– Я стала уважать себя. Вероятно, гораздо больше, чем это удается тебе.
– Может, ты разочаруешься, Эйприл, но я тоже вышел из игры много лет назад. И давно привык к прочным связям, – парировал он, поднимаясь и складывая одеяло. – Кстати, насчет прочных связей: это единственное, чего мы так и не пробовали. Может, давно пора попытаться?
Потрясенная Эйприл молча уставилась на него. Он сунул одеяло ей в руки, коснулся губами щеки и ушел.
* * *
Назавтра ровно в семь утра Дин подъехал к дому Ниты. Он был ужасно зол на себя за то, что так обидел вчера Блу. Но сделал это по одной причине: не желал отвечать на вопросы приятелей. Да и как он мог объяснить им то, чего не мог растолковать самому себе?! Всю жизнь женщины делились для него на друзей и любовниц, Блу же каким-то невероятным образом стала и тем, и другим.
Когда он шел к задней двери, из птичьей ванночки Ниты вылетела голубка.
Он проскользнул в дверь, не потрудившись постучать. Нита сидела за кухонным столом в пышном платиновом парике и халате с аляповатым цветочным рисунком.
– Я вызываю полицию, – объявила она скорее раздраженно, чем злобно. – Пусть вас арестуют за взлом и вторжение на чужую территорию.
Дин наклонился и почесал коматозного Танго за ушами.
– Нельзя ли мне немного кофе?
– Еще только семь утра. Могли бы постучать.
– Что-то не хотелось. Вы же не стучите, вламываясь в мой дом!
– Лгун! Я всегда стучу. А Блу еще спит. Так что убирайтесь и не надоедайте мне.
Он наполнил две кружки крепчайшим черным кофе.
– Что она делает в постели так поздно?
– По-моему, это вас не касается!
Похоже, ее негодование наконец прорвалось на поверхность, потому что она бесцеремонно наставила на него указательный палец: алая пуля, летящая прямо ему в голову.
– Вы разбиваете ее сердце, и вам на это плевать!
– Блу не в себе, разумеется, но что касается разбитого сердца – это чистый бред, мэм, – отмахнулся он, обходя Танго. – Оставьте нас наедине.
Нита со скрипом отодвинула стул.
– Хотите совет, мистер Большая Шишка? На вашем месте я взглянула бы на то, что она хранит в ванной под раковиной.
Но Дин, проигнорировав ее, помчался наверх.
Блу не удивилась, услышав голос Дина, препиравшегося с Нитой, и продолжала одеваться. Солнце, лившееся сквозь двери балкона, било в лицо. Блу застегнула молнию джинсов и выпрямилась. Она знала, что ночью Дин попытается залезть на балкон, и, боясь спасовать перед ним, легла в спальне, рядом с комнатой Ниты. Сейчас он снова попытается подлизаться к ней, сделав вид, будто ничего такого не случилось. Что же, удачи ему!
Едва она уселась на край кровати и взялась за босоножки, в дверях появился Дин. Светлые волосы, потрясающая фигура... абсолютно неотразим. Она потянула за ремешок босоножки.
– У меня куча дел. Завтра вечеринка, а еще ничего не готово. Прости, но у меня нет времени на разговоры.
Он поставил кружку на прикроватную тумбочку.
– Ты на меня злишься.
О, злость – это только часть ее истинных чувств. Та, которая не лежит на поверхности.
– Позже, Дин. Настоящие мужчины избегают выяснения отношений.
– Не надоело молоть вздор?
Интонации полевого командира неизменно заставали ее врасплох.
– Вчерашняя история никак с тобой не связана. Во всяком случае, это не то, что ты думаешь.
– Да? А мне казалось иначе.
– Ты посчитала, что я стыжусь познакомить тебя со своими друзьями из-за отрепьев, которые в твоем представлении сходят за одежду, и дерьмового характера, но это далеко не так.
Блу порывисто вскочила.
– О, не трать зря слов! Я не та женщина, с которой, по мнению твоих приятелей, может спать Малибу Дин, а ты не хотел отвечать на их вопросы.
– Ты действительно считаешь меня таким узколобым?
– Нет. В основе своей ты джентльмен. И именно поэтому не хотел обнародовать тот факт, что я – всего лишь добрый приятель с постельными привилегиями.
– Ты больше чем приятель, Блу. Ты мой самый лучший друг.
– И это делает меня кем? Как насчет... приятеля?
Дин раздраженно запустил пальцы в волосы.
– Я не намеревался тебя обидеть. Просто хотел, чтобы наши отношения... остались между нами двумя.
– Как все остальные обстоятельства твоей жизни, которые ты не желаешь обнародовать. Не слишком ли много их становится?
– Ты понятия не имеешь, что значит быть публичной особой, – огрызнулся он. – Мне приходится быть очень осторожным.
Блу вцепилась в кружку с кофе и схватила с кровати сумочку.
– В переводе на общечеловеческий язык это означает, что я стала одним из твоих грязных маленьких секретов.
– А вот это уже мерзко!
Она больше не может продолжать разговор, постоянно помня о своем собственном секрете. Просто не выдержит.
– Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что сегодня пятница. Завтра вечеринка Ниты. В воскресенье мне нужно закончить кое-какие дела, но в понедельник утром я покидаю эти места и отбываю в неизвестном направлении.
Дин мрачно свел брови.
– Надеюсь, ты, как обычно, несешь вздор.
– Зря надеешься. И почему ты так разволновался? Потому что это я рву с тобой, а не наоборот?
Все эмоции, которые она с таким трудом скрывала от него: грусть, страх, боль, – грозили вырваться наружу, сорвать маску крутой девчонки, но она безжалостно загнала их внутрь.
– Жизнь прекрасна, Бу. Мне дали большую скидку на прокат машины, и я купила новехонький дорожный атлас. Мы с тобой неплохо развлеклись, но мне пора двигаться дальше.
Она объявила игру, которой Дин не ожидал, и кулаки его невольно сжались.
– Очевидно, тебе еще нужно повзрослеть, – бросил он таким
ледяным тоном, что она почти ожидала увидеть облако пара, вырвавшееся из его рта. – Мы все уладим на завтрашней вечеринке.
Может, к этому времени выяснится, что у тебя сохранились какие-то остатки здравого смысла, – прошипел он перед тем, как вылететь из комнаты.
Она с размаху плюхнулась на кровать, шмыгнув носом, как последняя дурочка, мечтающая о том, чтобы провинившийся любовник схватил ее в объятия и молил о прощении. Ну... или хотя бы сказал что-то насчет фресок, прежде чем сбежать. Он наверняка успел их увидеть. Вчера она нашла в почтовом ящике конверт с чеком, выписанным Эйприл. И все. Никакой записки. Ясно, что они посчитали фрески гнусной мазней. Так она и знала. Но в глубине души надеялась, что этого не произойдет.
Дин решительно шагал по устланному розовым ковровым покрытием коридору. Пока он с наслаждением представляет, как лучше свернуть Блу шею, не придется думать о том, какой сволочью он оказался. Противно сознавать, что он ни за что ни про что оскорбил Блу. Она искренне верила, что он постыдился представить ее друзьям, но это было не так. Если бы парни нашли время поговорить с ней вчера, вместо того чтобы третировать как служанку, наверняка бы влюбились все до одного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101