Он подцепил пальцем задравшийся рукав ее футболки, и потянул вниз.
– Единственное помещение, где еще горит свет.
Не будь так поздно, не действуй ей Нита на нервы так нестерпимо, не приди ее терпению конец... не скучай она по нему, так сильно, наверное, смогла бы лучше скрыть свои обиды. Но они рассерженно отдернула руку.
– Ты игнорировал меня всю неделю, а теперь, среди ночи вдруг решил объявиться.
– Я знал, что, если оставить тебя в покое, сразу поймешь, как я тебе нужен.
– Убирайся.
Глядя на нее мечтательными голубовато-серыми глазами, он легонько провел ладонью по ее щеке.
– Ты на ногах не стоишь. По-моему, с тебя хватит.
Блу отвела глаза от загорелого треугольника, видневшегося и распахнутом вороте рубашки.
– Более чем.
– Вот и прекрасно. Я позволю тебе вернуться.
Блу ничего не могла поделать с собой. И вероятно, только поэтому цыкнула зубом.
Дин насмешливо скривил губы.
– Или опять будешь упрямиться? Твое обычное состояние...
– По-другому не умею.
Она схватила стопку чистого белья и ожесточенно запихнула в комод.
– Говорю же, проваливай! Я никого сюда не приглашала и не собираюсь пикироваться с тобой.
– Началось.
Он устроился в огромном мягком розовом кресле с оборочками и бахромой, в котором должен был бы выглядеть глупо, но почему-то казался еще более мужественным.
– Понимаешь, Блу, не хочу сказать, что ты эгоистка, но считаю, что иногда тебе следует подумать о ком-то другом, кроме себя самой, –лениво заметил он, вытягивая и скрещивая ноги. – Например, о Райли. С самого твоего ухода она ни разу не поела по-человечески.
– Найми повара.
Блу встала на колени, чтобы собрать разбросанные по ковру рисунки.
– Сама знаешь, что это невозможно, пока Безумный Джек не уберется с фермы. Он, видите ли, решил, что сам хочет сколотить чертово крыльцо. Пока что рабочие его не узнали, но это только потому, что он держится в стороне. Да и никто не ожидает увидеть рок-звезду на стремянке с молотком в руках. Но напять кухарку или горничную означает напрашиваться на неприятности.
Блу ловко выхватила карандаш из-под самого каблука Дина.
– Джек и Райли скоро уедут. И твоя проблема сама рассосется.
А вот я в этом не слишком уверен, – буркнул он, подбирая ноги, – Пойми я не так часто прошу об одолжениях, но нам не помешала бы помощь.
Блу дотянулась до последнего рисунка.
– У меня уже есть работа.
– Которая доводит тебя до белого каления.
Дин пожал плечами и поднялся. Комната сразу показалась ей еще меньше. Ничего, есть один верный способ убрать его отсюда.
– Сколько будешь платить?
Блу ожидала, что он, как обычно, станет выхватывать из кармана стодолларовые банкноты, так что можно будет с чистой совесть вышибить его за дверь. Вместо этого он провел пальцем по бинту на своем запястье.
– Ничего. Говорю же, я прошу сделать мне одолжение. Приготовить воскресный ужин.
Вот так, одним рывком, он выдернул почву у нее из-под ног и расправился с моральными принципами.
– Понимаю, что прошу слишком много, – продолжал он, – Но мы все будем крайне тебе благодарны. Если дашь список, я куплю все необходимое.
Она была так уверена, что он снова начнет откупаться деньгами! Это дало бы ей прекрасный предлог швырнуть его воскресный обед ему в физиономию. Но Дин перехитрил ее, и теперь, если она откажется, почувствует себя невоспитанной грубиянкой.
Она бросила наброски на кровать, думая, как сильно соскучилась по ферме. Ей хотелось поговорить с Райли. Хотелось посмотреть на новую мебель, проведать Паффи и в который раз сконфузиться в присутствии Джека. Хотелось снова стать частью этой странной семейки. Ее вечная слабость: пытается найти себе дом там, где его быть не может.
– А там действительно будут все?
Дин раздраженно передернул плечами.
– Хочешь получить очередную возможность разыгрывать идиотку в присутствии Безумного Джека?
– С тех пор я повзрослела.
– Ну как же!
Он поднял наброски с кровати.
– Да, если так уж хочешь знать, все будут там. Скажи, что тебе понадобится.
Главное – не оставаться с ним наедине. В этом случае она вполне может согласиться. Только один раз.
Блу мысленно перебрала содержимое кладовой и дала ему короткий заказ, который он не позаботился записать.
– Вот это здорово, – заметил он, поднимая последний набросок. – Но я думал, что ты пишешь портрет ее собаки.
– Нита решила, что тоже должна быть на портрете.
Больше всего Нита желала удерживать ее в доме на правах крепостной. Но портрет ей, похоже, был ни к чему.
– Надеюсь, теперь ты уходишь?
Его взгляд переместился на постель.
– Определенно нет.
Блу привычно подбоченилась.
– Значит, я должна раздеться только потому, что ты от скуки решил перепрыгнуть через перила моего балкона? Я так не считаю.
Дин хмуро свел брови.
– Злишься потому, что я не приходил? Он яростно ткнул в нее пальцем.
– Так вот, не тебе одной позволено лезть в бутылку.
– Я ничего тебе не сделала! Мне была нужна работа, и не говори, что я работала на тебя, потому что этого не было.
– Я рассчитывал на тебя, а ты повернулась ко мне спиной. Очевидно, тебе плевать на мои чувства.
Он изображал неподдельный гнев, вот только она ему не верила.
– Ты– суперпривилегированный, сверхизбалованный и вполне способный отстоять свои интересы тип. Тебя просто задевает, что вышло не по-твоему.
Она промаршировала к балконной двери, чтобы вышвырнуть его, и уже повернула ручку, но представила это совершенное тело, распростертое на земле, бездыханное, с раскинутыми ногами и отступила.
– На самом деле меня задевает совершенно другое обстоятельство. К сожалению, я ошибся, думая, что могу на тебя рассчитывать.
Она постаралась не обращать внимания на уколы совести и пересекла комнату.
– Ты выйдешь через переднюю дверь. Только не шуми, а то скандалам конца не будет.
Он послал ей мрачный взгляд, шагнул вперед и сам открыл дверь. Она проводила его в коридор, застланный розовым ковровым покрытием, мимо невероятно уродливой картины с видом венецианского канала и на первый этаж, чтобы запереть за ним дверь. Но на нижней ступеньке он на секунду замер и повернулся. Она стояла ступенькой выше, и их глаза встретились. В свете пыльной хрустальной люстры его лицо казалось одновременно знакомым и таинственным. Она притворялась, будто понимает его, но разве это возможно? Он жил на звездах, она – на земле.
И все же она не шевельнулась, не запротестовала, когда он поднял руки и запустил пальцы в ее волосы. Резинка, едва удерживавшая ее хвостик, соскользнула, когда его руки стали смелее.
Его поцелуй был грубым и невероятно волнующим. И Блу, мгновенно позабыв обо всем, обняла его за шею, привстала на носочки и приоткрыла губы. Он стиснул ее попку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101