А потом грубо этим воспользовался.
– Ты, – прорычал он, – ближе к дереву.
Посеребренные линзы очередных миллионодолларовых солнечных очков мешали видеть глаза Дина, но восхитительно-зловещая улыбка, кривившая губы, заставила ее вздрогнуть.
– Не понимаю, о чем ты.
– Вы окончательно довели меня, леди. Пора начинать извращенную игру в побег из тюрьмы.
Блу нервно облизала губы.
– Э... звучит пугающе.
– О, так оно и есть. Для тебя по крайней мере. И худо тебе придется, если попробуешь бежать. А теперь повернись лицом к дереву.
Ее так и подмывало бежать, чтобы проверить, что будет дальше, но идея с деревом была слишком заманчива. Они с самого начала разыгрывали целые сценки господства и подчинения. Это придавало их отношениям некую несерьезность, как того и хотела Блу.
– К какому?
– Выбирает пленница. Твой последний выбор до того, как я возьмусь за дело.
Она слишком долго разглядывала его вздувшиеся мышцы, под обтягивающей футболкой. Он сложил руки на груди.
– Не заставляй меня повторять дважды.
– Я хочу позвонить адвокату.
– В здешних местах закон – это я.
Он все еще не терял способности удивлять ее. Подумать только, она в лесу, наедине со ста восьмьюдесятью фунтами супермужественности и никогда не ощущала себя в большей безопасности и настолько возбужденной.
– Только не делайте мне больно!
Он снял очки и медленно сложил дужки.
– Зависит от того, как хорошо ты умеешь подчиняться приказам.
Мощный удар желания едва не сбил ее с ног. Коленки подогнулись, но она все же нашла в себе силы доковылять до толстого клена, росшего посреди зеленого мшистого ковра. Даже брызги, долетавшие от водопада, не могли ее охладить. Когда все кончится, она сумеет отплатить ему той же монетой, но пока что просто наслаждалась происходившим.
Он отшвырнул очки и повернул Блу лицом к дереву.
– Обопрись руками о ствол и не опускай их, пока не прикажу.
Она медленно подняла руки над головой. Жесткая, царапавшая ладони кора усилила ощущение приятной опасности.
– Э... что все это означает, сэр?
– Недавний побег из женской тюрьмы строгого режима на другой стороне горы.
– Ах это!
Откуда у профессионального спортсмена, пусть даже и суперзвезды, столько воображения?
– Я всего лишь невинная туристка.
– В таком случае ты не возражаешь против обыска?
– Ну... только чтобы доказать свою невиновность.
– Разумно. Расставь ноги.
Она развела голые ноги. Он встал на колени и раздвинул их еще шире. Его щетина оцарапала внутреннюю поверхность бедра, когда он спустил ее носки, сжал щиколотки и потер впадину под косточкой, воспламеняя эрогенную зону, о существовании которой Блу даже не подозревала. Дин не торопясь провел ладонями по ее ногам и бедрам, на которых сразу выступили мурашки. Она ожидала, что он возьмется за край штанины, но, к ее разочарованию, он вместо этого задрал подол футболки.
– Тюремная татуировка, – проворчал он. – Как и ожидалось.
– Я напилась на воскресном школьном пикнике, а когда проснулась...
Его пальцы замерли в гладкой впадине ее позвоночника, чуть повыше пояса шортов.
– Можешь не трудиться. Ты знаешь, что это означает, верно?
– Больше никаких пикников?
– Раздевайся догола. Обыск продолжается.
– О, пожалуйста, только не это.
– Делай, как сказано, иначе пожалеешь.
Он просунул руки под ее футболку, задрал лифчик и медленно провел большими пальцами по соскам. Блу, застонав, уронила руки. Он ущипнул ее соски.
– Я разрешал тебе двигаться?
– П-простите.
Она сейчас умрет от чувственного экстаза. Каким-то образом ей удалось вернуть ослабевшие руки в прежнее положение. Дин потянул язычок молнии и спустил ее шорты и трусики до самых щиколоток. Прохладный воздух коснулся ее голой кожи. Она прижималась щекой к грубой древесной коре, пока он играл с ее попкой: мял, гладил, проводил пальцем по расселине, проверяя, как далеко она позволит ему зайти в этой бесстыдной игре.
Очень далеко, как обнаружилось...
Наконец, когда она так обезумела от желания, что едва могла стоять, послышался легкий треск распускаемой молнии.
– Осталось проверить еще одно местечко, – прохрипел он, поворачивая ее лицом к себе и пинком отбрасывая ее шорты и
трусики.
Его полузакрыв глаза тоже туманились желанием. Он подхватил Блу так легко, словно она ничего не весила, прислонил спиной к древесному стволу и, раздвинув ее бедра, встал между ними. Она обхватила ногами его талию и обвила руками сильную колонну шеи. Он открыл ее кончиками пальцев, проверяя степень возбуждения, и наконец предъявил права на то, что в этот момент безоговорочно принадлежало ему.
Дин был так силен, что, даже глубоко вонзаясь в нее, сделал все, чтобы кора ее не поцарапала. Она зарылась лицом ему в плечо, вдыхая его запах, и почти мгновенно кончила, мелко вздрагивая. Честно сказать, он ожидал от нее большего и потому, позволив несколько минут передохнуть, снова стал двигаться, наполняя ее, увлекая в головокружительное путешествие, приказывая присоединиться к нему.
Рядом струился водопад, и его хрустальный звон смешивался с ее тяжелым дыханием, резкими командами и тихими нежностями. Их губы слились, и слова стали не нужны. Он впился пальцами в ее попку. Выпад... теплая струя... и все затихло...
Потом они молча направились к тропе. Дин шел впереди, и она, к собственному потрясению, вдруг заплакала. Прежнее желание принадлежать кому-то снова пустило в ней корни.
Но Дин пошел быстрее, увеличивая расстояние между ними. Что же, она его понимает. Он заводил и рвал отношения так же привычно, как другие люди меняли одежду. Друзья, любовницы... все казалось ему таким легким. Заканчивалась одна связь, и его уже ждала длинная очередь людей, спешивших заполнить пустоту.
Он повернулся и что-то крикнул насчет свежего воздуха и аппетита. Она фальшиво рассмеялась. Но удовольствие от их встречи пропало. То, что началось как всего лишь глупая сексуальная игра, оставило ее столь же уязвимой и беззащитной, как когда-то в детстве.
Письмо от Вирджинии, пересланное из Сиэтла, прибыло на следующий день. Блу разорвала конверт, откуда выскользнул снимок: шесть школьниц в засаленной одежде, со слезливыми улыбками на фоне простого деревянного строения в джунглях. В середине стояла ее мать с видом усталым, но торжествующим. На обратной стороне чернело несколько слов:
«Они в безопасности. Спасибо».
Блу долго смотрела на снимок и, вбирая глазами лицо каждой девочки, которую спасли ее деньги, простила все обиды.
В четверг, через четыре дня после похода в горы Смоукиз и за два дня до вечеринки Ниты, Блу положила на стены последние штрихи. Теперь фрески имели самое поверхностное сходство с оригинальными набросками, но и не напоминали слащавые пейзажи ее студенческих лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
– Ты, – прорычал он, – ближе к дереву.
Посеребренные линзы очередных миллионодолларовых солнечных очков мешали видеть глаза Дина, но восхитительно-зловещая улыбка, кривившая губы, заставила ее вздрогнуть.
– Не понимаю, о чем ты.
– Вы окончательно довели меня, леди. Пора начинать извращенную игру в побег из тюрьмы.
Блу нервно облизала губы.
– Э... звучит пугающе.
– О, так оно и есть. Для тебя по крайней мере. И худо тебе придется, если попробуешь бежать. А теперь повернись лицом к дереву.
Ее так и подмывало бежать, чтобы проверить, что будет дальше, но идея с деревом была слишком заманчива. Они с самого начала разыгрывали целые сценки господства и подчинения. Это придавало их отношениям некую несерьезность, как того и хотела Блу.
– К какому?
– Выбирает пленница. Твой последний выбор до того, как я возьмусь за дело.
Она слишком долго разглядывала его вздувшиеся мышцы, под обтягивающей футболкой. Он сложил руки на груди.
– Не заставляй меня повторять дважды.
– Я хочу позвонить адвокату.
– В здешних местах закон – это я.
Он все еще не терял способности удивлять ее. Подумать только, она в лесу, наедине со ста восьмьюдесятью фунтами супермужественности и никогда не ощущала себя в большей безопасности и настолько возбужденной.
– Только не делайте мне больно!
Он снял очки и медленно сложил дужки.
– Зависит от того, как хорошо ты умеешь подчиняться приказам.
Мощный удар желания едва не сбил ее с ног. Коленки подогнулись, но она все же нашла в себе силы доковылять до толстого клена, росшего посреди зеленого мшистого ковра. Даже брызги, долетавшие от водопада, не могли ее охладить. Когда все кончится, она сумеет отплатить ему той же монетой, но пока что просто наслаждалась происходившим.
Он отшвырнул очки и повернул Блу лицом к дереву.
– Обопрись руками о ствол и не опускай их, пока не прикажу.
Она медленно подняла руки над головой. Жесткая, царапавшая ладони кора усилила ощущение приятной опасности.
– Э... что все это означает, сэр?
– Недавний побег из женской тюрьмы строгого режима на другой стороне горы.
– Ах это!
Откуда у профессионального спортсмена, пусть даже и суперзвезды, столько воображения?
– Я всего лишь невинная туристка.
– В таком случае ты не возражаешь против обыска?
– Ну... только чтобы доказать свою невиновность.
– Разумно. Расставь ноги.
Она развела голые ноги. Он встал на колени и раздвинул их еще шире. Его щетина оцарапала внутреннюю поверхность бедра, когда он спустил ее носки, сжал щиколотки и потер впадину под косточкой, воспламеняя эрогенную зону, о существовании которой Блу даже не подозревала. Дин не торопясь провел ладонями по ее ногам и бедрам, на которых сразу выступили мурашки. Она ожидала, что он возьмется за край штанины, но, к ее разочарованию, он вместо этого задрал подол футболки.
– Тюремная татуировка, – проворчал он. – Как и ожидалось.
– Я напилась на воскресном школьном пикнике, а когда проснулась...
Его пальцы замерли в гладкой впадине ее позвоночника, чуть повыше пояса шортов.
– Можешь не трудиться. Ты знаешь, что это означает, верно?
– Больше никаких пикников?
– Раздевайся догола. Обыск продолжается.
– О, пожалуйста, только не это.
– Делай, как сказано, иначе пожалеешь.
Он просунул руки под ее футболку, задрал лифчик и медленно провел большими пальцами по соскам. Блу, застонав, уронила руки. Он ущипнул ее соски.
– Я разрешал тебе двигаться?
– П-простите.
Она сейчас умрет от чувственного экстаза. Каким-то образом ей удалось вернуть ослабевшие руки в прежнее положение. Дин потянул язычок молнии и спустил ее шорты и трусики до самых щиколоток. Прохладный воздух коснулся ее голой кожи. Она прижималась щекой к грубой древесной коре, пока он играл с ее попкой: мял, гладил, проводил пальцем по расселине, проверяя, как далеко она позволит ему зайти в этой бесстыдной игре.
Очень далеко, как обнаружилось...
Наконец, когда она так обезумела от желания, что едва могла стоять, послышался легкий треск распускаемой молнии.
– Осталось проверить еще одно местечко, – прохрипел он, поворачивая ее лицом к себе и пинком отбрасывая ее шорты и
трусики.
Его полузакрыв глаза тоже туманились желанием. Он подхватил Блу так легко, словно она ничего не весила, прислонил спиной к древесному стволу и, раздвинув ее бедра, встал между ними. Она обхватила ногами его талию и обвила руками сильную колонну шеи. Он открыл ее кончиками пальцев, проверяя степень возбуждения, и наконец предъявил права на то, что в этот момент безоговорочно принадлежало ему.
Дин был так силен, что, даже глубоко вонзаясь в нее, сделал все, чтобы кора ее не поцарапала. Она зарылась лицом ему в плечо, вдыхая его запах, и почти мгновенно кончила, мелко вздрагивая. Честно сказать, он ожидал от нее большего и потому, позволив несколько минут передохнуть, снова стал двигаться, наполняя ее, увлекая в головокружительное путешествие, приказывая присоединиться к нему.
Рядом струился водопад, и его хрустальный звон смешивался с ее тяжелым дыханием, резкими командами и тихими нежностями. Их губы слились, и слова стали не нужны. Он впился пальцами в ее попку. Выпад... теплая струя... и все затихло...
Потом они молча направились к тропе. Дин шел впереди, и она, к собственному потрясению, вдруг заплакала. Прежнее желание принадлежать кому-то снова пустило в ней корни.
Но Дин пошел быстрее, увеличивая расстояние между ними. Что же, она его понимает. Он заводил и рвал отношения так же привычно, как другие люди меняли одежду. Друзья, любовницы... все казалось ему таким легким. Заканчивалась одна связь, и его уже ждала длинная очередь людей, спешивших заполнить пустоту.
Он повернулся и что-то крикнул насчет свежего воздуха и аппетита. Она фальшиво рассмеялась. Но удовольствие от их встречи пропало. То, что началось как всего лишь глупая сексуальная игра, оставило ее столь же уязвимой и беззащитной, как когда-то в детстве.
Письмо от Вирджинии, пересланное из Сиэтла, прибыло на следующий день. Блу разорвала конверт, откуда выскользнул снимок: шесть школьниц в засаленной одежде, со слезливыми улыбками на фоне простого деревянного строения в джунглях. В середине стояла ее мать с видом усталым, но торжествующим. На обратной стороне чернело несколько слов:
«Они в безопасности. Спасибо».
Блу долго смотрела на снимок и, вбирая глазами лицо каждой девочки, которую спасли ее деньги, простила все обиды.
В четверг, через четыре дня после похода в горы Смоукиз и за два дня до вечеринки Ниты, Блу положила на стены последние штрихи. Теперь фрески имели самое поверхностное сходство с оригинальными набросками, но и не напоминали слащавые пейзажи ее студенческих лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101