Пришлось сообщить ей о полной невозможности заставить Ниту согласиться на какие-либо перемены.
Блу еще раз попыталась убедить Сил в своем полном бессилии.
– Поймите, если я говорю, «черное», она тут же отвечает «белое». Каждый раз, пытаясь затеять разговор на эту тему, я только ухудшаю ситуацию.
Сил стащила со стола ломтик жареного картофеля и зазывно вильнула бедрами, едва Трейс Аткинс завел «Хонкитонк Бадонка-донк».
– Вам необходимо выработать позитивную установку к нашему плану. Скажите ей, Дин. Скажите, что без позитивной установки ничего невозможно добиться.
Дин окинул Блу долгим суровым взглядом.
– Вы совершенно правы, Сил позитивная установка – ключ к успеху.
Блу подумала о фресках. Рисовать их – все равно, что сдирать с себя кожу, не те лохмотья, что слезают с тебя после солнечного ожога, а живую, сочащуюся кровью...
– Вы не можете сдаться, – настаивала Сил, – тем более что весь город на вас полагается, вы наша последняя надежда.
После ухода Сил Дин переложил недоеденный кусочек жареного окуня со своей тарелки на тарелку Блу.
– Хорошо еще, что люди так заняты, доводя тебя, что совершенно перестали обращать на меня внимание, – заметил он. – И теперь наконец я могу спокойно поужинать.
Но в этот же вечер Карен Энн опять подловила Блу в туалете. Здесь Карен Энн больше не подавали спиртного, что, однако, не улучшило ни ее характера, ни настроения.
– Мистер Важное Дерьмо перетрахал уже половину города за твоей спиной. Надеюсь, тебе это известно.
– Еще бы! Надеюсь только, ты знаешь, что я трахаю Ронни за твоей.
– Сука!
– Когда же ты поумнеешь, Карен Энн! – бросила Блу, вытаскивая бумажное полотенце. – Это твоя сестра украла «Транс-М». Не я. Я – та, что отпинала тебя в задницу. Помнишь?
– Только потому, что я была пьяна, – вызывающе подбоченилась Карен Энн. – Так ты уговоришь старую ведьму? Мы с Ронни хотели открыть рыболовный магазин.
– Что я могу сделать? Она меня ненавидит!
– И что из того? Я тоже тебя ненавижу. Но можешь же ты подняться выше этого, чтобы помочь другим людям?
Блу сунула мокрое полотенце в руки Карен Энн и вернулась к столу.
* * *
В последний день июня Блу загрузила все свои принадлежности в багажник машины Дина, выехала из гаража Ниты и направилась на ферму. Вместо того чтобы бежать из Гаррисона, она подрядилась писать фрески!
Блу так нервничала, что ничего не ела за завтраком, но желудок продолжал неприятно сжиматься.
С тяжелым сердцем она внесла вещи в дом. При взгляде на пустые стены ладони повлажнели.
Пока она устраивалась, все, кроме Дина, заглядывали в комнату. Появился даже Джек. За последние несколько недель она видела его десятки раз, но все же немедленно споткнулась о стремянку.
– Простите, – извинился он. – Я думал, вы слышали, как я вошел.
– Безнадежно, – вздохнула она. – Я обречена позориться и выглядеть дурочкой всякий раз при вашем появлении.
Джек ухмыльнулся и обнял ее.
– Класс, – пробормотала она. – Теперь мне просто нельзя стирать футболку, а она – моя любимая.
После его ухода она прикрепила к дверям и окнам свои рисунки, чтобы сверяться с ними во время работы, после чего принялась делать наброски серым карандашом: холмы и лес, пруд, клочок скошенного пастбища. Обозначив палисадник, она выпрямилась, услышала шум мотора и выглянула во двор.
– Господи Боже на небесах!
Выбежав на крыльцо, она увидела Ниту, выбиравшуюся из красного «корветта». Должно быть, Эйприл тоже услышала шум, потому что материализовалась за плечом Блу и тихо выругалась.
– Что вы делаете? – окликнула Блу. – Я думала, вы не водите машину.
– Конечно, вожу! – отрезала Нита. – К чему мне машина, если я не умею водить? – Сделав несколько шагов, она ткнула палкой в сторону выложенной кирпичом дорожки. – Что плохого в добром старом бетоне? Кто-нибудь обязательно сломает здесь шею. И где Райли? Ей следовало бы помочь мне.
– Я здесь, миссис Гаррисон, – выдохнула подбежавшая Райли, которая на этот раз не захватила гитару. – Блу не сказала, что вы приедете.
– Блу ничего не знает. Она только зря нос дерет, притворяясь всезнайкой.
– Я проклята, – пробормотала Блу. – Что я сделала, чтобы заслужить такое наказание?
Райли помогла Ните войти вдом и подвела к кухонному столу, как было велено.
– Я привезла свой ленч с собой, – объявила та, вытаскивая из сумки сандвич, сделанный утром Блу. – Не хотела вас затруднять.
– Никого вы не затрудняете, – заверила Райли. – А когда поедите, я почитаю ваш гороскоп и поиграю на гитаре.
– Тебе нужно заниматься балетом.
– Обязательно. После того, как поиграю вам на гитаре.
Старуха недовольно фыркнула.
Блу скрипнула зубами.
– Что вы здесь делаете?
– Райли, нет у вас, случайно, «Миракл уип»? Видите ли, если
Блу не любит «Миракл уип», значит, и другие не должны его есть. Что поделаешь, это Блу.
Райли достала из холодильника банку с соусом. Нита полила им сандвич и попросила у Эйприл охлажденного чаю.
– Только никаких бутылочных напитков. И побольше сахару.
Она разломила сандвич и протянула половину Райли.
– Нет, спасибо. Я тоже не люблю «Миракл уип».
– Смотрю, ты становишься разборчивой.
– Эйприл говорит, лучше не есть того, что тебе не нравится.
– Это ее дело! Но взгляни на себя! Если раньше ты была толстухой, это еще не значит, что нужно становиться скелетом.
– Оставьте ее в покое, миссис Гаррисон, – твердо предупредила Эйприл. – Никакой она не скелет. Просто обращает внимание на то, что ест.
Нита снова фыркнула, но побоялась связываться с Эйприл. Блу вернулась в столовую, сильно опасаясь, что отныне Нита вознамерилась раскинуть лагерь в их доме.
Позже вернулся Дин, грязный и потный, но довольный, поскольку работа над крыльцом подходила к концу. Блу решила, что существует огромная разница между потным мужчиной, который моется крайне редко, и тем, кто принимал душ только сегодня утром. Первый вызывает отвращение, второй – нет. И хотя она не слишком хотела припасть к его мокрой груди... вот именно... не слишком... но все же не отказалась бы.
– Твоя тень дремлет в гостиной, – сообщил он, не подозревая о том воздействии, которое производили на нее и он, и его влажная футболка. – У этой женщины куда больше наглости, чем у тебя.
– Именно поэтому мы так прекрасно ладим.
Дин осмотрел наброски, прилепленные к рамам, и подошел к самой длинной стене, на которой она пробовала рисовать небо.
– Сложный проект. Откуда ты знаешь, с чего начинать?
– Сверху вниз, от светлого к темному, от фона к переднем плану, от округлостей к углам, – пояснила она, спускаясь со стремянки. – Но тот факт, что я знакома с техникой, еще не означает, что ты не пожалеешь обо всей этой затее. Мои пейзажи...
– Романтическое дерьмо. Я знаю и хотел бы, чтобы ты перестала так беспокоиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Блу еще раз попыталась убедить Сил в своем полном бессилии.
– Поймите, если я говорю, «черное», она тут же отвечает «белое». Каждый раз, пытаясь затеять разговор на эту тему, я только ухудшаю ситуацию.
Сил стащила со стола ломтик жареного картофеля и зазывно вильнула бедрами, едва Трейс Аткинс завел «Хонкитонк Бадонка-донк».
– Вам необходимо выработать позитивную установку к нашему плану. Скажите ей, Дин. Скажите, что без позитивной установки ничего невозможно добиться.
Дин окинул Блу долгим суровым взглядом.
– Вы совершенно правы, Сил позитивная установка – ключ к успеху.
Блу подумала о фресках. Рисовать их – все равно, что сдирать с себя кожу, не те лохмотья, что слезают с тебя после солнечного ожога, а живую, сочащуюся кровью...
– Вы не можете сдаться, – настаивала Сил, – тем более что весь город на вас полагается, вы наша последняя надежда.
После ухода Сил Дин переложил недоеденный кусочек жареного окуня со своей тарелки на тарелку Блу.
– Хорошо еще, что люди так заняты, доводя тебя, что совершенно перестали обращать на меня внимание, – заметил он. – И теперь наконец я могу спокойно поужинать.
Но в этот же вечер Карен Энн опять подловила Блу в туалете. Здесь Карен Энн больше не подавали спиртного, что, однако, не улучшило ни ее характера, ни настроения.
– Мистер Важное Дерьмо перетрахал уже половину города за твоей спиной. Надеюсь, тебе это известно.
– Еще бы! Надеюсь только, ты знаешь, что я трахаю Ронни за твоей.
– Сука!
– Когда же ты поумнеешь, Карен Энн! – бросила Блу, вытаскивая бумажное полотенце. – Это твоя сестра украла «Транс-М». Не я. Я – та, что отпинала тебя в задницу. Помнишь?
– Только потому, что я была пьяна, – вызывающе подбоченилась Карен Энн. – Так ты уговоришь старую ведьму? Мы с Ронни хотели открыть рыболовный магазин.
– Что я могу сделать? Она меня ненавидит!
– И что из того? Я тоже тебя ненавижу. Но можешь же ты подняться выше этого, чтобы помочь другим людям?
Блу сунула мокрое полотенце в руки Карен Энн и вернулась к столу.
* * *
В последний день июня Блу загрузила все свои принадлежности в багажник машины Дина, выехала из гаража Ниты и направилась на ферму. Вместо того чтобы бежать из Гаррисона, она подрядилась писать фрески!
Блу так нервничала, что ничего не ела за завтраком, но желудок продолжал неприятно сжиматься.
С тяжелым сердцем она внесла вещи в дом. При взгляде на пустые стены ладони повлажнели.
Пока она устраивалась, все, кроме Дина, заглядывали в комнату. Появился даже Джек. За последние несколько недель она видела его десятки раз, но все же немедленно споткнулась о стремянку.
– Простите, – извинился он. – Я думал, вы слышали, как я вошел.
– Безнадежно, – вздохнула она. – Я обречена позориться и выглядеть дурочкой всякий раз при вашем появлении.
Джек ухмыльнулся и обнял ее.
– Класс, – пробормотала она. – Теперь мне просто нельзя стирать футболку, а она – моя любимая.
После его ухода она прикрепила к дверям и окнам свои рисунки, чтобы сверяться с ними во время работы, после чего принялась делать наброски серым карандашом: холмы и лес, пруд, клочок скошенного пастбища. Обозначив палисадник, она выпрямилась, услышала шум мотора и выглянула во двор.
– Господи Боже на небесах!
Выбежав на крыльцо, она увидела Ниту, выбиравшуюся из красного «корветта». Должно быть, Эйприл тоже услышала шум, потому что материализовалась за плечом Блу и тихо выругалась.
– Что вы делаете? – окликнула Блу. – Я думала, вы не водите машину.
– Конечно, вожу! – отрезала Нита. – К чему мне машина, если я не умею водить? – Сделав несколько шагов, она ткнула палкой в сторону выложенной кирпичом дорожки. – Что плохого в добром старом бетоне? Кто-нибудь обязательно сломает здесь шею. И где Райли? Ей следовало бы помочь мне.
– Я здесь, миссис Гаррисон, – выдохнула подбежавшая Райли, которая на этот раз не захватила гитару. – Блу не сказала, что вы приедете.
– Блу ничего не знает. Она только зря нос дерет, притворяясь всезнайкой.
– Я проклята, – пробормотала Блу. – Что я сделала, чтобы заслужить такое наказание?
Райли помогла Ните войти вдом и подвела к кухонному столу, как было велено.
– Я привезла свой ленч с собой, – объявила та, вытаскивая из сумки сандвич, сделанный утром Блу. – Не хотела вас затруднять.
– Никого вы не затрудняете, – заверила Райли. – А когда поедите, я почитаю ваш гороскоп и поиграю на гитаре.
– Тебе нужно заниматься балетом.
– Обязательно. После того, как поиграю вам на гитаре.
Старуха недовольно фыркнула.
Блу скрипнула зубами.
– Что вы здесь делаете?
– Райли, нет у вас, случайно, «Миракл уип»? Видите ли, если
Блу не любит «Миракл уип», значит, и другие не должны его есть. Что поделаешь, это Блу.
Райли достала из холодильника банку с соусом. Нита полила им сандвич и попросила у Эйприл охлажденного чаю.
– Только никаких бутылочных напитков. И побольше сахару.
Она разломила сандвич и протянула половину Райли.
– Нет, спасибо. Я тоже не люблю «Миракл уип».
– Смотрю, ты становишься разборчивой.
– Эйприл говорит, лучше не есть того, что тебе не нравится.
– Это ее дело! Но взгляни на себя! Если раньше ты была толстухой, это еще не значит, что нужно становиться скелетом.
– Оставьте ее в покое, миссис Гаррисон, – твердо предупредила Эйприл. – Никакой она не скелет. Просто обращает внимание на то, что ест.
Нита снова фыркнула, но побоялась связываться с Эйприл. Блу вернулась в столовую, сильно опасаясь, что отныне Нита вознамерилась раскинуть лагерь в их доме.
Позже вернулся Дин, грязный и потный, но довольный, поскольку работа над крыльцом подходила к концу. Блу решила, что существует огромная разница между потным мужчиной, который моется крайне редко, и тем, кто принимал душ только сегодня утром. Первый вызывает отвращение, второй – нет. И хотя она не слишком хотела припасть к его мокрой груди... вот именно... не слишком... но все же не отказалась бы.
– Твоя тень дремлет в гостиной, – сообщил он, не подозревая о том воздействии, которое производили на нее и он, и его влажная футболка. – У этой женщины куда больше наглости, чем у тебя.
– Именно поэтому мы так прекрасно ладим.
Дин осмотрел наброски, прилепленные к рамам, и подошел к самой длинной стене, на которой она пробовала рисовать небо.
– Сложный проект. Откуда ты знаешь, с чего начинать?
– Сверху вниз, от светлого к темному, от фона к переднем плану, от округлостей к углам, – пояснила она, спускаясь со стремянки. – Но тот факт, что я знакома с техникой, еще не означает, что ты не пожалеешь обо всей этой затее. Мои пейзажи...
– Романтическое дерьмо. Я знаю и хотел бы, чтобы ты перестала так беспокоиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101