добросердечием и унизительной бедностью. Малыш Бринии был серьезно болен. Мистер Грей едва сводил концы с концами на социальное пособие. Мэй так и не оправилась от пожара, уничтожившего ее студию, а Тония путешествует по Непалу. Ничего не попишешь: она зависит от совершенно незнакомого человека. Словно опять вернулось детство, и она ненавидела слишком хорошо знакомый страх, медленно разливавшийся внутри.
– Итак, Бобри, расскажи о себе.
– Я Блу. Меня зовут Блу. Блу Бейли.
– Милая, обладай я столь же сомнительным вкусом в отношении мужчин, тоже вряд ли смотрел бы на жизнь оптимистически.
Чудно.
– Моя мать была немного расстроена в тот день, когда заполняла свидетельство о рождении Я должна была стать Хармони. Но тут в Южной Африке разразилось восстание, а в Анголе началось кровопролитие... – Девушка пожала плечами. – Не слишком хороший день для Хармони.
– Должно быть, у твоей матери весьма высока общественная сознательность.
У Блу вырвался грустный смешок.
– Можно сказать и так.
Высокая общественная сознательность матери стоила Блу всех сбережений.
Он кивнул в сторону багажника, и она заметила крохотную дырочку в мочке его уха.
– Эти кисти и краски... Хобби или профессия?
– Профессия. Я рисую портреты женщин и домашних животных. Иногда – фрески.
– Не находишь, что сложновато приобретать постоянную клиентуру при постоянных переездах?
– Не слишком. Главное – отыскать приличный квартал с дорогими домами. А потом я раскладываю по почтовым ящикам флаерсы с образцами моих работ. Как правило, это срабатывает, хотя в таких городках, как Ролинз-Крик, вряд ли найдутся зажиточные кварталы. И этим объясняется костюм бобра.
– Кстати, сколько тебе лет?
– Тридцать. Нет, я не лгу. Ничего не могу поделать со своей внешностью.
– «Сейф нет».
Блу подскочила от неожиданности при звуках женского голоса, заполнившего пространство машины.
– Хочу узнать, не можем ли мы чем-то помочь, – промурлыкал голос.
Дин миновал едва плетущийся трактор.
– Элайн?
– Клер. Элайн сегодня выходная.
Блу сообразила, что голос доносится из динамиков машины.
– Привет, Клер. Давненько мы с тобой не говорили по душам.
– Пришлось навестить маму. Ну как тебе приходится в дороге?
– Не жалуюсь.
– Почему бы тебе не остановиться в Сент-Луисе по пути в Чикаго? У меня в морозилке пара стейков с твоим именем на них.
Дин поправил противосолнечный экран.
– Ты слишком добра ко мне, солнышко.
– Для моего любимого посетителя «Сейф нет» ничего не жалко.
Когда Дин наконец распрощался, Блу выразительно закатила глаза.
– Похоже, вы строите их в очередь и раздаете номера? Что за пустая трата времени!
Но Дин отказался включиться в игру.
– Никогда не испытывала желания осесть на одном месте? Или программа защиты свидетелей заставляет тебя метаться по всей стране?
– Мне еще слишком многое нужно увидеть в этом мире, чтобы ограничиться одним городом. Возможно, лет в сорок и подумаю об этом. Ваша подружка упомянула Чикаго. Я думала, вы собрались в Теннесси.
– Так оно и есть. Но Чикаго – мой дом.
Теперь она вспомнила. Он играл в «Чикаго старз».
Блу с легкой завистью оглядела впечатляющую инструментальную панель и рычаг переключения скорости.
– Буду счастлива сесть за руль.
– Боюсь, тебе будет слишком сложно управлять машиной, которая не дымит и не чихает.
Он включил спутниковое радио: смесь старого рока и новых мелодий.
Следующие двадцать миль Блу слушала музыку и пыталась любоваться пейзажами, но тревога не давала успокоиться. Ей требовалось отвлечься, и она совсем было собралась немного позлить Дина, спросив, что он считает наиболее привлекательным в мужчине, но легче было поддерживать иллюзию того, что он гей, и она не хотела заходить слишком далеко. Все же она не смогла устоять перед искушением осведомиться, не стоит ли лучше найти станцию, где передают Стрейзанд.
– Не хочу показаться грубым, – с холодным достоинством ответил он, – но наша гей-община немного устала от старых стереотипов.
Блу сделала все, чтобы изобразить раскаяние.
– Прошу прощения.
– Извинения приняты.
По радио передавали сначала «Ю-ту», потом «Нирвану». Блу вынудила себя немного покапризничать, чтобы он не заподозрил, в каком она отчаянии. Дин подпевал «Никелбэк» мягким бархатным голосом, после чего присоединился к «Колдплей» в «Спид оф саунд». Но когда Джек Пэтриот запел «Почему не улыбнуться?». Дин переключился на другую станцию.
– Оставьте, – попросила она. – «Почему не улыбнуться?» помогла мне выжить в выпускном классе школы. Я люблю Джека Пэтриота.
– А я – нет.
– Это все равно, что не любить... Бога.
– Каждому свое.
Куда подевалось веселое дружелюбие? Он выглядел внушительным и отчужденным. Не тем беспечным футболистом-профессионалом, притворяющимся геем, рекламирующим белье и мечтающим стать кинозвездой. Похоже, Блу удалось на миг увидеть истинного человека за блестящим фасадом, и этот человек ей не понравился. Она предпочитала думать о нем как о тщеславном глупце, но глупцом он явно не был. А вот тщеславие... Тут, похоже, она права.
– Я проголодался.
Он словно повернул невидимый переключатель, позволивший ему стать тем, каким он хотел казаться в ее глазах.
– Надеюсь, ты не возражаешь, если мы подъедем к ресторану для автомобилистов, чтобы не пришлось просить кого-то последить за машиной.
– Вам приходится нанимать людей, чтобы следить за машиной?
– Компьютер ключа зажигания закодирован, так что украсть ее нельзя, но она привлекает всеобщее внимание, что делает ее легкой добычей вандалов.
– Не считаете, что жизнь слишком сложна и без того, чтобы нанимать няньку для вашей машины?
– Жизнь в элегантном стиле – нелегкая работа.
Он нажал кнопку на панели и получил маршрут к зоне отдыха от кого-то по имени Мисси.
– Как она назвала вас? – переспросила Блу, когда разговор закончился.
– Бу. Сокращенное от Малибу. Я вырос в южной Калифорнии и много времени проводил на пляже. Вот друзья и дали мне прозвище.
Бу... типичное прозвище футболиста. Вот почему в журнале «Пипл» появился снимок, где он идет по пляжу.
Блу ткнула пальцем в динамик машины.
– Все эти рехнувшиеся женщины... вас никогда не терзают угрызения совести из-за того, что подаете им несбыточные надежды?
– Пытаюсь загладить свою вину верной дружбой.
Он явно не собирается откровенничать.
Блу повернула голову к окну и притворилась, что изучает пейзаж. Он пока еще ни словом не обмолвился о том, что собирается выбросить ее из машины. Но все еще впереди. Если только она не постарается стать для него незаменимой.
Он заплатил за фастфуд парой двадцатидолларовых банкнот и велел парнишке в окне оставить себе сдачу. Она едва удержалась, чтобы не перепрыгнуть через сиденье и не выхватить деньги у продавца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101