и неизменно терпела неудачу. И вот теперь он требовал от нее того же самого. Неприязнь душила ее. Она хотела послать Дина ко всем чертям, но что-то в его лице остановило ее. Поразительная неуверенность... почти детская уязвимость в человеке, который имел все.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101